— Разумеется, Стив, если ты так хочешь...
Фрейзер.
Имя неспешно всплыло в памяти, словно нечто из далекого прошлого.
Какого дьявола? Фрейзер — мой собутыльник, худой и жилистый паренек с копной черных волос и длинными руками, которыми он мог уложить боксера — полутяжа...
Но он же был и стариком... Я покачал головой, желая прогнать двойной образ, сделал несколько глубоких вдохов: «Ну, Дрейвек, пробуй как следует...»
Вспомнилась просторная камера размером с ангар для дирижабля: всюду трубы, шум, резкие кислые запахи. Клубится дым — или пар — над баками вроде гигантских кислородных баллонов.
Нет, это ничего не дает. Ну-ка, еще разок!
Женское лицо: высокие скулы, большие темные глаза, золотисто-каштановые волосы, ниспадающие на худые плечи, гибкая фигура представительницы высшего общества... но имени нет. Кто она — я не знаю.
«Ну же, Дрейвек! Старайся. Адрес, телефон, род занятий, в последний раз тебя видели в ночь на...»
Ну-ка, ну-ка... Я повернулся и увидел на другом конце комнаты плоский черный чемоданчик, на столике у двери. Наверняка в нем что-то есть.
Сесть оказалось тяжело, но не тяжелей, чем тащить на себе сейф вверх по пожарной лестнице. Тут же напомнил о себе бок: чувство было, что к ребрам прижали теплую, влажную пеленку, а значит, что-то у меня там слегонца разошлось, но я все равно опустил ноги на пол и встал. Ничего не произошло, но будь у меня бакенбарды, они бы уже слиплись от пота. Следующий шаг дался проще, хотя тело было тяжелое, как обитый свинцом ящик. Наконец я добрался до столика. Мой внутренний тренер попросил таймаут, и я опустился на пол. Туман так и норовил застить глаза. Я встряхнулся и занялся чемоданчиком.
Прямоугольной формы — пятнадцать на двадцать, — пять сантиметров в толщину; из мягкого материала вроде кожи. Я случайно задел замок, и крышка отворилась. Порывшись внутри, я обнаружил обычный набор вещей, с которым дамочки ходят со времен Нефертити: длинная изогнутая расческа, металлические тюбики тоналки, маленькая коробочка с чем-то мелким, какие-то пластмассовые фигурки вроде чармов для браслета, сложенный лист бумаги — фотокопия журнальной статьи. Листок я развернул: если не считать стенографических пометок, текст выглядел как расфуфыренная рекламная статья журнала моды. Что-то о новом имидже а-ля «жертва изнасилования» и восхитительных трупных тонах, которые нынче бешеными темпами завоевывают популярность у блати. Мне это ни о чем не говорило.
Я уже хотел вернуть листок на место, но тут верхняя строка привлекла мое внимание. Там была дата: Сбота, 33 ма 2103 г.
На минуту пол подо мной, стены вокруг и город словно превратились в тонкую газовую дымку, в нечто, выдуманное подсознанием в горячечном бреду.
— Две тысячи сто третий, — произнес я. — Ха... неплохо.
Выронив листок, я осмотрелся. Комната вроде настоящая. Со стороны террасы долетал прохладный ветерок, а снаружи проплывала пара безобидных с виду облаков. В тот момент привычный вид здорово меня успокоил.
— Значит, на следующей неделе мой день рождения, — сказал я, но прозвучало это как-то нерадостно. — Мне стукнет сто пятьдесят два...
Больше сумочка ничем не могла мне помочь, и я сложил содержимое обратно. Подкрепился парой виноградин со стола и продолжил исследовать комнату.
В стене было три закрытых двери, но сколько я ни давил, открыть не получилось. Тогда я вышел на террасу и взглянул на две башни, торчавшие из слоя облаков примерно в полутора сотнях метров подо мной. Стена за балюстрадой отвесно уходила вниз. Я так и не понял, где оказался; ни разу о таком месте не слыхал.
Я вернулся в комнату и обследовал стену возле койки — там, где мозаика немного отличалась. Нашел щель толщиной с волос и надавил. Щелкнуло, открылась дверь шкафа. Внутри я обнаружил простенький черный пуловер и надел его взамен утраченной рубашки. В выдвижном ящике нашел набор предметов с кружевной отделкой и рюшечками, вроде как исподнее коротышки Джесса. Порывшись в белье, нащупал нечто гладкое и холодное. Выглядело оно как помесь пистолета и смесителя. Думал воспользоваться им, но не знал, с какой стороны подается лекарство.
Остатки сил потратил на дальнейший осмотр стены, но поиски не принесли трофеев. Я съел банан и, растянувшись на койке, стал ждать. Прислушиваясь к песне ветра в колоннах, старался не уснуть, однако вскоре провалился в беспокойный сон, где меня ждала большая комната: в ней очень шумно, люди обеспокоенно взирают на меня. Еще я видел маленькую комнату. Из открытой двери струится дым. Тут же стоит большой зеленый бак. Мужчина в белой форме, с окровавленным ртом; женщина... Последняя говорит сквозь слезы: «Это приказ, черт бы вас подрал!» Потом все попятились, а я подхватил на руки какой-то тюк и вышел в задымленный проем. Женщина у меня за спиной плакала.
3
Солнечное синее небо окрасилось в алый и пурпурный тона, когда вернулся хозяин дома, мыча сквозь зубы мелодию. Женщина тоже пришла, но через минуту удалилась. Я притворялся спящим, пока Джесс осматривал меня: оттянул веко, заглянул в глаз. Затем он подошел к стене и на консоли, которая по команде выдвинулась из стены, нажал комбинацию кнопок. Достал что-то из щели в устройстве, рассмотрел на свету, нахмурился. Вернулся ко мне и взял за руку.
Я решил: пора! — и схватил его за шею. Джесс пискнул и всплеснул руками, выронив неизвестный предмет. Тогда я встал, а Джесс одной рукой потянулся в карман, но я перехватил ее и прижал его к стенке. Джесс смотрел на меня выпученными глазами.
— Есть что-нибудь от похмелья после летенола, Джесс? — Я подался вперед и чуть ослабил хватку, чтобы он мог втянуть немного воздуха.
— Отпусти... — тонко, как резиновая крыса с дырочкой в пузе, пропищал он.
— Как долго я пробыл здесь?
— Тридцать часов...
— Кто ты, Джесс? Какое тебе до меня дело?
— Ты... спятил? Я тебя из такой передряги вытащил...
— Вмешался — то зачем? По мне, так малышу вроде тебя опасно гулять в том парке.
Он задергался и захрипел, и я снова чуть ослабил хватку, пока с его лица не сошел пурпурный оттенок. Джесс изогнул губы в ухмылке, похожей на оскал раненного лиса:
— У каждого свое хобби, — выдавил он и попытался укусить меня.
Тогда я пару раз приложил его затылком о стену. Череп оказался на удивление прочный, как и стена. От усилий у меня снова загудело в голове.
— А ты крепкий, Джесс, — заметил я, — но я круче.
Джесс попытался ткнуть мне пальцем в глаз, и тогда я бросил его на пол, лицом вниз. Коленом уперся в спину и похлопал по карманам. Нашел надушенные платки и какие-то пластиковые талоны. Джесс сказал что-то еще, наверняка бесполезное.
— Ты меня заинтриговал, Джесс, — стараясь дышать ровно, сказал я. — Должно быть, сведения у тебя и правда важные.
— Если отпустишь, пока я не задохнулся, то мы сядем и поговорим как цивилизованные люди. Я расскажу все, что знаю. А иначе просто убей меня, и хрен с тобой! — проговорил он совершенно новым тоном, который ну никак не напоминал задушенный писк.
Я позволил ему сесть.
— Начнем с того, кто такие они? — сказал я. — Те, кому я нужен живым.
— Черные. Контролеры. — Оба слова Джесс произнес с презрением.
— А если попроще?
— Черт возьми, они из Контроля смерти! Куда уж проще?
— С чего ты взял, что я им нужен?
— Я подслушивал в парке.
— Так ты меня у них из-под носа увел? С какой стати так рисковать?
Джесс пару раз порывался что-то сказать, но в конце концов ограничился грустной улыбкой — точно гробовщик, предлагающий проводить усопшего в последний путь более достойно.
— А ты натура недоверчивая. Ты вошел в парк у них на глазах — вот о чем я узнал из их разговоров. — Он взглянул на меня. — Кстати, как ты оказался там?
— Шел, шел да и пришел. Выпимши был.
Джесс коварно усмехнулся. Дыхание он восстановил быстро.
— Я видел тебя в действии. Ты сноровист... только в конце расслабился.
— Да, Рыжий меня подловил.
— Ты бы истек кровью.
Я кивнул:
— Спасибо, что подлатал. За это я перед тобой в долгу.
— Как самочувствие? — Джесс смотрел внимательно, словно от верной интерпретации моего настроения зависел крупный выигрыш.
— Как будто мне досталось за двоих. Кстати, выпить найдется?
Джесс взглянул на мою руку, которой я удерживал его за ворот.
— Позволишь?
Я встал и уступил ему дорогу. Джесс прошел в альков, где располагалась панель с кнопками. Нажал парочку, произнес «Ну вот» и вернулся с внушительным стаканом.
— И себе плесни.
Джесс налил второй стакан, который я у него забрал, отдав взамен свой. Подождал, пока Джесс его ополовинит, и лишь затем попробовал напиток. На вкус — яблочный сок с отдушкой, но я все же выпил. Немного помогло: в голове слегка прояснилось.
Джесс стер платочком кровь с подбородка. Потом достал плоский футляр, из него извлек сигарету не толще спички, зажал серебряными щипчиками, прикурил и сделал маленькую затяжку, словно колибри, пробующая первый весенний нектар. Расслабился, словно мы с ним были старые однокашники, наслаждающиеся милой беседой.
— Ты чужой в нашем городе, — небрежно заметил Джесс. — Откуда ты?
— А вот с этим проблемка. Понятия не имею, как угодил к вам. Надеялся, что ты подскажешь.
Он встревожился и помрачнел, точно сердобольный судья перед тем, как наложить штраф:
— Я?
— Наше с тобой джентльменское соглашение, Джесс, не сработает, если ты не подыграешь.
— Да нет, ты просишь о невозможном, — ответил он. — Что я могу знать о тебе, идеальном незнакомце?
Я хватил стаканом о столешницу и сильно наклонился вперед, едва не ткнувшись в Джесса носом.
— А ты пораскинь мозгами!
Джесс посмотрел мне прямо в глаза.
— Ну хорошо, — сказал он. — Моя версия такова: ты — заморозок, в город попал нелегально, в обход закона о поднулевых.
— Что это значит?
— Если я прав, то последнюю сотню лет твое тело пролежало в криогенном хранилище «ВЕЧИНКОРПа». Замороженное при абсолютном нуле.