Запрещенные слова. Том первый — страница 18 из 91

— Ну, удачи тебе с ним, — бросаю слишком отрывисто. И через секунду уже жалею, что поддалась импульсу.

— Майка, совсем что ли сдурела? — Юля смотрит на меня широко распахнутыми офигевшими глазами. Тычет под нос безымянный палец с кольцами. — Я вообще-то замужем, Май. Просто пошутила, чего ты взъелась?

А точно еще замужем, Юль?

Она до сих пор ни разу, ни единым словом не обмолвилась о том, что они с Сашей разъехались. Она ведет себя так, будто ничего не случилось — все так же нахваливает сына, который совершенно спокойно принял тот факт, что теперь у мамы меньше времени на него, восторгается Сашей, который сейчас ее главная опора и поддержка. Снимает все же бесконечно красивые ролики своих быстрых красивых завтраков (теперь обязательно с какими-то мотивационными цитатами) и пишет посты о работе (в рамках допустимого, тут вообще не к чему придраться). Единственное, что хоть как-то подтверждает слова Саши — в Юлькиных сторисах он практически отсутствует. Появлялся там пару раз, как-то мельком, одетый и обутый. Но если бы не тот наш с ним разговор — я бы даже значения этому не придала, потому что вся Юлина «красивая жизнь» осталась ровно на том же месте, где и была.

С одной стороны я понимаю, что она не признается до последнего. Для нее развод — то все равно, что подпись под раскаянием в совершении всех смертных грехов.

С другой — возможно, я чего-то не вижу, потому что как-то автоматически приняла Сашу версию событий?

Мне было бы гораздо спокойнее, если бы Юля сама завела разговор на эту тему, но лучше бы когда-то потом. Когда меня перестанет так жутко дергать то, что из моей лучшей подруги-домохозяйки, Юля вдруг стала лучшей подругой-карьеристкой.

— Прости, — я осторожно пожимаю Юлькину ладонь. В самом деле — чего я так? Какая разница, с кем будет Дубровский, если существует аксиома «Со мной он не будет точно»? — У меня была тяжелая неделя. До сих пор подтягиваю хвосты по аудиту.

Юля не лезет в бочку — широко улыбается в ответ и тут же сбегает под крыло к Гречко, на ходу подшучивая, чтобы я не смела выходить замуж до конца вечера, по крайней мере — без ее одобрения.

— Она милая, — озвучивает свой вывод Амина, все это время стоявшая неподалеку. Не хочу ломать голову еще и над тем, слышала ли она о чем мы шептались. — Такая… бойкая.

— Всегда такой была, — констатирую факт.

Не могу сказать, что мы с Юлей когда-то напрямую конкурировали. Просто так получалось, что там, где я медленно и упрямо долбила гранитную скалу на пути к моей цели, Юльке каким-то образом всегда удавалось ее перескочить. И если уж быть до конца честной, то она могла бы быть сейчас на моем месте, если бы не сошла с карьерной дистанции.

Ненавижу себя за это мерзкое чувство раздражения.

Я не завидую.

Мне просто… ужасно не по себе.

О том, что начинается официальная часть, сначала объявляет ведущий, а потом, как по взмаху волшебной палочки, начинает медленно гаснуть свет.

Начинается официальная часть.

На сцену выходит глава отдела разработок «элианов», коротко говорит о будущем электромобилей, о важности инноваций и представляет команду, работающую над проектом. Среди них — Вячеслав Дубровский. Он выходит вместе с группой инженеров, и, пока ведущий рассказывает о технологических особенностях Falcon, мои глаза невольно цепляются в этого красавчика, как будто именно для этого и созданы. Сегодня он, как и остальные, в черном пиджаке, но без галстука, волосы завязаны не в бандитский хвост, а в аккуратную петлю, но несколько непослушных прядей все-таки выбились наружу. Он держится уверенно, но как будто слегка отстраненно, пока все остальные наслаждаются шоу.

Проводит взглядом по залу — пристальнее, но тоже без интереса.

На экране загорается первый концепт Falcon.

Плавные переходы слайдов показывают эскизы кузова, аэродинамические расчёты, 3D-моделирование деталей. Камера приближает изгибы будущего спорткара, подчёркивает тонкие световые линии, эффектные вентиляционные отверстия, инновационные материалы. Гармония технологии и дизайна.

Зал на секунду замирает, а затем раздаются аплодисменты.

Я чувствую, как рядом Амина восторженно охает.

— Боже, какая красота…

— Да, — соглашаюсь я. Но на будущую, наверняка, такую же продаваемую тачку, как и «Горгоны», мне в этот момент абсолютно наплевать, потому что на этой сцене лично для моих глаз есть что-то несоизмеримо более офигенное.

Хорошо, что в ту минуту когда мне кажется, что взгляд Дубровского, после очередной «прополки» зала, натыкается на мой откровенный интерес, у меня хватает сил и реакции отвернуться.

Делаю маленький глоток шампанского, чтобы просто смягчить внезапно полностью пересохшие губы. Я уверена, что Дубровский не поймал мой взгляд, но так же уверена и в том, что в эту минуту ощущаю его внимание где-то между лопатками. Это настолько очевидно, что непроизвольно веду плечами, пытаясь сбросить некомфортный и слишком пристальный интерес. Даже если мозгом понимаю, что это не так. С чего бы вдруг я стала центром Вселенной его интереса, если до этого он меня игнорил даже после того, как я переступила через гордость и первой проявила инициативу.

Хочется оглянуться, убедиться, что сама себя накручиваю.

Они уже, судя по всему, спустились в зал — официальная часть закончилась, можно уделить внимание инвесторам и просто поболтать с желающими. Здесь много важный людей из мира автопрома — никогда не поздно завязать полезные знакомства.

Я все-таки допиваю шампанское, ставлю бокал на высокий столик, мысленно себя одергивая себя.

Хватит, Майя, ты взрослая женщина, а не школьница, влюбившаяся в звезду школьной рок-группы. Этот парень не в твоей зоне интересов.

— Как поживает раненая «Медуза»? — раздается ровно у меня над головой, и по коже пробегает едва ощутимый разряд тока.

Слишком близко. Слишком знакомо.

Я поворачиваюсь, стараясь заранее собраться с мыслями.

Ни черта не получается.

Дубровский. Стоит напротив, держа в руках стакан с прозрачной жидкостью, в которой плавает один большой квадратный кусок льда. Взгляд серебряных глаз четко сфокусирован на мне, как и весь его интерес. Вот теперь уже точно — пристально.

— «Медуза» в порядке, не болеет, — говорю первое, что приходит в голову.

И кажется, что большую глупость даже сморозить нельзя. Дубровский молчит и тупо смотрит на меня сверху вниз, с высоты своего роста. Он выше моего папы. Твою мать. И вот так вблизи, кажется очень крепким, поджарым, как очень породистый скаковой жеребец.

Отлично, Майка, супер. Что дальше? Будешь фантазировать про ТТХ содержимого его штанов?

— Отличное представление проекта, — пытаюсь разорвать крайне дискомфортную тишину, которую Дубровский как будто намеренно нагнетает подчеркнутым разглядыванием моего лица, шеи и в эту конкретную секунду — обнаженного плеча.

— Да ну? — тянет он с легкой небрежностью. — Ты разве смотрела на слайды?

Я чувствую себя пирамидой для игры в «Дженгу», из которой Слава прицельно, одиночными ударами вышибает именно те блоки, на которой держится баланс ее устойчивости.

Хочется отморозиться, сказать, что я не понимаю, о чем он, но интуиция подсказывает, что я только еще больше выставлю себя на посмешище. Да блин, я чувствую себя так, будто это не он на пять лет младше, а я — сопливая малолетка, по уши втрескавшаяся в лучшего папиного друга. Внутри разворачивается невидимая дуэль. Он пытается меня вывести на эмоции — просто потому, что может. И я, блин, должна бы пресечь это на корню.

Должна. Но вместо этого произношу:

— Мы разве переходили на «ты»?

— А я должен был спросить разрешения?

— Ты всегда отвечаешь вопросом на вопрос?

— Ну вот, — он прикасается губами к краю стакана, я слышу характерное металлическое звяканье колечка от стекло, и этот звук сам по себе выколачивает еще один блок моего внутреннего баланса, — уже перешли.

Я на автомате беру еще один бокал шампанского у проходящего мимо официанта.

Изучающие серебряные глаза следят за тем, как я делаю глоток за глотком.

Меня раздирает совсем не от обычной жажды. Черт.

— Ты со всеми такой… прямолинейный?

— Только с девочками, которые морозятся и делают вид, что не пялились на меня весь вечер.

Он меня только что «девочкой» назвал?

С опозданием понимаю, что шампанское в бокале закончилось и мой рот глотает пустоту.

— Майя, да? — вдруг решает уточнить мое имя Дубровский.

Киваю.

Я никогда не теряюсь с мужчинами.

Я давным-давно не невинная девочка, у меня было достаточно любовников, чтобы я не набивала себе цену дешевыми ужимками или теряла голову от дурных комплиментов. Но этот парень просто какая-то квинтэссенция наглости и доминирования.

Такой самоуверенный, что я даже послать его не могу, потому что в шоке.

— Давай ключи от тачки, Би, — протягивает руку ладонью вверх, — в тебе два бокала шампанского, а во мне только минералка. Я тебя отвезу.

Я собираюсь сказать ему, что он может покомандовать в другом месте.

Но мое тело абсолютно и категорически с этим не согласно, потому что послушно и почти мгновенно вкладывает в его пальцы ключи от «медузы».

Он просто выносит меня из зоны комфорта.

Не дает ни единого шанса восстановить контроль.

— Тебе еще нужно сделать круг почета? — Дубровский отдает стакан официанту. — Или можно валить с чистой совестью?

— Эм-м-м… — У меня просто нет слов.

— Отлично. — Он вообще не парится, трактует этот звук так, как ему интереснее.

Берет меня за локоть, разворачивает в сторону выхода, подталкивает.

Его прикосновение длится секунду, но я чувствую долбаный ожог на коже, даже через одежду.

Последнее, что я успеваю заметить — сильно удивленный взгляд Амины, которым она провожает меня до тех пор, пока мы не исчезаем из поля зрения.

В раздевалке Дубровский снова протягивает руку. На этот раз без слов, но я опять таки послушно вручаю ему свой номерок. Набрасыва