– У тебя все впереди, королева, – пообещал Тарас.
Он взял ее за руку, и они побежали переодеваться.
В течение двух дней ничего особенного не происходило.
Погода на море стояла отличная. Теплоход изредка заходил в порты Черноморского побережья России и готовился плыть к берегам Турции.
Молодая пара загорала, купалась, исследовала бары и рестораны теплохода, участвовала в шоу и смотрела фильмы под открытым небом – от боевиков до комедий и мелодрам. Тарас посещал кинотеатр теплохода с неохотой, но это нравилось Тоне, и он был вынужден терпеть. К счастью, длилась киноэйфория недолго. Тоня увлеклась изучением Ключей смысла метаязыка и с большой охотой оставалась в каюте, слушая Тараса и жадно впитывая новые знания.
Она быстро научилась входить в трансовое состояние через созерцание мандалы (он всегда возил с собой деревянную досочку с вырезанной на ней искусным мастером «схемой Вселенной»), хотя существовали и другие способы вхождения в транс, приводящие к мистическому прозрению или инсайт-состоянию. Так же быстро Тоня поняла, что такое «звук-незвук» и как надо произносить слова-символы древнерусского языка, являющиеся по сути Ключами смысла Дэванагари, или метаязыка. Лучше всего у нее получались энергонасыщающие «звукопакеты»: «живо», «здраво», «добро» и «славо», – хотя неплохо подчинялись и другие, известные Тарасу.
Не стал он учить ее только резонансно-управляющим звукорядам, способным внушать ужас или чувство блаженства. Он и сам владел ими наполовину, как оружием, а не как комплексами настройки организма (своего собственного или других людей) на вибрационные процессы пространства. Чего-то ему недоставало для полного включения и осмысления этих Ключей. Возможно, любви и согласия. Учитель недаром повторял, что все, лишенные воли, любви, смысла, веры, согласия, обречены слепо двигаться по коридорам лучей чужой воли.
Однако объяснить сей постулат Тоне Тарас пока не мог. Боялся, что она поймет его неправильно. Поэтому продолжал ненавязчиво учить ее воспринимать звуки – всем телом, свет – сквозь лицо – затылком, сквозь грудь – спиной, энергию неба – ступнями через голову, а энергию земли – макушкой через все тело. Усваивала она его уроки на одном дыхании и нисколько не удивилась, практически убедившись в том, что звук может создавать твердые невидимые препятствия и становиться видимым, что есть так называемый «белый шум», отшибающий память у человека, и есть «розовый», восстанавливающий ее.
На третий день путешествия Тарас начал потихоньку приобщать девушку к знаниям Круга, касающимся истории человечества, и поразился тому, с какой серьезностью она воспринимает информацию об Аморфах, Инсектах и Перволюдях. Она ни капли не усомнилась, что былинный Святогор является одним из Перволюдей, хранителем русского Рода, а былинный же и сказочный Змей Горыныч – уцелевшим после Изменения Инсектом, скорее всего – мантоптером, разумным Богомолом. Тоня вообще не сомневалась, что ее учитель говорит правду. Лишь спросила, откуда у него эти сведения. И тогда он рассказал ей о своих «путешествиях во времени» – спусках в прошлое по линии родовой памяти. Впрочем, Тоня и это признание восприняла спокойно, как должное, уже поверив в возможности друга и его нормальность.
Вечер запомнился обоим надолго.
Закаты на Черном море всегда красивы, но этот превзошел все другие по необычности форм облаков и их цветокомпозициям. По горизонту разлилось море золотисто-оранжево-сиреневого света, простреленное струями перистых облаков, алых снизу, темно-синих сверху. Им можно было любоваться долго, и Тоня с Тарасом, затаив дыхание, как и многие отдыхающие пары, наблюдавшие закат со своих палуб, смотрели на феерию цвета и света и не заметили, как очутились в объятиях друг друга.
Первый поцелуй обжег обоим губы и прервал дыхание. Второй длился несколько минут, бесконечно нежный, трепетный, необходимый как воздух, чарующий и невыносимо сладкий. Он сбросил оковы этических норм и возбудил дивное желание принадлежать другому, и они, не сговариваясь, молча, продолжая обниматься и целоваться, не боясь чужих взглядов, направились в каюту и продолжали там узнавание друг друга, но уже на другом – высшем уровне, где сливаются сердца, и души, и тела…
Она не сказала «нет».
Она вообще не сказала ни слова…
Она не стыдилась…
Только застонала…
Но и боль была сладкой и невыразимо притягательной…
И оба они умерли в этой пытке наслаждением и мукой невыносимого желания…
И воскресли вновь, вдруг осознав, что произошло…
И он молча, взглядом попросил у нее прощения, а потом сказал ей, без слов, что любит…
И она ответила тем же, и ничего их больше не разъединяло, ни возраст – он был старше ее на одиннадцать лет, – ни опыт, ни память прошлого, утраты и потери, ни последствия, ни пространство и время…
Лишь засыпая у него на груди, Тоня сонным голосом проговорила:
– Тебе не кажется, что мы все-таки спешим?
– Мы опаздываем, – ответил он убежденно.
Она счастливо улыбнулась и уснула.
А во втором часу ночи на теплоходе появились непрошеные гости…
Их было шестеро, все – в особых боевых костюмах, материал которых почти не отражал свет и не пропускал тепловые лучи. Они высадились на идущий крейсерским ходом теплоход с борта небольшого скоростного катера с бесшумным двигателем, который догнал круизное судно на траверзе турецкого города Самсун, в международных водах, в ста километрах от берега. Сообщать капитану и вообще кому-либо из команды теплохода о своем прибытии бойцы неведомого спецназа не стали. Действовали они скрытно, тихо, быстро и точно знали, что, или, точнее, кого, ищут. Встречавшихся на пути пассажиров, в основном молодых и нетрезвых, они старались обходить, а если не получалось – стреляли в них усыпляющими иглами. И двигались они весьма целеустремленно – с кормы на вторую палубу теплохода, где находился, очевидно, объект их забот.
Здесь уместно будет сделать техническое отступление для описания их костюмов.
Мировой опыт войн последнего десятилетия (Ливан, Сомали, Косово, Македония, Палестина, Афганистан, Чечня, Абхазия) показывает, что в условиях городских застроек и штурма горных баз тактические приемы с применением авиации, танков, ракет, вообще тяжелых вооружений малоэффективны. Появилась необходимость в концепции интеграции систем управления, связи, разведки и компьютерных технологий для «автоматизации работы воина». Американцы первыми начали разработку «носильных компьютерных комплексов», которую возглавил крупнейший в США системный интегратор радиоэлектронных комплексов компания «Raytheon Sistems», создавшая в середине девяностых годов защитный костюм «Пехотинец» («Land warrior»). Полевые испытания костюма были проведены в конце двадцатого века, и он был признан годным для эксплуатации. Дальнейшие разработки привели к созданию «компьютерных киберкостюмов» нового поколения для спецподразделений с IBM-совместимым портативным мультимедийным компьютером на базе процессора Pentium с тактовой частотой 100 и выше мегагерц, оперативной памятью 32 мегабайта, жестким диском 400 мегабайт, сменной флэш-памятью 85 мегабайт и сетевой картой Ethernet. Программное обеспечение такого костюма обрабатывает любые задачи по модульной технологии: отдельно – разведка, отдельно – связь, навигация, топография, донесения, изображение в трех диапазонах, корректировка движения, корректировка огня, опознавание «свой-чужой», медицинская диагностика. Специальные графические программы позволяют вести запись в память видеоизображения, а также его наложение на сетку или цифровую топокарту. Компьютер позволяет ориентироваться на местности, вести переговоры с боевыми товарищами, передавать и получать видеокартинки, опознавать цели, вести химическую и радиационную разведку, обнаруживать мины, а также распознавать голоса командира и бойцов.
Защитный шлем в этой системе по сути является вторым мозгом пехотинца или спецназовца. Он оснащен индивидуальным дисплеем, экраном с высокой четкостью изображения, тепловым и оптическим устройством прицеливания (в том числе в темноте), системой ночного видения, видеокамерой, двумя рациями. Шлем выдерживает прямое попадание девятимиллиметровой пули и обеспечивает защиту глаз от лазерного излучения.
Рации костюма работают на расстоянии до пяти километров, одна связывает бойца с командиром, вторая – с остальными бойцами.
Вся система может работать непрерывно до четырех часов, однако с применением режима «засыпания» отдельных ее частей срок работы без замены батарей увеличивается до двух суток.
Весит такой защитный «киберкостюм» около четырнадцати килограммов, без учета оружия и комплекта выживания.
Однако гости на теплоходе не были американскими диверсантами, а имели реальное российское гражданство. И костюмы на них были отечественного производства, хотя не уступали по характеристикам западным образцам, а кое в чем и превосходили их. К примеру, ткань, из которой они шились, выдерживала удар пули на излете и удар ножом, а главное, изготовленная по технологии «стелс», она делала человека практически невидимым ночью и на местности, и даже в яркий солнечный день превращала солдата в зыбкий, смазанный силуэт.
Такова была экипировка проникших на теплоход неизвестных, позволявшая без шума выполнить не слишком уж и рисковую, по мнению командира, поисковую операцию.
Тарас проснулся от возникшего неудобства.
Прислушался к себе, не открывая глаз, почувствовал скользнувший вдоль позвоночника холодок. Что-то изменилось на спящем корабле, и это изменение было негативным и целенаправленным. Призрачно, невесомо и почти неощутимо по палубам теплохода летел поток намерений, опережая тех, кто эти намерения имел.
Тарас тронул Тоню за плечо, прижал палец к ее губам, призывая к молчанию. В каюте было темно, но отсвет фонарей палубы рассеивал мрак, и они вполне видели друг друга.
– Что случилось? – напряглась девушка.
– Пока не знаю… однако у меня плохое предчувствие… собирайся…