3. Торговля вдоль английских берегов запрещалась для всех, кроме британцев.
Обратите внимание, как жестко англичане защитили и простимулировали развитие своего собственного кораблестроения, отрасли, которая стала основой британского могущества на многие годы. Одновременно они лишили голландцев заметной части их доходов. Отношения между странами резко обострились. Осенью 1651 года вышел Навигационный акт, уже летом 1652 года началась первая англо-голландская война. Англичане бросили все силы на дальнейшую модернизацию своего флота и в конечном итоге смогли отбиться. То есть голландцам не удалось заставить Британию отказаться от протекционизма.
В 1660 году Акт Кромвеля дополнили целом рядом новых ограничений. Отныне вся продукция из колоний должна сначала свозиться в английские гавани, а для торговли с колониями разрешалось использовать только британские суда. Иностранным судам запрещалось привозить из Европы в Англию такие товары, как дрова, соль, оливковое масло, хлеб, сахар и ряд других. Отметим, что протекционистские ограничения распространялись и на торговлю с нашей страной.
Тем временем по ту сторону Ла-Манша во Франции фактическое руководство экономики перешло в руки Жана-Батиста Кольбера. Комплекс мер, реализованный этим выдающемся приближенным Людовика XIV, вошел в историю под названием «кольбертизм». В 1664 году во Франции ввели жесткий протекционистский заслон на пути иностранных товаров, но упрощали и удешевляли ввоз необработанного сырья. Мало того, Кольбер под угрозой уголовного наказания буквально запрещал мастерам-мануфактурщикам уезжать из Франции, одновременно приглашая ценных специалистов со всей Европы, скупая иностранные технологические секреты и машины.
Значительное внимание Кольбер уделял развитию флота, покровительствовал грузоперевозкам, которые осуществлялись на французских судах, а в 1667 году Франция приняла новый тариф, поднявший и без того высокие пошлины на импорт.
Это вызвало крайне болезненную реакцию других стран-конкурентов, и Франции после тяжелых войн пришлось несколько снизить таможенные сборы. Тем не менее уровень покровительственной защиты экономики при Кольбере оставался значительным, и результаты не заставили себя ждать. Резкий рывок промышленности, технологический взлет, увеличение доходов страны, усиление армии и флота – все это достижения «кольбертизма».
Я думаю, читатель уже заметил, что укрепление экономики той или иной страны сталкивается с резким противодействием других государств. Так было и с Францией, так было и в случае с Парагваем, когда Британия стимулировала создание антипарагвайской коалиции. Но и Англия, как уже говорилось, столкнулась с военной угрозой Голландии, которой оказались не по нутру английские протекционистские законы.
Помимо войны 1652 года, Англия и Голландия вскоре повоевали еще дважды. Британии пришлось непросто. В 1666 году голландцы взяли верх в Четырехдневном сражении, в 1667 году голландский флот вошел в Темзу и сжег английские верфи, в 1672 году адмирал Рюйтер побеждает англичан при Солебее, а в 1673 году англичане неудачно действуют в битве при Текселе. Но голландцы тоже терпели поражения, и британский флот закалялся в боях. Судя по всему, затяжное противостояние привело элиты двух стран к мысли о необходимости найти какой-то компромисс, и он был найден, причем в очень неожиданной форме. В 1688 году английский монарх был свергнут с престола, а на его место пригласили правителя Нидерландов Виллема ван Оранье-Нассау, ставшего в Британии Вильгельмом III. Началась эпоха экономической англо-голландской кооперации.
Между тем жесточайшие покровительственные меры не отменялись. Ввоз целого ряд товаров, включая шерстяные и хлопчатобумажные ткани, облагался 50 %-ной пошлиной. Поначалу эти изделия были дороги в Англии, что, конечно же, вызывало известное недовольство потребителя, но именно дороговизна импорта и подталкивала местного бизнесмена браться за производство таких товаров. Появившаяся промышленность давала работу, повышала доходы населения, что, в свою очередь, делало промышленные изделия доступными. Кроме того, предприниматели конкурировали друг с другом, и эта борьба за покупателя тоже способствовала снижению цен на продукцию внутренних предприятий. В итоге выигрывали все.
А что касается сотрудничества Британии и Голландии, то англичане многому научились у своих старых соперников.
«Развитые финансовые институты позволили Голландии не только финансировать свою внешнюю торговлю, но и защищать ее силами первоклассного военно-морского флота. Теперь эти институты должны были заработать в Англии – в гораздо большем масштабе»{Фергюсон Н. Империя. Чем современный мир обязан Британии. – М.: Астрель, 2013. С. 64.}.
И действительно, в 1694 году учрежден Английский банк, по образу и подобию старого, почтенного Амстердамского банка. Также голландский опыт помог Лондону в развитии фондового рынка, ведении кредитных операций и так далее. Как видим, финансовые инструменты, которые обычно связывают с идеями свободного предпринимательства, действовали в рамках, задаваемых протекционистскими правилами игры. То есть протекционизм не враг частной инициативы и бизнеса, а помощник. Хотя, конечно, он может стать и врагом в руках неумелых или злонамеренных политиков, а также коммерческих лоббистов.
Так было в Англии, точно так же обстояли дела и в Российской империи. Дмитрий Менделеев, отстаивая идею протекционизма, приводил следующий пример.
В США керосин стоил дешевле, чем у нас: 2,5 рубля за пуд против 3,5 рублей. По этой причине наша страна закупала довольно много керосина в Америке. И вот в 1868 году было принято решение обложить ввоз пошлиной (55 копеек с пуда). Импорт керосина начал постепенно падать, свое производство, напротив, развиваться, и дошло до того, что Россия сама превратилась в крупного экспортера керосина. В 1890 году его вывоз достиг 39 млн пудов, причем цена керосина на внутреннем рынке упала до 15 копеек за пуд.
Таким образом в нашей стране появилась новая, высокотехнологичная по тем временам отрасль промышленности. Масса людей получили хорошо оплачиваемую работу, появились и дополнительные стимулы для торговли. Один только акцизный сбор с керосина стал в год давать государству более 10 млн рублей. Менделеев прямо говорил, что не будь таможенного обложения керосина – не было бы русского нефтяного дела.
Это – результат разумного протекционизма, но тот же Менделеев предостерегал и от ошибок. Если для производства того или иного товара нет своего сырья, то не следует ограничивать импорт этого сырья. А между тем в современной России многие годы тянется эпопея, связанная с пошлиной на какао-бобы. Всем понятно, что они у нас не растут, соответственно, их ввоз никак не вредит сельскому хозяйству, однако пошлина повышает стоимость производства отечественного шоколада. Рынок и без того завален импортным шоколадом, так еще и пошлину взимают на какао-бобы, тем самым осложняя жизнь нашей кондитерской промышленности. Вы будете смеяться, но у нас действует пошлина на апельсины, грейпфруты, бананы и т. п. Конечно, государство получает от этого кое-какой таможенный доход, но не лучше ли поддержать производство сока?
Глава 4. Португалия и Испания: метрополии, предвосхитившие судьбу своих колоний
Португалии – небольшой стране, которой постоянно угрожала Испания, – тем не менее удалось создать крупную колониальную империю. Как отмечал немецкий историк Людвиг Дехийо, ее учителями были итальянские державы, суда которых заходили в удобную океанскую гавань Лиссабон. Коммерческий дух итальянцев, их открытия и научные методы соединились с рыцарской боевой традицией португальцев{Дехийо Л. Хрупкий баланс. – М.: Товарищество научных изданий КМК, 2005. С. 83.}. Организатором целого ряда успешных колониальных экспедиций был Энрике Мореплаватель – сын короля Жуана I, ставший великим магистром духовно-рыцарского ордена Христа. Он задумал отыскать морской путь в дальние страны, богатые пряностями. Напомню, что Суэцкий канал заработал только в 1869 году, а Северный ледовитый океан для кораблей XV века представлял собой непреодолимую преграду. Таким образом, чтобы попасть в Индию из Европы, необходимо было идти в обход Африки. Чтобы решить эту колоссальную задачу потребовалось много лет.
Сначала португальцы закрепились на Мадейре, затем на Островах зеленого мыса, добрались до устья Сенегала. Продвигаясь все дальше на юг, португальцы создавали в Африке свои торговые поселения, становившиеся базами для дальнейших колониальных захватов. В новых землях они нашли золото, а кроме того занялись работорговлей.
Энрике Мореплаватель умер в 1460 году, но у его дела нашлись продолжатели, и вот почти тридцать лет спустя Вартоломеу Диаш обогнул юг Африки и вышел в Индийский океан. Вскоре ему пришлось повернуть назад, поскольку на кораблях зрел бунт, но через десять лет, опираясь на опыт Диаша, португалец Васко да Гама достиг Индии. Он сразу же попытался начать торговлю, но тут же камнем преткновения стал вопрос пошлин, уплату которых потребовали индийские власти. Тем не менее этот поход оказался успешен даже с финансовой точки зрения, поскольку Васко да Гама не погнушался пиратством и захватил несколько торговых судов. Товар, который он привез на родину с Востока, оказался столь ценным, что многократно окупил экспедицию.
С этого момента Португалия начала возить в Европу пряности. А в 1500 году во время очередной экспедиции на Восток мореплаватель Педру Алвариш Кабрал уклонился от привычного маршрута на запад и случайно оказался у берегов Южной Америки. Так началась колонизация Бразилии, а вскоре удача вновь улыбнулась португальским капитанам: они отыскали остров Цейлон.
В Португалию хлынули огромные богатства, но ее положение было крайне уязвимым в военном плане. Когда случился династический кризис, испанский король Филипп II предъявил права на португальский престол, подкрепив свои притязания сильной армией. В 1580 году Испания получила Португалию и все ее колонии, присоединив эти земли к своим и без того обширным владениям. Ко всему прочему Филипп II был еще и королем Нидерландов, а также Неаполя и Сицилии. При нем испанцы закрепились на Филиппинских островах, и казалось, что перед Испанией открывались фантастические перспективы, но не тут-то было.