Вскоре самолет снова затрясся, снижаясь, сделал круг над аэродромом у столицы Чечни и приземлился. Первыми из него выбрались Елисей Юрьевич и Тарас, попрощавшись с пилотами. За ними начал высаживаться притихший спецназ. Небо над аэродромом было затянуто тучами, утро занималось холодное и мглистое, дул пронизывающий ветер, и парни ежились, отворачиваясь от ветра, не умея регулировать внутренний теплообмен, как это делали Тарас и учитель.
Гостей из Москвы у черной «Волги» с грозненскими номерами ждали двое мужчин. Один из них, плотного телосложения, в черной кожаной куртке, лысоватый, пожал руки прилетевшим, кивнул на «Волгу»:
– Садитесь, поехали.
Гости уселись в теплой кабине, «Волга» тотчас же тронулась в путь, пересекла территорию аэродрома и выехала на шоссе, соединяющее аэропорт с Грозным. За машиной сразу пристроился БТР сопровождения, а вперед вырвалась «Нива» дорожного патруля, что говорило не столько о возможности нападения боевиков, сколько об уважительном отношении к гостям.
Мужчина в куртке сел рядом с Елисеем Юрьевичем, и они заговорили о чем-то, понизив голос. Видимо, встречал гостей сотрудник местного отделения ФСБ, знавший Елисея Юрьевича в лицо.
Рассвело, когда небольшая колонна миновала блокпост на въезде в Грозный, достигла окраин столицы Чечни и снизила скорость. Бронетранспортер отстал. Шедшая впереди машина ДПС посигналила и тоже отвалила в сторону. Дальше «Волга» ехала по улицам города без сопровождения, ничем не выделяясь среди редкого потока автомобилей преимущественно отечественного происхождения.
Тарас не был в Грозном ни разу, поэтому с мрачным интересом осматривал улицы, отмечая появление новых трех– и пятиэтажных домов, а также читая вывески магазинов. Судя по их количеству, жизнь в городе налаживалась, несмотря на постоянную угрозу нападения боевиков-камикадзе, готовых «во славу» Аллаха подорвать себя и кучу народа.
Свернули на улицу Ленина, подъехали к двухэтажному зданию главного корпуса больницы. Открылись решетчатые ворота, «Волга» заехала во двор больницы. Мужчина в черной куртке повел гостей к одноэтажному строению на территории больницы, на котором косо висела табличка: «Морг». Здесь их встретил худой лохматый чеченец в белом халате, открыл дверь.
Зашли внутрь. Помещение с цинковыми столами неожиданно оказалось стерильно чистым. Столов было с десяток, и на каждом лежали под простынями тела мертвецов. Работник морга откинул простыни с двух тел, отступил в сторону.
Елисей Юрьевич подошел к столу, замер, наклонившись над телом жены. Потом уткнулся лицом в ее грудь и снова застыл. Переглянувшись, Тарас и сопровождавший их особист вышли из морга.
– Как это случилось? – глухо спросил Тарас.
– Они возвращались с рынка, – таким же глухим голосом, нехотя, ответил мужчина в куртке. – Их встретили в переулке, недалеко от автобусной остановки. Подъехала старая «четверка» без номеров, из нее выскочили двое и открыли стрельбу из автоматов. Две очереди…
– Бандитов задержали?
Мужчина скривил губы.
– Как же, задержишь таких. Свидетелей было трое, но они запомнили только машину и то, что нападавшие якобы были в камуфляже и в масках. По таким приметам в городе можно задерживать каждую вторую машину и любого собровца в комбезе.
– Но ведь должны же быть какие-то следы, зацепки… Неужели свидетели ничего больше не разглядели?
Лысоватый особист смерил Тараса взглядом.
– Вы из конторы?
Тарас понял, что речь идет о ФСБ.
– Нет.
– Тогда не задавайте лишних вопросов, молодой человек. Может пострадать язык. В прямом смысле. Тут все живут по волчьим законам, по волчьим же и умирают.
Коллега Елисея Юрьевича отошел.
Тарас вздохнул, понимая его чувства. Он и сам с настороженностью отнесся бы к человеку, задающему вопросы о свидетелях на территории Чечни.
Елисей Юрьевич вышел через несколько минут с каменным, ничего не выражающим лицом.
– Поехали.
– Куда?
– Сначала в комендатуру. Договоримся о перевозке моих… – Елисей Юрьевич запнулся. – О перевозке тел на аэродром. – Он вдруг с тихой тоской ударил кулаком о ладонь. – Я же говорил им: не выходите лишний раз из дома! Собирайте вещи и уезжайте! А мама уперлась: я здесь родилась, здесь и… – он умолк, тяжело дыша, с видимым усилием справился с собой. Лицо Елисея Юрьевича снова приобрело каменно-бесстрастное выражение.
– Извини, что не сдержался… как видишь, люди Круга – не более, чем люди.
– Я понимаю, – тихо обронил Тарас.
Елисей Юрьевич болезненно усмехнулся, разглядывая его запавшими глазами, и Тарас убежденно добавил:
– Мы их найдем!
– А вот это лишнее! – твердо проговорил Елисей Юрьевич. – Выбрось это из головы! Расследованием занимаются компетентные органы, это их прерогатива. Мы приехали сюда не ради мести. Понял?
Тарас вздрогнул. Учитель прочитал его мысли.
– Ты понял или нет, спрашиваю?
– Понял, – кивнул Горшин, стискивая зубы.
Елисей Юрьевич еще раз смерил его оценивающим взглядом, отвернулся и зашагал к машине.
Из-за туч выглянуло солнце, заявляя об улучшении погоды, но Тараса это не обрадовало. Он знал, чем будет заниматься в Грозном после соблюдения всех формальностей по отправке «груза 200» в Москву.
Весь день они провели в переговорах с разными ответственными лицами Грозного и встречах с людьми разных возрастов, званий и полномочий в разных концах города. Не без напряга им удалось договориться с военными летчиками о доставке тел жены и матери Смирнова в Москву, и лишь в больнице случилась заминка, едва не переросшая в инцидент.
Главврач больницы Хусаин Борзоев наотрез отказался выдать тела из морга, «до выяснения обстоятельств убийства», как он туманно выразился, хотя на руках у Елисея Юрьевича находилось предписание мэра Грозного о содействии «особому представителю» из Москвы всем, к кому он обратится за помощью.
Получив отповедь санитара, не пустившего их в морг, Елисей Юрьевич и Тарас направились к главврачу на прием.
Хусаин Борзоев оказался немолодым человеком с темным костистым лицом горца, на котором выделялись усы и кривой нос. Глаза у главврача прятались в глубоких глазницах, и определить их цвет оказалось делом нелегким, хотя изредка они вдруг светлели и становились по-ястребиному зоркими. Выслушав посетителей, он коротко, с акцентом сказал:
– Забрать погибших нельзя. До выяснения обстоятельств гибели. Вопросы еще есть?
– У меня разрешение мэра, – хладнокровно сказал Елисей Юрьевич, доставая сложенный вчетверо лист бумаги с подписью и печатью.
– Здесь я хозяин! – тем же непреклонным тоном бросил Борзоев. – И будет так, как я сказал!
– Не надувай щеки, лопнут! – не выдержал Тарас. – Читать умеешь?
– Спокойно, Граф, – посмотрел на него Елисей Юрьевич недовольно. – Человек просто не понял, что ему требуется всего лишь выдать убитых.
– Ахмет! – повысил голос Борзоев, сверкнув недобрыми глазами. По всему было видно, что русских он не любит и готов идти до конца. Хотя причин для такого поведения, в общем-то, не существовало.
В кабинет ввалился могучего телосложения чеченец, похожий на известного всем террориста Басаева: бритая голова, усы, борода по грудь, волчьи глаза. Одет он был во все черное, кроме коричневых ботинок с высокой шнуровкой.
– Проводи гостей до выхода, – приказал главврач.
Тарас шагнул к вошедшему, сделал «медвежью стойку» и «качнул маятник», вызывая волну страха и бессилия.
Ахмет-«Басаев» отшатнулся, бледнея.
Тарас подтолкнул его к двери.
– Вас здесь не стояло… ждите в приемной!
Дверь за помощником главного врача закрылась.
Елисей Юрьевич шевельнул бровью, выражая тем самым неодобрение действиями ученика, повернулся к опешившему Борзоеву.
– Я думаю, нет смысла вызывать сюда спецназ. Или вы будете настаивать?
– Я тоже… могу… вызвать…
– Велик приказ, да мал начальник, – усмехнулся Тарас.
Главврач опомнился, пригладил волосы, глянул на дверь, на Тараса, наткнулся на его ледяной взгляд и вздрогнул.
– Что ж, может… э-э, мы договоримся. Кто эти люди, вы говорите?
– Моя мать и жена, – тяжело сказал Елисей Юрьевич.
– Понимаю ваши чувства… – Главврач сделался вежливым. – Давайте бумагу.
Он взял из руки Елисея Юрьевича письмо мэра, прочитал, покосился на Тараса и снял трубку телефона.
– Шамиль, оформи документы на выдачу тру… убитых… да, на женщин, что вчера привезли. – Он повернулся к москвичам: – Можете забирать.
– Их заберут завтра утром, – сказал Елисей Юрьевич. – С вашего позволения я зайду в морг.
– Это против наших правил, но вам я разрешаю. Ахмет!
На пороге возник тот же бородатый чеченец.
– Проводи гостей… э-э, на территорию. У них распоряжение большого начальства.
Ахмет молча посторонился, косясь на Тараса. Было видно, что он его боится по-настоящему. Пси-атака Горшина оставила в душе чеченца неизгладимый след.
В морг Елисей Юрьевич зашел один, не пустив ни Тараса, ни сопровождающего. Пробыл там десять минут и вышел с каменно-неподвижным лицом. Лишь взгляд его, слепой и сосредоточенный на внутреннем переживании, выдавал душевную боль этого сильного человека.
За воротами их ждала знакомая «Волга» с тем самым чекистом в кожаной куртке, который встретил их на аэродроме. Садясь в машину, Тарас обратил внимание на остановившуюся в отдалении «десятку» серого цвета с затемненными стеклами, но тут же забыл о ней. Голова была забита размышлениями о том, как найти и покарать убийц семьи учителя.
– Куда тебя? – спросил человек в куртке, обращаясь к Елисею Юрьевичу. – Может, поедем ко мне?
– Не хотелось бы стеснять, – проговорил Елисей Юрьевич отсутствующим голосом. – Мы лучше переночуем в гостинице или в комендатуре.
– Никого вы не стесните. Сын уехал, у дочки своя комната, а мама и Дина будут только рады гостям. – Чекист тронул водителя за плечо. – Поехали ко мне, Саша.
«Волга» развернулась и устремилась прочь от центра города.