От «чужого» социального бедствия не спрятаться, если только вы не миллионер, способный превращать дом в крепость, водить детей в особую школу и так далее. Я категорический противник уравниловки, но ни в коем случае нельзя впадать и в другую крайность. Нельзя строить общество, состоящее из островков благополучия, в море нищеты.
Перейдем теперь к демографической составляющей третьего пункта Хорнигка: «Уделять внимание населению: оно должно быть настолько велико, насколько страна может себе это позволить. Это главная забота хорошо организованного государства».
Кто не знает, что несколько лет назад тема «смерти Запада» была очень популярна? Сначала этому способствовала нашумевшая книга Патрика Бьюкенена. Потом появился ряд научных работ, из которых следовало, что западный мир не воспроизводит себя демографически.
Проще говоря: детей рождается меньше, чем необходимо даже для поддержания существующей численности населения. В полной мере это относится и к России. Цифры рождаемости и смертности – упрямая вещь, их никто не оспаривал, да и не может оспорить. Поэтому-то и наблюдался взрыв внимания к этой теме, однако постепенно все улеглось. Более того, тезис о «смерти Запада» стал восприниматься как алармистский, да еще и с уклоном в маргинальность. Стал популярным аргумент: «О закате Европы Шпенглер говорил еще 100 лет назад, а Европа все не закатывается и не закатывается», – значит, и «не закатится».
Да, Шпенглер выпустил свой главный труд «Закат Европы» в 1918 году. Да, прошло 97 лет, и Европа не исчезла. Но что из этого следует? Если человеку поставлен смертельный диагноз, то это еще не означает, что он умрет в ту же секунду. Если Европа не исчезла за 97 лет, из этого не следует, что ее будущее обеспечено. Шпенглер, кстати, говорил о начале агонии, а не о мгновенной смерти.
Вместе с тем 97 лет – для истории совсем небольшой срок. Даже некоторые люди живут дольше, а что тогда говорить о странах и тем более народах? Тенденция сокращения коренного европейского населения уже себя проявила, но должно пройти гораздо больше времени, прежде чем она приведет к исчезновению классической Европы. Так и тяжелая болезнь, которая уже начала развиваться, но которая не сразу, а лишь годы спустя приведет к смерти.
Посмотрите на эти цифры (численность населения в тысячах за 2010 год):
Италия – 60 509 Великобритания – 62 066 Франция – 63 231 Германия – 83 017 Польша – 38 199 Испания – 46 182 Румыния – 21 861 Всего – 375 065.
Итак, в 2010 году всего в этих странах (назову их «Европейская семерка») проживало 375 млн человек. В 2050 году, согласно прогнозу ООН, будет 336 млн, в 2100 году – 216 млн человек[56]. Иными словами, с 2010 по 2100 год, за 90 лет, население наиболее многолюдных европейских стран сократится в 1,74 раза.
Казалось бы, 90 лет – огромный срок, и нет смысла заглядывать так далеко. Но не ловили ли вы себя на мысли, что еще вчера ходили в школу, а сегодня уже ваши дети поступают в институт? Сейчас 2015 год, до 2100 осталось 85 лет. Моему деду как раз 85 лет, начало Великой Отечественной войны он застал в сознательном возрасте и дожил до парада, посвященного семидесятилетию Победы. Время пролетело очень быстро. Так что 2100 год – не такая уж и далекая перспектива, не мы, но нынешние дети точно его встретят. Поэтому призываю со всей серьезностью отнестись к подсчетам специалистов Организации Объединенных Наций.
Вот вам еще цифры на тот же 2010 год (население в тысячах):
Египет – 78 076;
Алжир – 37 063;
Марокко – 31 642;
Турция – 72 138;
Сирия – 21 533;
Всего – 240 452.
Этот список назову «Средиземноморская пятерка». В 2010 году – 240 млн, в 2050 году будет 304 млн, в 2100 году – 215 млн. Обратите внимание, что в 2010 году в «Европейской семерке» проживало 375 млн, в 2100 году будет 216 млн, а в «Средиземноморской пятерке» в том же 2100 году – 215 млн. Значит, через 85 лет численность населения в этих двух группах сравняется.
Теперь обратимся к ситуации в России, Белоруссии и на Украине (численность населения в тысячах за 2010 год):
Россия – 143 618;
Украина – 46 050;
Белоруссия – 9491;
Всего – 199 159.
Всего 199 млн, в 2050 году – 138 млн, а в 2100 от огромного народа трех государств останется лишь 70 млн. Для сравнения: в одном Египте будет проживать 80 млн человек.
А что же Азия? Для Индии в 2100 году прогноз ООН дает 905 млн человек, для Китая – 607 млн. Причем данные по Китаю нередко называют заниженными, поскольку есть сомнения в достоверности официальной статистики.
Конечно, нельзя забывать, что прогнозы, основанные на продлении уже сложившихся тенденций, – вещь небесспорная. Да, с течением времени появляются факторы, которые заранее невозможно учесть, но демографические тенденции довольно инерционны, и это нельзя сбрасывать со счетов. Если расчеты верны, то демографические, а вместе с тем и исторические перспективы России и Европы очевидны. Нельзя допустить, чтобы Россия угасла, и третий пункт Хорнигка должен стать центральным в государственной политике нашей страны.
Читатель наверняка уже заметил, что я пишу самоочевидные вещи. Исторические факты, на которые опирается моя книга, легко проверить. Статистка тоже доступна, ссылки аккуратно приводятся по каждой цифре. Но может быть, я ошибаюсь, чего-то не учитываю, а высокопоставленным людям известно нечто такое, что я проглядел? Наверное, этим и объясняется многолетняя политика, буквально противоположная основным принципам протекционизма?
В поисках ответа на поставленные вопросы я решил обратиться в комитет Госдумы по экономической политике, инновационному развитию и предпринимательству. Само название говорит за себя – в комитете занимаются именно теми вопросами, которым посвящена моя книга. Я побеседовал с заместителем председателя комитета Николаем Васильевичем Арефьевым. Он поделился своими соображениями о том, что происходит в нашей экономике сейчас и как ей следует развиваться в будущем. Заодно выяснились такие дикие вещи, о существовании которых я, честно говоря, и не подозревал.
Оказалось, что за последние 10 лет в России было открыто 40 новых производств, но закрыто 365 заводов и фабрик, половина продовольствия импортируется, лишь 10 регионов являются донорами, а в остальных дефицит бюджета увеличивается. Ситуация усугубляется еще и бегством капиталов заграницу.
Что делать? Пакет мер, которые сформулировал Арефьев, носят сугубо протекционистский характер. Предлагается обязать экспортеров сдавать половину валютной выручки в Центральный банк, ввести налог на утечку капиталов, возмещение НДС экспортерам проводить только после поступления экспортной выручки, прекратить использование кредитных ресурсов государственных институтов развития для лизинга иностранной техники. Честно говоря, меня поразил последний пункт. Это что же получается, у нас лизинг зарубежной техники поддерживается кредитами нашего же государства? Редкостное безобразие. Я думаю, Кольбера, Листа и Менделеева хватил бы коллективный инфаркт, узнай они, что в их странах вместо помощи своему машиностроению преференции предоставляются иностранным производителям.
Дальше – больше. Арефьев говорит, что требуется законодательно ввести понятие «национальная компания», как компания, зарегистрированная в России и не имеющая аффилированности с иностранными лицами и юрисдикциями. Только таким компаниям следует предоставлять доступ к недрам, госсубсидиям и к стратегически важным для государства видам деятельности.
Казалось бы, ну это же мера совершенно необходимая, причем не только с экономической точки зрения, но и с позиций обеспечения безопасности России. Почему до сих пор все остается только на уровне предложений и не воплощается на практике? Говорят, что «лихие» 90-е остались в прошлом, но, как видим, это далеко не так. Как тогда царил базарно-безбрежный псевдолиберализм, так и сейчас его метастазы поражают нашу страну.
Следующий шаг: заморозить повышение тарифов на электро- и тепловую энергию, природный газ, пассажирские и грузовые перевозки железнодорожным транспортом. Все логично: как уже говорилось, наш суровый климат делает промышленность более энергоемкой, чем, например, в Китае, а тут еще и высокие тарифы, которые тем более снижают конкурентоспособность российских предприятий. Производство придавлено высокими ценами энергетических ресурсов. Кто же этого не знает? Но ситуация не меняется вот уже многие годы.
С целью ограничения импорта отменить предоставление из бюджетов всех уровней РФ субсидий, компенсаций части стоимости, части процентных ставок по инвестиционным кредитам сельхозпроизводителей при осуществлении ими закупок сельхозтехники иностранного производства.
То есть у нас еще и закупки импортной сельхозтехники субсидируются! Представляете? Странно, что в России вообще осталась хоть какая-то промышленность при такой политике.
Меры, сформулированные Арефьевым, можно перечислять еще довольно долго, но я этого делать не буду, потому что по своей сути они совпадают с тем, о чем я неоднократно писал в предыдущих главах. Иными словами, все всё понимают, рецепты быстрого оздоровления промышленности и сельского хозяйства хорошо известны не только публицистам, но и людям, управляющим нашей страной. И в этой связи считаю нужным сказать вот еще что. Меня иногда спрашивают: почему книга называется «Запрещенная экономика»? Что здесь запрещенного, если все факты лежат на поверхности, о протекционизме защищают диссертации, работы Листа, Менделеева и других классиков тщательно изучаются и в наши дни?
Всё так, но где практические шаги? Антироссийские санкции, которые ввел Запад, заставили Москву пойти на ответные меры протекционистского характера. Но это мелочь, поскольку масштабной протекционистской программы так и не было выдвинуто. Впечатление такое, что некая сила буквально запрещает нам развиваться на протекционистских принципах. Отсюда и название – «Запрещенная экономика».