— Думаешь, он еще работает? Самого здания уже поди нет...
— Оно мне и не нужно. Я ищу то, что под ним. Это место строилось на века. Я в него вложился.
— Думаешь, там найдутся зацепки?
— Стоит проверить.
Джесс нажал кнопку, и вверху экрана зажегся красный огонек. Им-то Джесс, крутя ручки, и отметил завод. Затем погасил экран, на котором затем высветилась новая карта. Походила она на сплетенную пьяным пауком сеть и была вся покрыта загадочными символами, вроде китайской грамоты. Джесс как-то странно взглянул на меня.
— Интересное местечко ты выбрал, — произнес он. — Это картограмма Граньяука, наложенная поверх старого района города. Как видишь, острова присоединили к материку, при помощи различных гидравлических сооружений. Район, который ты назваешь Лонг-Айлендом, — он указал на зеленую кляксу, занимавшую часть экрана, — особая зона «ВЕЧИНКОРПа». Так вышло, что интересующий тебя пункт точно совпадает с самым охраняемым объектом во всем Североамериканском секторе.
— И что это за объект?
— Центр криостезии, — сказал Джесс. — В просторечье Ледяной дворец. — Он улыбнулся. — Думаю, первая зацепка.
Джесс ходил из угла в угол.
— Перед нами любопытная задачка, Стив. Не скажу, что невыполнимая — я вообще горжусь своим талантом проникать на закрытые объекты. Но вопрос, стоит ли рисковать?
— Хочешь отступиться? Тогда я пойду один.
— Мне, может, и хотелось бы отступиться, — чуть побледнев, он смотрел на меня, — но, как ты сказал, других зацепок нет. А следовательно, вопрос стоит так: как лучше потрепать «ВЕЧИНКОРП» в его же крепости?
Он вернулся к своему необычному столу и нажал несколько кнопок. Следующий час он провел, бормоча что-то над техническими схемами, которые оставались выше моего понимания, как тот же дирижабль «Гудиер».
— Наилучшая точка, по-моему, это выпускной канал, — наконец сказал Джесс. — Придется замараться, но ничего не поделаешь.
— Когда начнем?
— Как только твоя рана заживет. К тому же тебе лучше не выходить ближайшие несколько дней. Однако тебе не привыкать, после века-то заточения.
Это он верно подметил.
Мы поели и после сидели на террасе. Слушали музыку. Некоторые мотивы оказались достаточно стары и звучали знакомо. Затем Джесс проводил меня в комнату, обклеенную обоями в черных розах, и я растянулся на кровати. Довольно скоро заснул, и мне приснился сон: бледное лицо за окошком из матового стекла и смутные тени забытых обид, таких давних, как последнее желание фараона.
5
Мы выждали три дня, прежде чем пуститься в путь. Бок все еще побаливал, но лечение не оставило от раны и следа, только тонкий рубчик.
Джесс выдал мне лоснящийся черный полукомбинезон, который оказался облегченным гидрокостюмом, и провел обходными путями в недра города, до высокой голой стены, над которой горели огни. Она навевала мысли о тюряге или военных казармах.
— Это граница внешнего периметра их особой зоны, — пояснил Джесс. Я задрал голову и прикинул высоту: метров пятнадцать, и наверху густая тьма.
— Как нам перелезть на ту сторону?
— А нам и не надо. Мы ее обойдем.
Джесс провел меня до конца переулка, и мы оказались у стены высотой по грудь. За ней было темно, и из темноты веяло холодом. Я заглянул за нее и увидел в шести метрах внизу неспокойные черные воды.
— Хороший вечер, чтобы искупаться, — сказал Джесс.
Он стянул с себя куртку и достал откуда-то пистолет с гладким стволом. Пощелкал несколько раз вхолостую, для проверки. Я тоже разделся до гидрокостюма и подкрутил ручку встроенного обогревателя, прибавив немного тепла. Джесс осмотрел меня, желая убедиться, везде ли я застегнут, и с проворством белки вскочил на стену.
— Когда нырнешь, держись подальше от скоб, — предупредил он. — Смотри не выключай рацию. Под водой она ловит только на сотню метров.
Небрежно махнув мне рукой, точно кинозвезда надоевшему фанату, он перевалился на другую сторону. Я тоже запрыгнул на стену и не глядя «солдатиком» сиганул вниз.
Падал я долго. Наконец ударился о бетонно-твердую воду. Меня подхватило и завертело во все стороны. Вода тут же забрала тепло, как промокашка впитывает чернила. Наконец я выровнялся и развернулся лицом вверх по течению, огляделся в поисках Джесса. Ни зги не видно, словно я погрузился в чан с чернилами. Еще немного подкрутил ручку обогревателя и попробовал включить двигатели.
— Прибавь мощности, — посоветовал голос Джесса; он тихо, как-то по-металлически прозвенел в левом ухе. — Тебя сносит.
Я крутил ручки управления соплами, а Джесс направлял меня. Оказавшись примерно в метре от него, я разглядел бледное фосфоресцирующее сияние его костюма. Джесс цеплялся за поросшую мхом трубу, что торчала из подпорной стены.
— Нам еще немного проплыть вперед, — сказал он. — Сброс, на который я рассчитывал, заблокирован, но примерно в ста пятидесяти метрах вверх по течению должен быть другой.
Это была получасовая схватка со стихией. Стоило мне развести руки чуть шире, и меня закрутило — завертело. Я кое-как сумел выровняться. Наконец замшелая бетонная стена сменилась ржавой металлической.
— Плыви на огни, — передал мне Джесс.
Минуту или две спустя я увидел справа дугу зеленоватого света, которая оказалась открытым зевом двухметрового водоотвода. Он был покрыт символами, проставленными светящейся розовой краской, а сбоку притаился какой-то механизм. Джесс уже оседлал кожух и колдовал над ним. Наконец он сказал: «Ага», и вертикальные створки, закрывающие проход, приняли горизонтальное положение. Наружу хлынул свет. Вода вскипела, как под мельничным колесом. Джесс нырнул внутрь трубы, цепляясь за скобы в стенках, я за ним. Миниатюрный насос гудел у меня на спине, ремни впивались под мышками. Мы миновали пару ответвлений, и труба сузилась. Вдоль стенки тянулась светящаяся полоса и еще больше символов. Джесс проверял каждый. Наконец остановился и сказал:
— Где-то здесь должен быть люк.
Я вжался в изогнутую стенку и стал ждать, пока Джесс обследует секцию водоотвода. Потом он куда-то сунул голову и плечи. Я подплыл поближе. Джесс тем временем полностью скрылся в люке вертикальной шахты. В стенку здесь тоже были вделаны скобы. Цепляясь за них, я стал подниматься вслед за Джессом. Метра через три труба пошла под уклон, и мы выбрались в просторное помещение.
— Я так понимаю, это шлюз техобслуживания, — сказал Джесс.
Вдоль одной из стен тянулся ряд задвижек на сервоприводах, вдоль других — система труб с цветовой маркировкой. Где-то пульсировала вода в насосах. Потолок светился, как фосфоресцирующая плесень. В зеленоватом свечении Джесс в облегающем черном костюме напоминал человека с картины Иеронима Босха.
Между двух задвижек я заметил панель.
— Глянь-ка сюда.
Джесс молча снял с пояса набор инструментов и принялся колдовать. Минут через пять усмехнулся и что-то медленно, с натугой, провернул. Рядом за стеной громко щелкнуло.
— Вот так-то, — сказал Джесс.
Пройдя мимо него, я навалился на секцию стены, и та поддалась, уходя внутрь. За ней открылся пустой коридор, по потолку тянулся, уходя в вдаль, ряд зеленых светильников.
— Вот тебе и неприступная крепость, — хмыкнул Джесс. — Мы внутри Ледяного дворца. Над нами сотни черных и патрульных, но этот этаж в нашем распоряжении. Итак, что дальше?
Я не спешил с ответом. Осмотрев коридор, ощутил неприятное чувство, будто по спине скользнули ледяные пальцы.
— У тебя когда — нибудь возникало впечатление, что незнакомое место кажется тебе знакомым? — осторожно спросил я, словно стараясь не спугнуть хрупкую мысль.
— Это называется дежавю.
— Там внизу что-то есть, — сказал я. — И оно мне не нравится.
— В чем дело, Стив? — спросил Джесс голосом замерзающего, который пытается раздуть гаснущий огонек последней спички.
— Не знаю.
Я взглянул на стены, но теперь это снова был просто коридор. Я махнул рукой.
— Идем, Джесс. Не знаю, что меня направляет, интуиция или страх, но то, что нам нужно, находится там.
— Тут кругом пыль, — заметил Джесс. — Этой секцией давно не пользуются.
Коридор тянулся метров семьдесят, потом резко свернул вправо и закончился комнатушкой с полками на стенах. На полках ничего не было, только пыль. Под полками висел ряд вешалок, но одежды на них не было. Джесс потопал по полу, взглянул на потолок.
— Здесь должен быть выход, — сказал он. — Похоже на гардеробную, где хранили защитная одежда.
Я не отрываясь смотрел на вешалки. Что-то в них насторожило меня. Я сосчитал их — двенадцать. Взялся на третью справа и потянул. Не идет. Тогда я потянул сильнее. Что-то щелкнуло, но ничего не произошло. Джесс наблюдал за моими действиями с открытым ртом. Я ощупал следующую вешалку, потом ухватился за пятую справа, дернул. Лоб под маской покрылся испариной. Я пропустил еще одну вешалку и дернул следующую. Что-то хрустнуло, и стена справа резко приоткрылась на сантиметр-полтора.
— Как ты узнал, Стив?
— Сам не понимаю, — сказал я и толкнул дверь.
Мы вошли в помещение, которое я когда-то видел, очень давно, во сне о другой жизни. Комната была просторной. Отсыревшие стены покрывали трещины, вдоль которых небольшими пучками росла плесень. Пол тоже был весь в трещинах. Тут и там валялись скрученные осколки окисленного пластика — все, что осталось от композитной плитки. Все это я увидел в свете фонарика Джесса, пока тот обшаривал комнату лучом. Наконец, луч выхватил из темноты дверь в противоположной стене.
Я подошел и повернул старинную круглую ручку. За дверью был кабинет, покрытый сантиметровым слоем пыли, Тут и там валялись клочки жухлой бумаги. В углу обнаружилась гора кожаных лоскутов и заржавленных пружин — то, что некогда было вместительным креслом. Напротив него — стол из тикового дерева. На столе — небольшая чаша, на дне которой только пыль и кусочек стебелька.
— Маргаритки, — сказал я. — Белые.
— Стив, ты узнаешь это место?