Я, после небольшой задержки, киваю.
Резник просит сбросить ссылку в сообщении.
Отправляю, не очень понимая, зачем ему это нужно.
Он, продолжая рулить одной рукой, берет телефон. Через минуту мне прилетает оповещение о новом подписчике. Я захожу, чтобы проверить, но меня почему-то сначала бросает в переписку с Шершнем. Всего на секунду или даже меньше, но я успеваю прочитать: «Ты меня теперь никогда не простишь?».
Я моргаю, потому что теперь перед глазами уже список новых подписчиков. И в самом верху — executive_ve. На аватарке — профиль Резника, сидящего в кресле. Лицо видно только чуть выше линии подбородка. Очевидно, что это снимок с какой-то профессиональной фотосессии. На автопилоте нажимаю кнопку «принять запрос в друзья».
В голове колотится идиотская мысль, что у меня из-за отсутствия нормального сна начались галлюцинации. Месяц прошел. Целый проклятый месяц, на который Шершень пропал вообще без всяких объяснений, а теперь вот так запросто появляется и спрашивает, прощу ли я его за этот игнор?
Перехожу в профиль Резника. Он с «замочком», но теперь для меня открыт.
У него там тишь да гладь — ничегошеньки. Ни одной фоточки. Скромный список подписок — достаточно всего пару раз провести пальцем по экрану, чтобы долистать до конца. В основном какие-то каналы о бизнесе, аналитике, премиальных авто. Несколько страниц с ресторанами и магазинами часов. Есть и личные аккаунты, но все — мужские. Женщин нет.
«Я ему никогда, блин, не отвечу!» — орет с надрывом мой внутренний голос. Не про Резника — про совсем другой контакт.
— Не думала, что у тебя в принципе существует страница, — говорю немного сбитым голосом.
— Страница — это слишком громко сказано, — хмыкает он. — Просто иногда я тоже люблю потупить в телефон.
Очень непривычно слышать такие словечки в его исполнении.
Я переключаюсь на телефон, чтобы проверить, что не схожу с ума.
Шершень действительно написал именно это. Слово в слово — мое воображение ни буквы не дорисовало. Написал вчера глубокой ночью, примерно в то время, когда я вовсю болтала с Резником, обсуждая нашу спонтанную поездку. Пальцы зудят от желания прямо сейчас написать ему что-то язвительное, в духе: «На твоей планете закончились люди и ты вспомнил о моем существовании?!» На секунду я даже снова открываю нашу переписку. Но быстро прихожу в себя.
Остываю.
Это же просто какой-то мужик из интернета. Мы не договаривались, что будем писать друг другу каждый день. А он не давал обещаний адекватно реагировать на мой душевный стриптиз. Напишу ему сейчас такое — и окончательно укреплю свой образ истерички.
— Изучаешь мои скудные подписки? — интересуется Резник, и я быстро закрываю переписку, мысленно радуясь, что успела взять себя в руки. Больше никаких обнаженных эмоций с лицами под байкерскими шлемами.
— Конечно, проверила, всех твоих поклонниц. Особенно впечатлила «Семен_сам_дурак».
Выхожу вообще отовсюду и снова прицеливаюсь камерой в окно, снимая пейзаж. Тут, кажется, когда ни начни — всегда получится поймать и лучший свет, и идеальную картинку.
Я этот отпуск, черт подери, заслужила. И вот этого роскошного мужика — тоже.
Когда машина сворачивает с основной дороги и начинает медленно подниматься по узкой, но хорошо расчищенной подъездной тропе, я прижимаюсь ближе к окну. Отсюда открывается панорама, достойная обложки туристического гида: снежные ели, свет, преломляющийся в хрустальных шапках на ветках, и домик — уютное двухэтажное шале — почти сливающийся с пейзажем. Светлое дерево, большие окна, дым из трубы — как будто кто-то уже ждет нас с пледом и какао.
— Приехали, — Резник притормаживает на парковочном месте.
Я не спешу тянуться к дверной ручке, даю ему широкие возможности и дальше так же уверенно «играть мускулами», потому что после того, как он заглушил мотор, я решила, что в этот раз буду просто наслаждаться. Не думать, не анализировать, не пытаться играть в ментальные шахматы, просчитывая, какой из ходов будет самым безопасным и правильным.
Резник — еще бы как-то перестать так его называть за пределами офиса — помогает выйти из машины, но мои пальцы из своей руки отпускать не спешит. Пару секунд изучает мое лицо, как будто ищет там признаки сомнений.
— Все хорошо? — на всякий случай переспрашивает вслух.
— Да, — легонько бодаю макушкой его подбородок. Он, конечно, не Гулливер, как мой папа, но метр восемьдесят пять, думаю, в нем точно есть. Мне это тоже нравится. Мне в нем все нравится.
Он с облегчением выдыхает, дает мне ключи от дома и подталкивает идти первой, пока забирает из машины наши вещи.
Внутри — тишина и порядок. Мы оставляем сумки прямо на пороге, и вместе изучаем нашу «среду обитания» на ближайших несколько дней.
Внутри дом даже симпатичнее, чем на фото. Прямо у входа — прихожая с обогревом для обуви, за ней — просторная гостиная с камином, открытая кухня, большие окна с видом на долину и озеро. Под потолком — массивные деревянные балки, светильники приглушенного света, все — сдержанно, но дорого и с заботой о комфорте жильцов. Спальни на втором этаже — друг напротив друга. Мы с Резником расходимся в разные, оставляя двери открытыми. Внутри все достаточно просто, но со вкусом и, я уверена, тоже с максимальным комфортом. Кровать, шкафы, зеркала, отдельная ванна. Мой вид из окон — на горы, и я уже точно знаю, что буду делать фото, не переставая.
Когда снова выглядываю в коридор — Резник еще «у себя». Пока вот так, мы вроде как обозначили свои территории, вне зависимости от того, захотим ли потом сблизиться до какой-то одной. Меня это полностью устраивает. Никто меня не торопит, не ставит перед неловким выбором — и я отмечаю это с облегчением.
Он стоит ко мне спиной, что-то быстро набирает в телефоне и хмурится.
Я обозначаю свое присутствие покашливанием.
Он поворачивается, делает пару финальных точек пальцами и толкает телефон в задний карман джинсов.
— Это наши собственники, — объясняет с таким видом, будто назвать их ему хочется как-то иначе. — Напомни мне подарить им по календарю, потому что у них, кажется, нет.
Я рассматриваю его комнату — она почти полностью идентична моей, за исключением деталей. Заглядываю в окно.
— У тебя вид лучше, — выношу свой вердикт, разглядывая озеро с лодочками, которое сверкает как новая монета.
Я чувствую шаги сзади.
Мужскую фигура за спиной.
Руки, которые мягко обнимают меня за талию, упирающийся в мою макушку колючий подбородок. Но даже в такой близости, он не держит меня бескомпромиссно. У меня много пространства, чтобы не чувствовать себя в клетке, где за меня уже все решили. Возможно, именно эта уверенность подталкивает поерзать в его руках, намекая, что меня можно обнять крепче.
Резник пользуется возможность — заворачивает руки сильнее.
— Как ощущения? — спрашивает мне в макушку, согревая и щекоча дыханием.
— Будто воздух другой. На вкус совсем иначе. — Секунду медлю, прежде чем все-таки решаюсь положить свои ладони на его, скрещенные у меня на животе пальцы. Замечаю, что темные волоски на мужских руках становятся дыбом. Это ужасно льстит. — Ну и как ты нашел это место? Долго и старательно или просто ткнул пальцем?
— Скорее второй вариант, — усмехается он. — Показал тебе. Ты сказала: «Берем». И все. Мне хватило.
Я вспоминаю наше ночное обсуждение — именно так и было, да, хотя я думала, что варианты он подготовил заранее. И мне становится еще немножко легче от того, что это было полностью спонтанно для нас обоих.
— Если что — я тоже немного нервничаю, — как будто читает мои мысли Резник.
— О нет, только не говори, что ты первый раз вез девушку на свидание на самолете, — нарочно придаю своему тону игривые нотки.
— Так и знал, что не надо было признаваться, — тоже включается в обмен шутками.
В наш диалог вклиниваются звуки практически одновременно урчащих животов — перекуса, хоть и довольно сытного, явно недостаточно. Тем более, что на часах уже почти два.
Спускаемся на кухню. Обращаю внимание, что здесь вполне можно готовить: есть посуда, техника, даже капсульная кофемашина с аккуратно выставленными коробками разных сортов. Но холодильник почти пустой — пара бутылок воды, джем, тостерный хлеб в красивых цветных упаковках.
— Надо было заказать concierge service, — ворчит Резник, — протупил, Майя. Прости.
— Учитывая, как мы собирались, главное, что хотя бы успели на посадку и сели в свой самолет. А а даже не курсе, о каком сервисе речь, — смеюсь, уже больше не чувствуя никакой неловкости. — Можем съездить до ближайшего супермаркета, я что-то приготовлю.
Он спокойно объясняет, что когда снимаешь целый домик, хозяева обычно предлагают услугу «консьержа» — можно вписать список продуктов в холодильник к дате приезда, а можно — шампанское в ведре со льдом, цветы, рыбные снасти. Как говорится — любой каприз за ваши деньги.
Наверное, чуть позже, я обязательно расспрошу его о том, куда и сколько раз он ездил. Кажется, заграница и все вот эти сервисы для него открыты и понятны, как читаная-перечитанная книга.
— Предлагаю заказать что-то готовое сейчас, а потом — гулять, смотреть, покупать.
Я этот план Резника целиком одобряю, тем более, когда в оставленном около кофеварки планшете оказываются несколько отрытых страниц служб доставки, которые возят даже в отдельные домики.
— Выбирай. — Он протягивает планшет мне.
Прекрасно понимаю, что это попытка сгладить неловкость за завтраком.
Мысленно ставлю этому мужику еще один плюсик, потому что одно дело — сказать, что услышал, а совсем другое — услышать и сделать выводы.
Правда, в итоге заказывать все равно приходится вдвоем, потому что я застреваю на первом же названии.
— Филе… окуней? — не уверена, что вообще перевела правильно.
— Угу, точно, — снова приходит на помощь Резник. — Здесь его очень вкусно готовят, можешь смело заказывать.
В итоге останавливаюсь именно на нем, слишком уж сочное описание: филе рыбы в сливочном соусе с лимоном и петрушкой, и картофельным гратеном. Резник берет тартифлетт с беконом и сыром, название которое я не рискну повторить, чтобы не сломать язык.