Полагаясь на инстинкт и психоэнергетическое видение, Василий оглядел верхнюю палубу, обнаружил еще двух часовых — на корме и на носу теплохода, после чего подобрался к ним и нейтрализовал обоих. Один был нормальным человеком, источавшим целый букет алкогольных ароматов, второй оказался зомби-легионером и начал сопротивляться, обладая недюжинной силой. Лишь космек-удар Василия в гортань закончил борьбу: отступая, здоровяк наткнулся на ограждение и упал в воду.
Всплеск от падения тела показался Василию ударом грома. Однако на него отреагировал лишь часовой на корме нижней палубы. Он взвел автомат, на цыпочках добежал до того места, где послышался шум. В этот момент сверху на него и свалился Василий, резким рывком коппо-дзюцу сломав часовому шею. Перекинув тело за борт и придерживая его за воротник куртки, он без звука опустил его в воду.
Прошло ровно шесть минут, какой появился на борту «Максима Горького», но все семеро часовых верхних палуб были обезврежены.
Успокоив дыхание и сердце по рецепту Парамонова, Василий снова ощутил прилив сил и молнией слетел по лестнице на нижний горизонт теплохода, где его ждала команда из двенадцати рослых охранников, шестеро из которых были зомбированы.
Первых двух Вася обнаружил в нише под лестницей.
Один спал, накачанный спиртным, второй стоял как истукан, глядя геред собой застывшими глазами: он тоже был в опьянении, но наркотическом. Обоих Василий усыпил за долю секунды, спрыгнув с лестницы прямо в нишу. Остановился, прислушиваясь, и… по-кошачьи извернувшись, нырнул на пол, ощутив сакки.
Пуля, выпущенная из пистолета с глушителем, пролетела в сантиметре от головы, звучно вошла в дверь в конце коридора.
Василий не глядя бросил назад две звездочки сюрикэнов, но рисковать не стал — прыгнул туда же выгибом вперед и вытаскивая сай.
Он не ошибся. Стрелявший был зомби, сюрикэны сбили прицел, попав ему в руку и грудь, но не остановили охрану, и лишь выпад трехзубого сая, пронзившего сердце, погрузил его в мертвый сон. Только теперь Вася заметил, что здесь расположена не ниша, а тамбур перед каютой, где, очевидно, и отдыхал во время визитов хозяин теплохода Однако удар пули в деревянную дверь сделал свое дело. Сразу две головы высунулись из-за открывшихся дверей справа к слева по коридору. Василий вынужден был действовать на пределе темпа, чтобы погасить тревогу.
Звездочка сякэна вошла в висок первого из охранников, второму Вася движением пальца раздробил переносицу, вталкивая в каюту. Заскочил туда и сам: три койки, лакированное дерево стен, пейзажи в багетах по стенам, стол посреди, освещенный красивым бра, двое застывших парней с картами в руках, на лицах только-только начинает зарождаться удивление. Ну и продолжайте в том же духе, ребята, только во сне. Вкушайте пранаяму, как учит Йога Видья[220].
Двумя касаниями Василий усыпил обоих, мельком подумав, что первый еще может выжить. Метнулся обратно в коридор, чтобы увидеть, как закрывается дверь каюты, откуда высовывался охранник, получивший звезду сюрикэна. Иван Терентьевич на несколько секунд задержал реакцию того, кто находился в каюте, но держать больше не мог, потому что это был зомби-легионер.
Раздумывать было некогда, и Василий ударом кансю — «рука-копье» — пробил дверь, достав того, кто ее закрывал. Второй удар сорвал замок, а третьего не потребовалось — в каюте находились лишь двое охранников.
Но оставались еще четверо, и это были уже профессионалы, ни на что не отвлекающиеся во время службы. Двое из них стерегли второй блок апартаментов — с другой стороны прохода, но, к счастью, сидели не в нише для часовых, а внутри каюты, в гостиной. Еще двое дежурили на носу, в тамбуре, ведущем в нижние помещения теплохода, и в каюту с барботажной ванной. Их Василий смог нейтрализовать в самый последний момент, когда оба уже собрались открыть огонь, заметив черный, несущийся по коридору вихрь. Его спасло лишь одно последствие зомбирования: у зомби-солдат реакция все же была замедленной по сравнению с нормальными людьми. Охранники не успели вызвать по рации начальника караула. Первый умер с кинжалом во рту, пронзившим мозг, второй лишился головы от удара меча-тамэ.
Вася остановился над телами, тяжело дыша, чувствуя, как сердце рвется через горло. Прошла целая минута, пока он смог восстановить силы и снова выйти в меоз. Краем глаза заметил какое-то движение сзади, вращательным взмахом кисти бросил сюрикэн и едва успел отклонить траекторию броска чуть в сторону. Это появился Парамонов.
— Тьфу на вас! — прошипел сквозь зубы Василий. — Зачем вы влезли сюда? Я же мог вас убить!
— Изменились условия. Приближаются Посвященные. Через четверть часа они будут здесь.
— Кто, Рыков?
— Трое: Рыков, Мурашов и Головань.
— О, черт! Ждите здесь, я нейтрализую еще двоих на этой палубе…
— Они уже спят, все в порядке, можно идти вниз.
— Вы усыпили зомби?! Как вам это удалось?
— Не время объясняться. Идите вперед, я прикрою спину. Ульяна предупредит, когда Рыков и компания будут близко.
Василий глубоко вздохнул, задержал дыхание, как перед прыжком в воду, перешел на темп и юркнул в колодец со ступеньками, ведущий в трюм и машинное отделение.
КТО СТОИТ НА СВОЕМ, ДАЛЕКО НЕ УЙДЕТ
Мурашов и Головань прибыли в Рязань на самолете частной авиакомпании «Шершень», на самом деле принадлежащей Службе внешней разведки. Но поскольку у Мурашова, как секретаря Совета безопасности, был допуск на любой военный сверхсекретный объект, он имел возможность пользоваться им по своему усмотрению.
Прибыли двое из Девяти со своими пятерками телохранителей, и встречавший их в аэропорту в два часа ночи на летном поле Рыков отметил про себя: Посвященные не стали передвигаться без подстраховки. Сам Герман Довлатович начал прикрывать спину зомби-командой давно.
Встреча Посвященных II ступени, кардиналов Союза Девяти, напоминала сход крестных отцов мафии: ни объятий, ни приветствий, ни рукопожатий — короткие поклоны и перекрест стали во взглядах. Сентиментальными эти люди не были никогда. Но все же в данный момент они представляли коалицию, группу людей, делавших одно дело, поэтому о разногласиях временно забыли.
— Докладывай обстановку, — сказал Мурашов, усаживаясь в бронированный «мерседес» Рыкова.
Герман Довлатович оглянулся на Голованя, не торопившегося к машине, кивнул на него:
— Что это с Кириллом?
Мурашов тоже оглянулся:
— Не знаю, чувствует что-то… всю дорогу молчал. О своей встрече с Соболевым он так ничего толком и не сказал.
— Просто он хорошо усвоил правило: в наше время все можно сделать, но не все сказать.
Мурашов усмехнулся:
— Возможно.
— Кирилл, время, — поторопил директора МИСИ Рыков.
Головань подошел, запахивая плащ.
— Знаете что, господа, я не поеду.
Оба Посвященных переглянулись, потом Мурашов вылез из машины.
— Что с тобой происходит, Кирилл? Уж не зомбировал ли тебя Соболев?
Головань покачал крупной головой, глаза его отразили звезды и синие фонари взлетной полосы.
— Мне не нравится это место… мне не нравится, что во всем деле с «глушаками» замешан Юрьев… мне вообще не нравится вся эта затея — со сменой координатора. Нет, джентльмены, я подожду влезать в болото сомнительных дефиниций и расчетов.
Рыков и Мурашов обменялись взглядами.
— Кирилл, ты что, боишься?
Головань отвернулся, помолчал.
— Я чувствую чью-то… смерть. Герман, ты сказал, что контейнер с «глушаками» под твоим контролем, но не уточнил, что они у людей Круга.
— Это всего лишь Посвященные I ступени, — с пренебрежением сказал Рыков.
— Парамонов и Митина. И по их следу идет Самандар, которого я соблазнил переходом в касту рангом выше.
— И все же это люди Круга, имеющие свой эгрегор. Неужели ты не чувствуешь его нарастающего давления? Но дело даже не в этом. Сюда скоро прибудет Соболев…
— Все-таки он тебя напугал, Кирилл, — нехорошо ухмыльнулся Мурашов. — Но с ним справится любой из нас, а уж тем более трое из Девяти!
— Начинать бой с Соболевым все равно что выпрыгнуть из окна двадцатого этажа и потом еще застрелиться.
Рыков фыркнул. Мурашов тоже рассмеялся, но Головань не поддержал их.
— Это не смешно, коллеги. Потенциал Соболева гораздо выше, чем принято считать, в скором времени вы убедитесь в этом. Прощайте, я возвращаюсь. — Кирилл Данилович кивнул и направился к двухэтажному зданию аэропорта в сопровождении пятерки телохранителей.
— Кирилл, — окликнул его Рыков. — Ты не ошибся в оценке ситуации? Тот, кто упорно стоит на своем, далеко не уйдет.
— Мне поводырь не нужен, — глухо, не оборачиваясь, ответил Головань и скрылся за стеклянной дверью сектора высадки.
Двое из Девяти молча смотрели ему вслед.
— Ну, что скажешь? — осведомился Мурашов. — Почему ты действительно не сказал ему, что «глушаки» все еще у Парамонова? Кстати, я чую, что он где-то близко… и не один…
Рыков очнулся, прислушался к своим ощущениям и, удовлетворенно улыбнувшись, сел в «мерседес».
— Поехали.
— Чему ты радуешься? — Мурашов сел рядом.
— Парамонов с командой все-таки решился на штурм моей базы, где я держу семью Соболева. Через полчаса у нас будет полный комплект пленников и контейнер с «глушаками». Все идет по плану.
Виктор Викторович промолчал, хотя уход Голованя подействовал на него угнетающе и заставил переоценить кое-какие качества Посвященных. Интересно, подумал Мурашов, кого имел в виду Кирилл? Чью смерть он увидел?..
Рыков себе такой вопрос не задавал, он знал, о ком шла речь.
ПОГРУЖЕНИЕ ВО ТЬМУ
Толчок был не сильным, но довольно ощутимым. Матвей открыл глаза, огляделся и прислушался к ровному гулу моторов. Почти все пассажиры спали. До Москвы было еще с час лету, никаких эволюции подъема-спуска самолет делать не собирался. Что же его разбудило?