Кстати, у летунов тоже имелись те же правила в распорядке дня, как у флотских товарищей. У них даже два часа спать разрешалось. Но так долго баловать команду да и себя лично я не собирался. Вставая из-за стола, распорядился:
– Часик отдыхаем, потом за работу!
И деловито вместе со смуглянкой стал выбираться из оврага. Только старался при этом не вздрагивать от ядовитых взглядов семейства Свонхов. Особенно сестрички старались. Но это не помешало им обоим, пока я не скрылся из поля видимости, нырнуть в палатку Найдёнова следом за ним. Из чего я понял, что друг тоже вздремнуть не успеет.
Моя зазноба уверенно меня утащила в сторону совсем маленькой балки, густо поросшей невысоким кустарником. Там и деревьев-то не было. Но нам там не дом строить и не танцы устраивать. Хватило мягкой зелёной травки и брошенного поверх неё одеяла. Хорошо-с!.. Чуть не «проспали» время выхода на работы.
Вроде как успели… Потом до самой ночи возились с созданием воздушного шара. Та ещё морока оказалась! А уж сколько мы намучились с созданием допотопной горелки, эпопею слагать можно. Благо, что учёных собралось – плюнуть не в кого. И в этом вопросе больше всего сгодились для реализации идеи магистра и его друга профессора. Именно они настояли на употреблении магического накопителя, который мы сняли с разбитого эсминца. Они почти до финала разработали и саму концепцию горения, в результате которого образовывался устойчивый поток горячего воздуха.
А вот некоторые тонкости, существенно ускорившие создание горелки, неожиданно разрешил знаниями царевич Торух. В том, что он не дурак, хоть и сноб, мы сразу разобрались при первом знакомстве. Но вот его высокое магическое и техническое образование, как оказалось, аналогично уровню того же магистра. Учили наследника царской короны, видимо, на «отлично», да и он сам при обсуждении технических и магических вопросов становился совсем иным челове… тьфу ты, всё забываю, что пупсов надо называть чиди.
Да и на меня Торух Новаш стал смотреть совершенно иначе. С каким-то восторженным недоверием, что ли. В этом оказался виноват Найдёнов, рассказывая обо мне и о наших приключениях многочисленные небылицы. Старался это делать не в моём присутствии, но мне потом нашептала всё на ушко смуглянка. Сама при этом вопрошая с придыханием:
– Это всё правда?
– Ха! А ты догадайся с первого раза, кто среди нас самый великий фантазёр во всех степенях? – ответил я многозначительным вопросом на неуместный вопрос. Потому как прямо обвинять лучшего друга, что он лгун, я не осмелился. Всё-таки он не врал, особенно когда рассказывал о нашем легендарном сражении со зроаками, когда мне удалось в финале оного подстрелить самого императора людоедов.
Болтун – находка для шпионов. Хотя мы и не скрывали, что прибыли сюда из иного мира. Наверное, поэтому царевич настолько загорелся участием в нашем деле, что растерял всю свою надменность, спесивость и привитое ему чувство превосходства над остальными смертными. Нельзя сказать, что он истово бросался исполнять просьбы того же магистра или профессора, но вот распоряжения Найдёнова он претворял в действительность беспрекословно.
Вот оно как порой провидение складывается.
Испытать воздушный шар вечером мы толком не успели. Только и проверили в полной темноте, что сам он вверх взлетает, подъёмную силу для одного человека имеет и после полного затухания горелки вниз камнем не падает. И это ночью, когда нет лучей солнца, дополнительно нагревающих шар.
Во время позднего ужина стали решать, как быть с ночным дежурством. Я могу и несколько суток не спать в случае нужды. Найдёнов, как обладатель полутора Щитов, тоже продержится весьма долго. Но зачем себя выматывать? Тем более лицам наиболее ценным в плане глобальной обороны?
Выход подсказал моторист:
– У нас дров преизрядно набралось, можно и несколько стволов положить особым способом, чтобы костёр всю ночь немного сдвигался вокруг стального колодца. И его разместим за выступом: если кто оттуда полезет, вахтенный сразу заметит и тревогу поднимет.
Отправились в чашу бывшего озера всей бригадой. Пока остальные укладывали сучья и стволы для костра, мы с Лёней зрели, так сказать, в корень. Пытались высмотреть, что там на донышке. Туман и пар давно рассеялись, ничто не мешало определить внизу обломки камней и торчащие из них несуразно искорёженные лепестки бутона.
– Рельсы-то целёхоньки остались, – заметил Лёня. – Только местами царапины поблёскивают.
– Меня глубина удивляет, – признавался я. – Зачем такая? Явно больше восьмидесяти метров.
– Может, здесь когда-то противоатомный бункер построили? Вот и углубились, как могли. Но в любом случае, подобное сотворили представители очень развитой цивилизации. И внизу наверняка они оставили информацию для потомков. Или ещё что более ценное. Если что, то я готов…
– Нетушки! – отверг я его намёки со всей категоричностью. – Домой хочу, по родителям соскучился. Ну и Сияющий Курган в Пайролке не в пример важнее.
Найдёнов однозначно что-то хотел предложить или объяснить:
– А не окажется ли…
– Не окажется! – отметал я заранее все его задумки.
– Может, есть смысл…
– Нет никакого смысла!
– А вот если попробовать…
– Вот это попробуй! Но не сейчас, а годика так через три-четыре.
Друг сделал вид, что рассердился, коверкая обращение:
– Слышь, насяльник, а ты в художественной самодеятельности участвуешь?
– Участвую! – тут же бойко соврал я. – Когда очень спать хочется, а не с кем.
Костёр тем временем подожгли, и мы все двинулись к нашему месту ночлега. На первую вахту заступил сам капитан. Да и рядышком с ним расположился один из раненых. У него и нога была с шинами, и рука в лубке, и двигался он с трудом на одном костыле, но за день он выспался и выказал желание тоже принести пользу. Вроде как посильная помощь, против которой никто не возражал. Хотя я, больше на всякий случай, чем для острастки, с угрозой навис над доброхотом:
– Признавайся! Какую гадость против нас замыслил?
– Д-да ты ч-ч-что?! – испугался тот до заикания. – Я от всей души!
Но мне плевать было на его заикание и возможную обиду: я просматривал цвета ауры. Вроде как синий цвет и фиолетовый превалировали. То есть этого пупса снедали искренность и удивление. А раз так, то пусть дежурит. Заподозрить его в попытке побега даже самый оголтелый параноик не сумел бы.
Отправился я спать в каюту капитана, которую тот сам предложил:
– Намного удобнее, чем в гамаке, и ближе всех к посту.
Отказываться? Глупо. Вот я и отправился в отдельное (относительно) помещение. Переборки-то тоненькие, почти что картонные. Зато и кровать там не в пример солидная, как для человека. Пупсы-то они раза в два нас шире. «Нас» – это я имею в виду нормальных людей, а не очень «сильных и здоровых», которые своего роста шире.
Но только я начал укладываться, прислушиваясь к затихающим переговорам там и сям, как ко мне мышкой проскользнула Фея. Сразу прильнула ко мне в поцелуе и потом зашептала:
– Мы быстренько…
– Ты о чём? – вполне искренне заволновался я. – Да мы сейчас всех перебудим своими движениями, скрипом и стонами.
– А не скрипи и не стони, – предупредила она меня, сдвигаясь головой в район моего живота. – Я всё сама сделаю и тихо…
Кто бы сомневался, что последовавшее затем действо мне понравится! Но всё равно смущало отсутствие взаимности в полученном удовольствии. Очень хотелось и прижать, и самому активно подвигаться… А так я только и мог, что поглаживать плечи девушки и её голову. Да изо всех сил постарался сдерживать рвущиеся из меня стоны. Даже слово себе дал, что следующую ночь, если не перелечу в город, буду ночевать в соседнем овраге. Вырою для нас персональную землянку, загорожусь неподъёмным валуном и отведу душу.
И вроде не голодный до женского тела, а вот поди ж ты! Словно и не было фривольных ласк во время нашего обеденного перерыва. Наверное, я всё-таки влюбился!..
Спать нам на кровати вдвоём оказалось тесновато, но Фея и тут всё предусмотрела. Шепнула мне, так и оставаясь на полу:
– Я тут три одеяла принесла, мне хватит…
– Не замёрзнешь?
– В этой жаре?
Ну да, укрываться смысла не было. Так что, блаженно вздохнув и пожелав милой спокойной ночи, я уснул.
А ночью нас пришли убивать. И догадался я об этом во время длинного, истерического вопля Феи. Только успел открыть глаза, как мимо меня на пол кто-то рухнул, размахивая длинным кинжалом. Причём валясь на смуглянку, убийца ещё и меня умудрился полоснуть по предплечью.
«И больно-то как! Эпическая гайка!..»
Глава тридцать перваяА судьи-то кто?
Действовать пришлось быстро и в страшно неудобном положении. Дело в том, что проход возле стены выглядел чуть ли не в три раза уже, чем кровать. Именно в этой щели спала моя милая смуглянка. Именно туда рухнул рассвирепевший убийца. Видимо, решил девушку убить первой за то, что она шум успела поднять. Причём убийцей оказался пупс, и своими телесами он буквально запрессовался в узкий проход.
Что у него в руках, как он ими действует и что творит, мне оставалось только догадываться. Хотя я сразу влил ему в голову парализующий эрги’с, а потом с рёвом и грохотом стал выдирать распухшее тело вверх и в сторону двери. Как я ему голову при этом не оторвал-то? Ну а когда увидел кинжал, торчащий в плече своей возлюбленной и хлещущую кровь, чуть от ярости с ума не сошёл. Ладно ещё отрезвила мысль, что спасать надо, а не рычать, как дикий зверь.
Знахарку я вскинул на кровать чуть ли не телекинезом, выдернул кинжал из раны и принялся сращивать прорезанные мышцы и кровяные сосуды. Тело задёргалось от боли, и я без лишних эмоций его усыпил. И только сквозь зубы процедил сбежавшимся и раскричавшимся в коридоре соратникам:
– Не галдите! Вы мне очень мешаете!
Стало тише, но не намного. Да и край моего сознания улавливал восклицания разной тональности: «Убит? Сволочь! Оглушён! Поднимай!» – и прочие. Причём не все они касались выброшенного мною в коридор убийцы. Того, как ни странно, вообще особо не кантовали и не трогали. Скорей всего, выкрики касались пострадавших вахтенных. А кто именно на нас напал, сейчас казалось совершенно неактуальным.