Ксориалль цыкнул языком:
— Гипнотическая способность столь же нормальна и распространена, как способность ко сну, а еще служит хорошим примером врожденных способностей, о которых владельцы не догадываются. Вместо чтений мантр, я намерен воздействовать непосредственно на ту зону твоего мозга, на которую обычно эти методы и действуют. Просто расслабься...
Обернувшись к консоли, он нажал несколько кнопок. У Дэмми в черепе, где-то сразу за глазами, зазвучал едва слышный высокочастотный звон. Комната начала исподволь меняться: в ней появились новые грани, она как будто ожила, стала более объемной и выпуклой.
— Переверни первую карту, мой мальчик. — Голос Ксориалля звучал странно, он был далекий, и в то же время ему нельзя было противиться. Монтгомери перевернул карту.
— Тройка пик, — сонным голосом произнес он.
— Дальше.
Одну за другой Дэмми перевернул все пятьдесят две карты.
— Тасуй, — велел Ксориалль.
Дэмми перетасовал колоду.
— Теперь за каждую верно названную карту тебя ждет соблазнительный приз, — торжественно произнес пожилой господин. Сердце Дэмми забилось, во рту пересохло, и перед мысленным взором замелькали образы невероятных благ. Он быстро переворачивал карты, рисунки казались яркими, наполненными смыслом. Наконец он завершил...
— Все, — сказал Ксориалль. — Теперь вернись в обычное состояние бодрствования.
На глаза будто набросили кисейную пелену. Какое-то время Дэмми испытывал онемение и отупение. Потом это чувство прошло.
— Первая попытка, — сказал Ксориалль.
Дэмми потянулся к колоде.
— Не надо, — коротко остановил его Ксориалль. — По памяти.
— Тройка... пик, — назвал Дэмми. Потом вспомнил еще две карты, и в голове наступила пустота.
— Вторая попытка, — велел Ксориалль.
И тут же перед глазами вспыхнул образ карты. Дэмми быстро назвал всю колоду.
— Еще раз, только начни с двенадцатой карты.
Дэмми справился.
— В обратном порядке.
И с этим Дэмми не оплошал.
— Добавь три к каждому числу на карте, фигурные называй по убыванию старшинства, а масти в таком порядке: сперва пики, потом червы, трефы и бубны.
Дэмми без запинки назвал все, как просили.
— Вот тебе и память, юноша, — радостно объявил Ксориалль. — Для тебя ключом к полному вспоминанию будет тройка пик. Да, и кстати, пока я тобой занимался, то установил триггер, по которому ты сам сможешь ввести себя в состояние гипноза. Ключевое слово: приз.
— Но как, — ошеломленно проговорил Дэмми, — как ты это проделал?
— Скажи, ты бы смог запомнить все карты, используя привычные приемы?
— Конечно... наверное... если бы просмотрел колоду десяток-другой раз.
— Я использую тот же процесс, только слегка добавив смазки. Сколько песен ты знаешь?
— Кто? Я? Да я не занимаюсь...
— ...такими неподобающими мужчине делами. Знаю. И тем не менее, ты слышал много всяких популярных песен, и некоторые отложились в памяти. Среднестатистический человек, под давлением, мог бы вспомнить с десяток. Предположим, что каждая песня состоит из ста слов, каждое из которых гармонирует с определенной нотой. В свою очередь, каждое слово состоит, в среднем, из шести букв. Если бы в них было зашифровано некое сообщение, и при этом последовательность и тона несли дополнительное значение, то можно было бы передавать внушительное количество информации. Согласен?
— Ну, я...
— Сам по себе порядок слов — мощный инструмент. Вот, сравни, для примера: «я тебя люблю» и «люблю я тебя». А так же пунктуация: «да, я тебя люблю» и «да я тебя люблю».
— Э-э-э... да, но...
— Отныне эта возможность не будет тобой растрачиваться впустую. А теперь займемся восстановлением способностей к сосредоточению, счету, дедукции, восприятию образов и прочая. Чем быстрее покончим с подготовкой, тем скорее перейдем к основной части.
Ксориалль задумчиво посмотрел на объект своих опытов.
— Дамокл, что есть самого восхитительного в жизни?
— Уж точно не когда ты запеваешь в душе и вдруг оказывается, что голос у тебя как у Джонни Кэша, — усмехнулся Дэмми.
— Давай начистоту, парень.
Дэмми бросил косой масляный взгляд:
— Ну, думаю, когда на тебя западает клевая телочка.
— Вот именно. И почему же?
Дэмми развел руками:
— Тебе схему нарисовать?
Ксориалль покачал головой:
— Дело не только в перспективе полового акта, мой мальчик. Подобный исход ждет тебя в большинстве иных ситуаций. Это, скорее, лестное представление о самом себе, удивительные и ободряющие новости о том, что ты, оказывается, обладаешь чарами, которым нельзя противиться.
— Бред, док, сколько ты ни разводи в пробирках любовь-морковь, а кое-чего на коленке не вырастишь.
— Неважно. Позднее у нас будет время на развитие всех твоих скрытых талантов. Сейчас нас интересуют основные. Идем. — Он встал.
— Не уверен, стану ли я дальше заниматься по твоей программе, — прорычал Монтгомери, даже не думая подниматься из кресла. — Мне-то что со всего этого?
Ксориалль вздохнул:
— Дамокл, ты хоть представляешь, сколько времени и усилий растрачивается на исполнение ритуалов для поддержания отношений, которых в большинстве случаев даже не существует, — просто как дань традиции?
— Док, притормози немного, говори проще, — саркастично попросил Дэмми.
— По-твоему, тебе пристало изображать неподатливость и нежелание сотрудничать со мной, однако это происходит из необходимости поддерживать образ самодостаточного и доминирующего самца. И вот ты думаешь втянуть меня в символическую беседу, в ходе которой мне предстоит медленно и постепенно сломить в тебе сопротивление посредством приемлемых средств вроде умасливания, возбуждения любопытства и прочая. Ты, естественно, испытываешь необходимость изображать скептицизм, дабы не показаться легковерным — совсем как деревенский парень, завороженный видом хромированных деталей на подержанной машине, который попытается скрыть от продавца свое страстное желание купить ее. Он будет изображать равнодушие, даже подписывая бумаги, лишь бы не показаться легкой добычей. Или как женщина, которая изображает неприступность, тогда как давно уже решила принять ухаживания мужчины, — только бы не показаться ему легкодоступной.
— Ты глубоко копаешь, док, — с наигранным восхищением заметил Дэмми. — От карт к девочкам, которые ломаются... Какое это имеет отношению к овладению дзюдо и секрета, как прожить тысячу лет?
— Учись понимать сам, парень, — грустно ответил Ксориалль. — Признай, что весь этот фарс, твои напускные уверенность и цинизм выдают то, что ты уже заинтригован открывшимися перспективами.
— Не веришь мне? — пролаял Монтгомери. — Отправь меня в Чикаго и увидишь, побегу ли я за тобой, умоляя дать еще шанс.
— Да у тебя талант — отворачиваться от судьбы только ради того, чтобы поддержать имидж. Ты — словно стоик, гордящийся умением воздерживаться и отвергать еду, в которой так нуждается и которой жаждет.
— Хочешь сказать, что я горю желанием остаться в этом ледяном дворце с профессором-неудачником — учиться запоминать крапленую колоду? — фыркнул Монтгомери. — Док, знал бы ты...
— Что за жизнь ждет тебя снаружи, Дамокл? Жалкое существование. — Ксориалль печально улыбнулся. — Жизнь ничтожества, лелеющего тайную веру в собственное превосходство в ожидании счастливого случая, который однажды перевернет его жизнь.
— Я? Я ничего не жду...
Ксориалль продолжал:
— Твой случай, Дамокл, вот он, перед тобой. Ты в некотором смысле уникален. Ты — единственный из миллиардов, кого я выбрал — случайно, не отрицаю, — в качестве подопытного. Так что прошу отбросить все дальнейшие ритуальные возражения, и давай продолжим.
Ксориалль развернулся и ушел. Монтгомери посидел еще немного, затем встал из-за стола и последовал за ним.
— Это, — сказал Ксориалль, указывая на кресло, над спинкой которого навис колпак в форме улья, — синаптический катализатор. — Он с любовью погладил устройство. — Довольно грубая полевая модель, собранная, как и все здесь, из местных компонентов. Зато эффективная. Ускоряет обычный процесс обучения, тем самым несказанно облегчая нам задачу. Присаживайся, мальчик мой, а я пока проверю настройки.
— На вид — фен из салона красоты, — неодобрительно заметил Монтгомери. — Увидел бы кто меня под ним...
— Я думал, мы согласились отбросить ритуалы. Мне уже ясно, что ты исполняешь роль зрелого самца, готового сражаться за еду и самку и не терпящего женоподобности. Присядь.
Дэмми, всем своим видом выказывая неохоту, подчинился.
— Ты мне сейчас будешь картинки на стену проецировать, а я на вопросы отвечать, да?
— Я работаю напрямую с головным мозгом, — с отсутствующим видом объяснил Ксориалль, разбираясь с переключателями на небольшой консоли. — Сперва я дам залп импульсами тебе в кору, отмечу результаты и выставлю соответствующие параметры ввода.
— Но ты не превратишь в кашу мои мозги? — спросил Дэмми, и Ксориалль с грустью взглянул на него.
— Дэмми, уверяю тебя, мои планы очень далеки от того, чтобы уничтожать твой мозг. Мне дорого стоило добыть нормальную, здоровую и нетренированную нервную систему, пригодную для опытов. Малейшее нарушение в ней сделает тебя полностью бесполезным.
— Если пропущенное через мозг электричество не даст нарушений, то я уж не знаю, что даст!
— Вот именно, не знаешь. Принцип действия у катализатора тот же, что и у фонарика, которым окулист светит тебе в глаз, — врач проверяет, а не губит твое зрение. Оставь уже свои предрассудки, инстинктивные страхи и ритуальные возражения и позволь мне продолжить.
Дэмми все еще ворчал под нос, но уже не возражал, когда Ксориалль опустил ему на голову колпак и вернулся за консоль.
— Сиди тихо, — приказал он. — Калибровка займет пару мгновений и пройдет безболезненно. Уж поверь.
Послышалось легкое гудение, и краем уха Дэмми как будто расслышал смутные голоса. Однако ничего при этом не ощутил.