– Не видел, – проблеял сторож.
– Ежели не появятся через полчаса, выгляни во двор, может, они там сшиваются. Пропустишь.
Матвей сел в лифт, доехал до девятого этажа и скомандовал в микрофон рации:
– Заходите. Скажете, в сорок первую квартиру по вызову.
Через пять минут браты присоединились к нему, изумленные легкостью, с которой они проникли на охраняемый объект.
– Спускаемся, – сказал Матвей. – Шестопал обитает на пятом этаже. Ты, Паша, будешь ждать на площадке этажом ниже, а ты, Игорь, – этажом выше…
– Не пойдет, – мотнул головой Кудёма-старший. – Я с тобой.
Матвей внимательно посмотрел на него и кивнул.
– Хорошо, только держись сзади. – Он вдруг понял, как лучше проникнуть в квартиру уважаемого бизнесмена. – Нет, ты, Игорь, пойдешь первым. Позвони в дверь, притворись пьяным и вызывай Серегу Иванова, дружка своего, якобы он здесь живет.
Игорь соображал быстро и начал звонить в дверь блока, созданного перегородкой на трех хозяев. Шестопал, уверенный в своей безопасности, охрану на ночь не оставлял, зная, что особо опасных врагов в криминальных кругах у него нет, а слабые, опасаясь мести, к нему не полезут. К тому же на помощь всегда могла поспешить милиция, с начальником которой он был дружен.
После второго звонка ожил динамик домофона на двери:
– Кто там еще?
– Серега, открывай, это я, Петро, – заплетающимся языком ответил Игорь. – Бутылку принес.
– Нету здесь никакого Сереги. – Динамик щелчком отключился. Одновременно с ним прошла какая-то дополнительная электрическая команда. Матвей почувствовал слабое колебание электромагнитных полей и поздравил себя с предусмотрительностью: в динамик была вмонтирована миниатюрная телекамера.
Игорь, пошатываясь и трясясь вполне натурально, как алкаш, принявший приличную дозу спиртного, снова вдавил кнопку звонка.
– Тебе сказали – нет здесь никакого Сереги! – басом рявкнул динамик. – Не живет!
– Это тридцать седьмая к-квартира? – заикнулся Кудёма. – Серега, не дури, я п-пузырь принес… открывай, трахнем…
– Вот зараза! – Обладатель баса выругался, через несколько секунд щелкнул электрический замок, по полу блока прошлепали шаги, дверь открылась, и на пороге объявился Шестопал Феликс Александрович в халате и шлепанцах.
В то же мгновение Матвей, ожидавший результата переговоров за трубой мусоропровода, прыгнул вперед и буквально внес Шестопала в отгороженный коридорчик-блок. Кивнул Игорю, чтобы тот придержал хозяина за горло, и проник в квартиру, настраиваясь на экстравидение. Но все было спокойно. В квартире находились только домочадцы «бизнесмена», занимавшиеся своими делами: отпрыски Феликса Александровича смотрели в детской телевизор, жена в гостиной ворковала по телефону с подругой, в кабинете Шестопала бормотал еще один телеящик, на кухне рыдал третий. Обстановка квартиры напоминала роскошную «пещеру» Маракуца, ведь поставщики мебели и дорогой видеоаппаратуры у одного и другого одни и те же.
Игорь Кудёма внес трепыхавшегося в его руках хозяина в прихожую, поставил на пол, но руки с горла не убрал, и теперь Матвей мог разглядеть грозного главаря похитителей малолетних девочек во всей его неприглядной красе.
Был Феликс Александрович ростом от горшка два вершка – метр шестьдесят «с кепкой», не больше, зато шире дверей в свои хоромы – толст до неприличия и волосат до такой степени, что мог бы, очевидно, выжить без одежды в любые холода. С лица воду не пить, гласит старая русская пословица, но с лица Шестопала пить можно было что угодно: широкое, ровное и какое-то странно вогнутое, оно поражало отсутствием деталей, потому что пустые, водянистые, маленькие глазки и крохотный нос назвать рельефом было никак нельзя. Правда, пустыми глаза этого деятеля казались только издали, вблизи же в их глубине можно было уловить хищную неудовлетворенность, жестокость и жажду плотских удовольствий. Как люди подобного типа умудрялись создавать семьи, имея на стороне еще пять-шесть любовниц, для Матвея всегда было загадкой.
– Ну, кто там, Фил? – раздался из гостиной голос госпожи Шестопал.
– Это ко мне, по делу, – фальцетом ответил Феликс Александрович после весьма ощутимого тычка Кудёмы.
Вчетвером они прошли в его кабинет, и Матвей достал фотографию дочки Игоря:
– Помнишь, тварь?
Глаза Шестопала расширились.
– Кто это? Что вам надо?!
– Не помнишь? – Кудёма взмахнул рукой, и Феликс Александрович с грохотом влип в стену, расплющив изящный секретер в стиле ампир. Со стены упала картина в дорогом багете какого-то современного модерниста: абстракция на темы любви. Матвей укоризненно покачал головой, удержал Игоря от нового удара, прислушался к звукам за стеной, но никто из домочадцев Шестопала не обратил внимания на грохот в комнате хозяина.
Феликс Александрович заворочался на полу, сел, держась за шею, но в глазах его не было страха, только на мгновение вспыхнул злобный огонь. Ничего не скажешь, соображал этот человек быстро.
– Вспомнил? – угрожающе нагнулся к нему Павел. Шестопал подвинулся, бросил взгляд на стол.
– Что вам нужно? Я ничего не знаю.
Матвей подошел к письменному столу и в верхнем его ящике наряду с пистолетом обнаружил на внутренней стороне кнопку сигнального устройства. Напрягшись, проследил тонкие паутинки пульсирующих полей и токов. Кроме звонков в других комнатах, устройство включало передатчик, настроенный, очевидно, на фиксированную частоту УВД или собственной службы охраны. Передатчик находился здесь же, в нижнем ящике стола, и Матвей, обнаружив его, раздавил на глазах Шестопала.
– Кто ее… – Голос Игоря сорвался, но он справился с собой. – Кто ее насиловал?
– Никто ее не трогал…
Матвей не успел удержать Кудёму, и Феликсу Александровичу достался еще удар ладонью по лицу, превративший его губы в оладьи.
– Кто… ее… насиловал? – повторил Игорь раздельно. Шестопал потрогал губы, посмотрел на окровавленную ладонь, усмехнулся.
– Я не знаю, кто вы, но жить вам осталось недолго…
Игорь замахнулся, но Матвей остановил его.
– Погоди, я сам разберусь. – Приблизил лицо к лицу Шестопала. – На тебя «наехали» не конкуренты, ублюдок, а «чистильщики». К твоему дружку Маракуцу они тоже наведывались, спроси у него, чем это закончилось. Но с тобой… с тобой мы поступим иначе, и поверь мне, ты будешь умолять нас не пощадить, а убить тебя!
Не отодвигаясь, Матвей протянул руку назад.
– Нож!
Павел Кудёма, прислушивающийся одним ухом к звукам за дверью, шагнул к нему и протянул свой армейский тесак.
– Полотенце! Завяжите ему рот, свяжите руки за спиной…
Шестопал отшатнулся, бледнея, не сводя взгляда с лица Соболева, быстро проговорил:
– Я скажу… но я к этому делу не имею никакого отношения… ребята перестарались… ее содержала фаланга Гулявского… больше я ничего не знаю…
– Фаланга? – поднял бровь Матвей.
Шестопал понял, что проговорился, метнулся к окну, но был перехвачен Игорем. Заскулил, когда почувствовал у горла клинок и прочитал в глазах «чистильщиков» приговор. Но Кудёма поступил иначе: он отпустил Феликса Александровича и изо всех сил ударил его ногой в пах. Шестопал без звука рухнул на пол.
Матвей подошел к нему, отодвинул дрожащего, словно в лихорадке, Игоря, провел ладонью по телу любителя девочек.
– Уходим.
– А он? Я его?..
– Будет жить, но вполне может случиться, что у него изменится голос.
Игорь вопросительно глянул на него, потом на брата, и Павел буркнул:
– Ты ему яйца отбил, братан.
Они тихо вышли в коридор, потом Матвей вернулся и, придерживая дверь, сказал громко, чтобы его услышали в других комнатах:
– Договорились, хозяин, мы все сделаем.
– Ты сам закроешь за гостями, дорогой? – прилетел из гостиной голос хозяйки дома.
– Сам, – ответил Матвей, похоже копируя голос Шестопала Через несколько минут они уже сидели в машине. Игоря все еще трясло, и Павел сунул ему открытую жестянку пива..
– Успокойся. Иди-ка ты лучше домой, мы и без тебя справимся.
– Нет, я с вами. – Игорь выдул пиво, глубоко вздохнул. – Поехали искать этого… Гулявского… вместе с его фалангой. А Шестопал не позвонит ему, не предупредит?
– Он теперь до утра в отключке будет валяться, – хмыкнул Павел. – Врезал ты ему от души, не загнулся бы.
Матвей молча тронул джип с места.
«СМЕРШ» ПЛЮС
Заместитель начальника Главного управления военно-технического сотрудничества Кулябин был убит традиционным способом «чистильщиков» – ударом в горло – в субботу, двадцать седьмого сентября. Телохранитель Кулябина почти не пострадал, если не считать полученного им тяжелого удара по голове, но убивать его «чистильщики» не собирались, им нужен был Кулябин.
На груди первого зама ГУВТС убийцы оставили листок плотной бумаги со своим «фирменным» значком и словами: «Привет из „ККК“».
В воскресенье рано утром начальник военной контрразведки был поднят с постели звонком министра. Судя по тону, Гусев был напуган, взбешен и выражений не выбирал:
– Какого х… ты спишь, генерал, когда направо и налево убивают наших офицеров и специалистов?! Как долго это будет продолжаться? Кто следующий на очереди? Не знаешь?! Тогда какого х… ты занимаешь пост руководителя ВКР?
Никушин наконец понял, что «Чистилище» убрало кого-то из высших должностных лиц оборонпрома или аппарата Министерства обороны.
– Что случилось? – тем не менее осторожно спросил Андрей Витальевич, просыпаясь окончательно и ставя крест на воскресном отдыхе.
Видимо, министра едва не хватил удар от этого незамысловатого вопроса, потому что какое-то время он пыхтел и матерился, потом наконец в трубке прорезался голос:
– Чтоб в двадцать четыре часа… живого или мертвого… ко мне! – И связь оборвалась.
Никушин подержал еще немного трубку возле уха, встретился с вопросительным взглядом жены и встал.
– Отдыхать, мамочка, сегодня не придется.
– Что опять случилось?