ить. Получив — снова очень аккуратно дымит в полуоткрытые окно. — Постараюсь вас удовлетворить, Майя.
Мы перекрещиваемся взглядами.
В горле слегка першит от двусмысленности.
И в отличие от моего первого прокола, когда я действительно ляпнула не подумав, от души, а не подбирая слова, интуиция подсказывает — он-то как раз прекрасно знал, что и как говорит.
И снова использовал мое «голое» имя.
— Как вам теперь живется здесь у нас? — выбираю самый нейтральный вопрос.
— Имеете ввиду не в столице?
Киваю.
— Еще не решил. А пока решаю — буду на выходные кататься домой.
На языке вертится закономерное: «К кому?», но я не спрашиваю. С другой стороны, пока генеральный снова смотрит в окно, чтобы выпустить дым, изучаю взглядом его правую руку — кольца на стратегически важном пальце тоже нет.
— Почему не остались в столичном офисе? Там же наверняка навар жирнее, — задаю следующий вопрос.
— Люблю вызовы, — признается вполне откровенно. И очень как будто в его духе. Ждет, когда еще спрошу, но после затянувшейся паузы, перехватывает инициативу: — Ну а как вам удается наладить баланс между личной жизнью и работой?
— Баланс? — Я позволяю себе токсичный смешок. — Боюсь, мой баланс — это отсутствие личной жизни.
Снова с опозданием понимаю, что наш разговор настырно движется в какую-то запрещенную зону.
Но машина, слава богу, подъезжает к моему ЖК.
Я торопливо выхожу, прошу не заезжать на территорию, но Резник выходит следом и подстраивается под мой шаг, держа над нами зонт.
Идем молча до самого подъезда.
Поднимаемся на крыльцо.
Я чувствую себя ужасно неловко из-за того, что этот вежливый галантный жест воспринимаю слишком интимно. Мне его теперь что — еще и на чай пригласить? Боже.
Или я просто слегка одичала, потому что чертовски давно ходила на обычные свидания? После Мэтта прошло уже десять месяцев, да и наши с ним отношения точно исключали свидания и провожания. А до этого был Кирилл — финдир сети банков, такой же трудоголик, как и я, и на свидания у нас вечно не хватало времени.
— Не дергайтесь, Майя, в гости я напрашиваться не собираюсь, — как будто угадывает мои мысли Резник. А мне вдруг становится жутко стыдно, что все они просто слишком очевидно читались на моем лице. — В котором часу вам завтра нужна машина?
— Что? — не понимаю, о чем он.
— Вы же там к подругам собирались, сокрушались, что без авто. Я пришлю водителя.
— Оу, — выдыхаю удивление через губы-трубочкой. — Нет никакой необходимости, я вполне могу…
— И я вполне могу, — перебивает своим начальственным тоном.
— В семь тридцать. — Бодаться с ним еще и за пределами офиса нет сил. И просто не хочется — почему я должна отказываться от поездки с комфортом на этом чертовом дорогущем внедорожнике, в конце концов?
Резник кивает, желает мне хорошего вечера и приятных выходных с подружками.
И уходит.
Глава шестая
Загород к Юле я всегда собираюсь как настоящий, прости господи. Мужик. Потому что готовка и все остальные женские вложения — это вообще не мое. Готовить я умею на уровне «крепкая троечка»: знаю с какой стороны держать сковороду, как не сжечь яичницу и могу мастерски настрогать оливье. Все остальное — это уже сильно по вдохновению и исключительно в отпуске. И ущербной себя по этому поводу никогда не чувствовала, справедливо рассудив, что если боженька дал мне мозги, то этими мозгами я заработаю себе и на еду, кроме всего прочего. А время после работы лучше потрачу на отдых — на все остальное его вряд ли хватит.
Я еще раз проверяю корзинку, чтобы убедиться, что ничего не забыла.
Точно, чуть не оставила в холодильнике очень привередливый сыр. Его кладу в специальный термобокс. Ну и куча разных деликатесов из итальянского магазинчика. Обычно, мы начинаем с этого, а на следующий день хочется простого земного — картошки с костра и мяса с углей. А еще Наташа наверняка притащит свои фирменные хычины — получила рецепт и технологию приготовления от какой-то из своих бабушек, и за столько лет ни разу не поддалась на Юлькины уговоры выдать секрет.
Ровно в семь тридцать, как раз когда завязываю кеды, звонит телефон.
— Майя Валентиновна? — из динамика раздается вежливый мужской голос.
— Слушаю.
— Доброе утро, я от Владимира Эдуардовича. Подъехал к вашему дому.
Я на секунду удивленно моргаю. Не то, чтобы я несерьезно отнеслась к словам Резника — как к нему в принципе можно относиться не серьезно? — но, честно говоря, была уверена, что он просто забудет. В конце концов, кто я такая, чтобы ради меня так стараться. Подумаешь, всего-лишь заноза в заднице его наполеоновских планов.
Выхожу — и под подъездом действительно стоит его черный «сарай».
Кстати говоря, королевский английский бренд, против моей «медузки» ценник прямо солиднее и выше, но я и не того поля ягода, чтобы разъезжать на таких авто. Вчера ливень лил — а сегодня с утра машина чистенькая, сверкает на солнышке. Водитель вежливо открывает для меня заднюю дверь, придерживает корзину, пока я забираюсь в салон.
Первую секунду меня снова вводит в ступор оставленный Резником его фирменный аромат «перец в виски», а когда взгляд машинально скользит на то место, где вчера сидел «генерал», слегка офигеваю.
Во-первых, от роскошного букета пионовидных кремовых роз, перевязанных шелковыми лентами. Сразу понимаю, что именно их запах слегка перебивает послевкусие алкогольного парфюма Резника.
Во-вторых — рядом с букетом внушительных размеров соломенная корзинка с фруктами и двумя бутылками «Вдовы Клико». С любопытством заглядываю внутрь — кроме очевидного (бананы, ананасы, киви), фрукты явно не по сезону — персики, дыня, черешня, клубника. Я не завтракала, и прямо сходу утаскиваю сочную, еще мокрую черешню, размера примерно как мои почти что выкатившиеся из орбит глаза.
Вкусная!
Такая сочная и сладкая, как будто только что с дерева.
Подумав, беру еще парочку.
Водитель выруливает на дорогу, включает ненавязчивую босса-нова.
Я продолжаю трескать черешню и таращиться на цветы.
Это точно тот самый Резник, который меня одним своим взглядом вчера на «летучке» чуть не распял?
Беру телефон, чтобы набрать и поблагодарить, но вовремя вспоминаю, который час.
Убираю телефон.
Жую клубнику.
Снова беру телефон, нахожу его номер и пишу: «Королева в восхищении!»
Ну не отправлять же ему, в самом деле, банальное «Ой, спасибо, ой, как неожиданно и приятно!»
Собираюсь снова отложить телефон, думая, что раньше обеда генеральный мое сообщение все равно не прочитает, но с удивлением вижу, что оно отмечено двумя зелеными «галочками», и в строке под именем статус: «печатает…»
Потрошитель:Я так понимаю, Майя, вы добрались до клубники?
Я:Добралась, но на самом деле — до черешни. Черешню я люблю больше. В следующий раз можно просто целую корзинку черешни, Владимир Эдуардович!
Потрошитель:Наглость — второе счастье.
А хоть бы смайлик поставил, ну или скобку какую-нибудь, а то так и не поймешь — шутит или отчитывает.
Я:А скромность — удел некрасивых женщин, Владимир Эдуардович))
Я вот люблю всякие эмоции добавлять к сухим буковкам, так сразу появляется интонация, и нет ощущения разговора с каким-нибудь ботом обслуживания.
Потрошитель:Я учту ваши гурманские пристрастия, Майя.
Он теперь всегда будет называть меня по имени или только за пределами офиса?
Я:А можно окончательно обнаглеть и попросить в офис эту же версию? Она меня черешней кормит, а не моральными издевательствами))
Потрошитель:У этой версии борода еще длиннее.
Я:Да что ж такое-то!))))
Я отвлекаюсь от нашей переписки, потому что водитель притормаживает на светофоре и вдруг ловлю себя на мысли, что как будто… ну, вот так получается, что я с ним болтаю почти игривым тоном. Хотя у меня и в мыслях не было как-то с ним флиртовать. Просто, хотела сказать «спасибо» не тривиальным способом, а в итоге все это вылилось в переписку, которая даже с самой большой натяжкой не тянет на неформально общение начальника и подчиненной.
Да у него, наверное, от желающих вот так же «поболтать» телефон по швам трещит. Ладно я не люблю бородатых, но в наше время многие женщины от таких кипятком писают. Не говоря уже о том, что Резник реально красивый видный мужик, явно в отличной физической форме, модник и с солидным «приданым».
Снова возвращаюсь к телефону, на этот раз уже со слегка «остывшей» головой и быстро, пока вижу, что он тоже что-то пишет, настукиваю: «Спасибо, Владимир Эдуардович, это очень красивый жест».
Вот так, спокойно, почти официально, как и надо было после его первой фразы.
Печатать генеральный перестает.
Как будто пару минут думает, а потом присылает короткое: «Хороших выходных Майя».
Делаю глубокий вдох, успокаиваю себя тем, что в понедельник мне за эту фривольную письменность не придется огребать в два раза больше, и позволяю себе немного отвлечься вообще от всего. Откидываю голову на спинку сиденья, прячу руки в рукава своей необъятной толстовки и прикрываю глаза.
Удивительно, но даже задремать удается.
Вздрагиваю только когда слышу негромкий вопрос водителя, куда свернуть после знака.
Объясняю.
Через десять минут внедорожник притормаживает около красивого двухэтажного дома за высокий кованным забором. Вот так с дороги и не скажешь, что тут живет семья скромного пилота международных рейсов — на лицо прямо все атрибуты олигарховского гнезда. Юля любит хвастаться, что только благодаря ее стараниям всегда находить лучшее за небольшие деньги, их дом лучший если не во всем поселке, то на улице — точно. Впрочем, у Юли вообще все лучшее, даже то, что ей пока не принадлежит.
Водитель помогает мне выйти, забирает корзинки и несет к дому.