Перед глазами замелькали странные картины (конечно, видел он сейчас не глазами, а подсознанием, хотя по привычке продолжал использовать описания и термины земной жизни), он как бы спускался вниз и одновременно поднимался вверх, над панорамами неких призрачных миров и бездн, и, наконец, вылетел в беспредельное, текучее, живое, шепчущее и светящееся нечто, называемое адептами Круга порогом Великой Пустоты, за которым начиналось тайдзокай – Чревохранилище Вселенной, или Хроники Акаши. Зная ключи, приемы и коды подсоединения к «файлам» Хроник, можно было «скачать» любую информацию о любом явлении прошлого и будущего. Однако Тарас Витальевич Горшин, Посвященный седьмого уровня Внутреннего Круга человечества, еще не был допущен к уровню тайдзокай, а уровень конгокай – «сфера неразрушимого», сущность духовной ответственности за все совершаемое, и вовсе казался ему недостижимым. Правда, для решения утилитарной задачи, ради которой он вышел в поле Хроник, этот уровень не требовался.
«Ведогон!» – позвал Тарас.
В бесконечном океане света взметнулись туманные струи, проявляя чье-то струящееся, изменяющееся, текучее, неопределенное лицо.
«Мы слушаем», – ответил дух рода с какой-то печалью. Похоже, он знал причину вызова, заставившую последнего потомка родовой линии Горшиных выйти в информационное «болото» астрала.
«Прошу прощения за беспокойство, но мне совершенно необходимо узнать координаты места, где в данный момент находится мой учитель Елисей Юрьевич Смирнов».
«Мы уже предупреждали, идущий. Ты избрал неверную дорогу, она ведет в пропасть».
«Речь идет о жизни и смерти человека!»
«Жизнь – лишь небольшая пауза в океане Вечности. А смерть все равно найдет причину, как от нее ни убегай. Это закон. Твой учитель обречен».
«Плевать мне на закон! Я хочу спасти учителя! Дайте мне координаты его тюрьмы, и больше я вас ни о чем не попрошу».
«Это неправильное решение, младший. Мы не хотим давать ответы, ведущие к твоему преждевременному уходу из данной реальности. Ты увлекся сведением счетов, в то время как должен был заниматься усвоением знаний древних Текстов, которые дали бы тебе возможность самостоятельно рассчитывать поля возможных траекторий любого живого существа».
«Может быть, я в чем-то и ошибаюсь, но сейчас мне нужно спасти дорогого мне человека».
«Его невозможно спасти».
«Это ваше мнение. Я думаю иначе. И вообще, вы должны отвечать на мои вопросы, так как являетесь хранителем рода!»
«Мы обязаны защищать род, а с твоей смертью он прекратится».
«Я требую!»
«Сожалеем. – Лицо из струй золотистого тумана, то проявляющееся в сиянии облаков и лучей информации, то пропадающее, опечалилось. – Мы советуем пореже выходить в пространство Хроник без дополнительной защиты. Наши силы не беспредельны, а тебя здесь давно ищут охотники носителя тьмы. Отвечая тебе, мы ослабляем защиту, и когда-нибудь ты будешь атакован на уровне, который тебе не доступен. Прощай».
«Значит, вы бросаете меня?»
«Мы защищаем тебя, как можем».
Лицо духа-хранителя – ментальный образ, проявленный фантазией Тараса, – исчезло. Световая бездна всколыхнулась. Из неведомых глубин информационного «болота» всплыло мрачное фиолетовое пятно со множеством щупалец, напоминавшее спрута. Беги! – шепнул сторож организма. Тарас замешкался и едва не поплатился за это – «спрут» метнул в него щупальце, которое мгновенно преодолело разделявшее их расстояние, и, наверное, «сожрал» бы неопытного путешественника по астралу, но на пути щупальца возникло звездообразное зеркало и отразило большую часть темноты. До сознания Тараса долетела почти прозрачная голубоватая струя неизвестной субстанции, похожая на струю реденького дыма. Но и ее оказалось достаточно, чтобы выбить Тараса из сферы видения и затемнить сознание. Как сбитая на лету птица он рухнул вниз, в бездну, растворяясь в грохочущем гуле и леденящем кровь страхе…
Очнулся он через несколько минут, судя по стрелкам часов, хотя внутренние ощущения давали другую величину – несколько часов. Прислушался к пространству вокруг, ожидая появления «пауков угрозы», но все было спокойно, никто не проявлял к его дому особого внимания, не следил и не готовил нападений, и Тарас расслабился, ощущая блаженство покоя. Вспомнился старый анекдот про ангела-хранителя, вполне соответствующий ситуации:
«Подгулявшая компания едет в машине. Водитель-лихач гонит, нарушая все правила движения, так что даже у подвыпивших приятелей сжимается от страха сердце. „Останови, Вовик, – просят они водителя, – мы лучше выйдем“. „Трусы, перестраховщики! – восклицает водитель, останавливаясь. – У меня есть ангел-хранитель, он меня всегда остановит и спасет“. Приятели выходят, он снова давит на газ и выруливает на встречную полосу. Тут кто-то вежливо хлопает его по плечу: „Останови, братан, это я, твой ангел-хранитель. Пожалуй, я тоже лучше выйду…“»
Тарас слабо усмехнулся. Ведогона нельзя было назвать ангелом-хранителем, но сходство анекдота с тем, что произошло между духом рода и Горшиным, было разительным.
– Ладно, я и сам справлюсь, – проговорил Тарас вслух, погружаясь в полузабытье. – Никто не запретит мне спасать учителя…
Затем он уснул и увидел продолжение сна, который Елисей Юрьевич называл зонгом – наведенной пси-передачей.
Тот же величественный зал храма с колоннами, пюпитр с лежащей на нем Книгой ключей, огромный резной трон, резные треножники с каменными шарами, пол из плит бархатистого розового камня. И туманная пелена, скрывающая дальнюю стену зала, в которой изредка вспыхивает, проявляется и исчезает прекрасное женское лицо, внимательное и печальное.
Осторожно ступая по скользким, на вид живым плитам, Тарас приблизился к пюпитру, ожидая, что ему снова предложат почитать древние Тексты. Но Книга вдруг расплылась клубом дыма, превратилась в птицу, которая взмахнула крылами и нырнула в призрачную пелену дальней стены. Тарас замер, ошеломленный таким явно демонстративным нежеланием Книги раскрывать ему свои тайны. На глаза навернулись слезы. Потеря была велика, и душа опечалилась.
– Ты сам виноват, незавершенный, – прилетел из дальних далей мягкий, сожалеющий женский голос. – Твои решения пугают наставников. Чего ты хочешь добиться, пытаясь реализовать свои возможности на физическом плане?
Слезы мешали видеть, но Тарас боялся их вытереть. Ответил с мрачной решимостью:
– В нашей реальности возмездие преследует каждого, но мало кого догоняет. Я хочу исправить этот псевдозакон. Кто-то сказал, что в мире есть и святые, и бандиты, но первые всегда действуют в рамках, которые устанавливают вторые. Я считаю, что бандитов должно быть как можно меньше.
Из пелены выступила женская фигура в струящемся световом платье, на Тараса глянули прекрасные золотые глаза, полные ума, силы и печали. Он замер, пораженный неземной величественной красотой незнакомки, зная уже, что это спутница и она же – вторая ипостась инфарха, Алконост. Женщина улыбнулась, качнула головой и повернулась спиной, за которой вдруг распахнулись белоснежные крылья, исчезла, доносся только ее голос:
– К сожалению, с уменьшением количества бандитов количество святых не увеличивается, идущий. Да, закон адекватного ответа в твоей реальности работает слабо, но все же зло всегда накажет себя само. Никто не придумает себе лучшего наказания, чем тот, кто совершает зло.
– В другой жизни? – скептически скривил губы Тарас.
– И в другой тоже. Твой опыт не изменит расстановку сил в пользу Светлых исходов. Физическое устранение носителей зла не дает избавления от переживаний и не помогает погибшим.
– Но возмездие позволяет простым людям верить в справедливость. Зло должно быть наказано! А я – воин.
– Воин не должен придавать своим делам большего значения, чем они того заслуживают. Путь воина твоего уровня – безупречность. Однако наряду с такими качествами, как острота восприятия чужой боли, своевременность вмешательства…
Тарас поднял голову, не веря, что его мимолетно, но похвалили. Однако воздержался от высказываний на эту тему.
– …личная сила, физическая и внутренняя, воля, воин безупречности должен обладать ответственностью, – продолжала собеседница. – Ты бываешь нетерпелив и негибок, а главное – теряешь самоконтроль. В идеальном воине должны гармонично сочетаться владения боевыми искусствами и любым ремеслом, самодисциплина и свобода от плотских желаний. Ты уверен, что достиг этого плана?
Тарас опустил голову, нехотя выдавил:
– Нет…
– Вот видишь, – огорчилась Алконост. – Как же ты встанешь на путь истинный, не желая подчиняться этическим нормам этого пути?
– Я… постараюсь… хотя есть обстоятельства… я не могу бросить в беде друга… учителя…
– Никто не заставляет тебя бросать друга в беде, но есть предел необходимой обороны от зла, за которым твои добрые намерения сами становятся злом. Запомни: воин должен прислушиваться к сердцу, ибо оно – канал связи с божественной силой; пока воин чувствует сердцем правду, он непобедим.
– Я запомню, обещаю…
– Удачи тебе, идущий…
Пелена тумана потемнела, зал неведомого храма подернулся дымкой, растаял…
Тарас проснулся с мокрыми от слез глазами, полежал немного, жалея, что рядом нет Тони, и вдруг услышал-почувствовал прилетевший ментальный звук-импульс:
– Та-а-а-ра-а-ас-с-с…
Встрепенулся, бросая в ночь ответный зов:
– То-о-о-ш-ш-ка-а-а-а…
Перед глазами возникло видение: Тоня в полупрозрачном белом сарафанчике идет босая по траве, протягивая к нему руки…
Он вылетел из тела и бросился к ней навстречу, ощутив самый настоящий взрыв изумления, любви, нежности и тепла. Затем видение растаяло, но канал, соединивший их, остался. Теперь они могли слышать друг друга сердцем на больших расстояниях и поддерживать эмоциональный разговор, что было немаловажно в условиях войны, затеянной Тарасом с легионом Тьмы. В случае угрозы жизни Тони он мог вовремя оценить опасность и прийти к ней на помощь в любой момент.