Глава 18. Игры разума и менталитета
Время от времени читатели задают мне риторический вопрос: «Зачем ты все это пишешь? Россия – не Финляндия, не Корея, не Япония и не Франция. У нас другой менталитет, и поэтому иностранный опыт в России неприменим». Порой к таким рассуждениям примешивается изрядная доля издевательства: мол, мы ленивы, безынициативны, не приспособлены к предпринимательской деятельности, привыкли полагаться на государство. А вот на Западе человек сам себе хозяин: заплатил налоги – и больше знать ничего о государстве не хочет.
Разумеется, все это чепуха. На множестве примеров мы уже убедились в том, сколь высока роль государства в жизни экономически успешных держав. Как получать дешевый кредит, прямые дотации, налоговые льготы и даже субсидирование экспорта, так западный бизнесмен со всех ног бежит к родному государству за помощью. А государство, в свою очередь, всемерно способствует деятельности отечественного предпринимателя, вплоть до того, что первое лицо страны лоббирует экономические интересы конкретных производителей.
«Я держал в руках копию письма президента США президенту России с просьбой облегчить доступ комбайнов американского производства на рынок России»[57], – свидетельствует промышленник Константин Бабкин.
Так что плюньте на все эти сказки о самостоятельности западного бизнеса. Львиная доля его эффективности обеспечена мощью государства.
А вот что касается менталитета нашего народа, то считаю необходимым подробнее осветить этот вопрос. Я общался со множеством известных публицистов, журналистов и писателей, одним словом – с теми, кто оказывает влияние на общественное мнение. Беседуя с ними, я заметил, что и либералы-западники, и современные славянофилы-почвенники разделяют одну и ту же историческую концепцию формирования менталитета нашего народа. Конечно, даются диаметрально противоположные оценки, но в главном и те и другие придерживаются одной и той же точки зрения.
Согласно типичным рассуждениям, менталитет сформировался в эпоху, когда абсолютное большинство населения проживало в деревнях и занималось крестьянским трудом. Тяжелые климатические условия России приводили к тому, что, даже трудясь на пределе сил, крестьянин едва был способен прокормить себя и свою семью. Поскольку излишек продукта практически отсутствовал, то рыночные отношения складывались очень медленно (торговать попросту нечем). Суровый климат резко затруднял ведение индивидуального хозяйства, заставляя крестьян стягиваться в общину, и способствовал формированию уравнительных и коллективистских принципов.
Исходя из этих предпосылок, современные славянофилы-почвенники делают следующие выводы.
1. Наш народ – коллективист, и это очень хорошо.
2. Мы не рвачи по натуре, не гонимся за прибылью, капитализм с его культом наживы нам не подходит.
3. Мы – высокодуховны и миросозерцательны.
А вот что говорят отдельные либералы-западники:
1. Наш человек не миросозерцатель, а лентяй и бездельник, вечно уповающий на авось Емеля, лежащий на печке.
2. Общинное мышление до сих пор мешает России строить капитализм. Нет уважения к частной жизни, а немногих талантливых и инициативных людей с предпринимательской жилкой считают выскочками и всячески давят.
3. В России не гонятся за прибылью не по причине высокой духовности, а потому что привыкли, что от нас ничего не зависит, прибыли просто нет, едва на проживу хватает, отсюда и проклятая уравнительность.
4. В течение сотен лет экономических стимулов быть дисциплинированным просто не существовало, и поэтому наш человек расхлябан, не приучен к порядку.
Вот характернейший пример изложенного, отрывок из интервью радикального либерала, публициста и писателя Александра Никонова:
«Что же такого есть в русском крестьянском быте, что сделало русских русскими – ленивыми, необязательными, неаккуратными, безалаберными раздолбаями, вечно рассчитывающими на авось?.. Россия очень холодная страна с плохими почвами, поэтому здесь живут именно такие люди, а не иные. В Европе сельскохозяйственный период десять месяцев, а в России пять… Разница – в два раза.
В Европе не работают в поле только в декабре и январе.
В ноябре, например, можно сеять озимую пшеницу, об этом знали английские агрономы еще в XVIII веке.
В феврале проводить другие работы. Так вот, если просчитать, то получится, что русский крестьянин имеет на пашенные работы, кроме обмолота зерна, 100 дней. И 30 дней уходят на сенокос. Что получается? А то, что он жилы рвет и еле управляется. Глава семьи из четырех человек (однотягловый крестьянин) успевает физически вспахать две с половиной десятины. А в Европе – в два раза больше.
… Средний урожай при тех орудиях труда был сам-3. То есть из одного зернышка вырастало три. Из 12 пудов – 36. Минус один пуд на семена, получается 24 пуда – чистый сбор с десятины. С двух с половиной десятин – 60 пудов. Это на семью из 4 человек. А семья из четырех человек, учитывая, что женщины и дети едят меньше, равна 2,8 взрослого.
При том, что годовая норма потребления – 24 пуда на человека. То есть нужно без малого 70 пудов. А есть только 60. Причем из них еще нужно вычесть часть для прокорма скота – овес лошади, подсыпка корове. И вместо 24 положенных по биологической норме россиянин потреблял 12-15-16 пудов. 1500 ккал в сутки вместо потребных организму 3000. Вот вам средняя Россия – страна, где хлеба всегда не хватало. Где жизнь была всегда на пределе возможности. Вечная борьба, вечный страх голода…
Но если вы вдруг подумали: "Зато наши крестьяне 7 месяцев в году отдыхали! На печи зимой лежали", то глубоко ошиблись. Зимой работы было тоже невпроворот…. Из-за перманентной нищеты русский крестьянин, в отличие от европейского, в сапогах не ходил. Для того чтобы обуть всю семью – 4 человека – в сапоги, крестьянин должен был продать три четверти своего зерна. Это нереально. Сапоги были просто недоступны. Россия ходила в лаптях. В год крестьянин вынашивал от 50 до 60 пар лаптей. Умножим на всю семью. Делали лапти, естественно, зимой, летом некогда было. Купить ткань на рынке крестьянин не мог. Точнее, мог, но в качестве какого-то редкого роскошного подарка и то только жене, дочке никогда не покупал… А одеваться надо. Поэтому женщины зимой пряли и ткали. Плюс приготовление ремней, сбруи, седелок… Заготовка леса на дрова…
Между прочим, до конца XVIII века в России не было даже пил, и лес валили топорами. Причем, поскольку печи были несовершенные, а потолков в избах не было вовсе (потолки как дополнительные теплоизоляторы начали появляться только во второй половине XVIII века), дров требовалось просто уйма – примерно 20 кубометров… отупляющий ежедневный труд, не приносящий, однако, сколько-нибудь значимых плодов и не сулящий перспектив; черный беспросветный быт; жизнь на грани постоянного голода; абсолютная зависимость от погодных условий не могли не сказаться на формировании русского психотипа.
Сколько бы ты ни работал, все равно все в руках божьих, захочет – даст, не захочет – сдохнешь. Работай, не работай – от тебя почти ничего не зависит. Отсюда в русских эта вечная зависимость от "решений свыше" Все жизненное время русского человека, кроме сна, с самого детства уходило на простое физическое выживание… Есть мнение, что только потому и прижились сталинские колхозы, что были они абсолютно в духе народном.
Вся русская крестьянская психология – это психология коллективизма. С одной стороны, это хорошо: все должны помогать друг другу. Но другой стороной общинности является нетерпимость к "выскочкам" – людям, чем-то выделяющимся – умом, богатством, внешностью… Вез этой коллективистской психологии, тормозящей развитие капиталистических отношений (суть которых и состоит в большей атомизации, индивидуализации общества), российскому крестьянству было просто не выжить. Ну не мог существовать фермер-одиночка в условиях пахотного цейтнота, когда "день год кормит" Десять-двадцать дней проболел, не вспахал – и твоя семья обречена на голодную смерть…»[58]
Что сказать по этому поводу? Обратите внимание, выводы, которые делает либерал, не отличаются от умозаключений славянофилов-почвенников. Оценки разные, но не выводы. То, что почвенник считает миросозерцатель-ностью, у либерала просто названо ленью. Как видим, и те и другие полагают, что ленится крестьянин, сидит на печи день-деньской, но одни думают, что это он так созерцает, а другие – что бездельничает.
Вывод, мягко говоря, очень странный. Сначала долго и подробно рассказывать, что русский человек всю свою жизнь вкалывает с утра до ночи, а потом делается вывод 0 русской лени. Это логический нонсенс. Но и почвенники ничуть не лучше. Соглашаясь с тем, что жизнь крестьянская была очень и очень тяжела, они по какой-то причине также верят в Емелю-миросозерцателя, который за прибылью не гонится, свистульки деткам мастерит и сказки окружающим рассказывает. Как в одной голове умещаются две взаимоисключающие идеи, Бог ведает.
Лично мне очевидно, что, напротив, именно российский климат мешает миросозерцательности, или, если хотите, лени. Как можно называть бездельником человека, который годами рвет жилы, и только ради того, чтобы с голоду не умереть? Как можно говорить, что русский человек считает, будто бы «работай, не работай, от тебя почти ничего не зависит»? Как это не работай? Как это почти не зависит? Как раз наоборот: от труда в России напрямую зависит само физическое выживание, то есть всё зависит. Это в Европе крестьянин, даже работая намного меньше российского коллеги, полностью себя обеспечивает, а дальнейший груд ведется ради получения излишков, которые выгодно продавать на рынке. В таких условиях можно, обеспечив себя, дальше и не работать, от голода не умрешь. Благодатная природа щедро вознаградит даже раздолбая, а в России лентяи-миросозерца-тели автоматически вымирают от голода и холода. У русского все шло в ход, все приспосабливалось к хозяйству.