– Не ответишь на вопросы – убью! Ну?!
Бородач, еще молодой, лет двадцати пяти, не больше, упал на колено, побледнел, не сводя расширенных глаз с «ожившего мертвеца».
– Кто тебя послал?!
Снайпер закусил губу, так что на бороду стекла струйка крови, сказал глухо, с акцентом:
– Командира послал…
– Кто?!
– Хамзат… Гелаев…
– Откуда он узнал, что мы приедем в Грозный?!
– Вас… заказали…
– Кто?!
Бородач побледнел еще больше, буквально помертвел, только глаза светились волчьей ненавистью.
– Говори!
– Не знаю… командира знает… приезжала федералный началник, говорил командира…
– И после этого вы убили женщин на рынке?!
Снайпер попытался отодвинуться, спасаясь от пылающего взгляда Горшина, затрясся.
– Я не убивал… это Мартан… нам приказали… не убивай!
– Женщин вы, однако, не пожалели! Где находится база Гелаева?!
Бородач облизнул губы, глядя на Тараса, как кролик на удава.
– В ущелье… близко горный хребет…
– Какой хребет? Тарский? Грозненский? Точнее!
– Грозный… близко… пять-четыре километр…
– Как туда пройти?!
– Есть подземный ходы… за Сунжа… но ты не пройдешь… – Глаза чеченского снайпера обрели осмысленное выражение, в них сквозь муть подавленной воли и пелену страха проступила некая решимость, будто он получил энергетическую подпитку. – Мы вас всех порежем! – продолжал боевик окрепшим голосом. – Горла перегрызем! Кишки выпустим и на шею намотаем!
– Верю, – усмехнулся Тарас. – Это единственное, что вы умеете делать хорошо. Вот только не богоугодное это дело – кишки выпускать и женщин убивать. Спасибо за информацию. Иди к своему командиру и передай ему, что я скоро к нему приду. Надеюсь, трупы этих шакалов с автоматами вы уберете сами.
Тарас закинул винтовку за плечо дулом вниз, не ставя ее на предохранитель, и зашагал прочь.
– Ты мертвец! – прошипел оставшийся боевик, выдергивая нож из бедра, и бросился на Тараса.
Между ними было около шести метров, и это расстояние моджахед пролетел в долю секунды, будто его послала какая-то сверхъестественная сила. Однако Тарас все еще находился в потоке времени темпа, не оглядываясь, он повернул дуло винтовки навстречу бородачу и нажал на курок.
Выстрел, сдавленный вопль, стук упавшего тела. Нож выпал из скрюченных пальцев снайпера, пальцы еще некоторое время поскребли землю и расслабились.
– Умри с миром, – пробормотал Тарас, чувствуя необычную усталость. Прислушался к себе.
Кладбище было расположено в геопатогенной зоне, отнимавшей силы избирательно, только у тех, кто здесь был чужим, и эта же зона давала силы тем, кто родился и вырос на этой земле.
С этим чувством чужеродности, утопив винтовку в Сунже, Тарас и добирался до дома прокурора, благополучно избежав стычек с местными жителями, бандитами и представителями правоохранительных органов. Однако решимость его довести расследование до конца не исчезла. В деле с нападением на московских гостей, начавшемся расстрелом женщин, появилось странное обстоятельство, выраженное снайпером из отряда полевого командира Хамзата Гелаева двумя словами: «Вас заказали». Очень хотелось выявить заказчика, явно принадлежавшего к какой-то из федеральных спецслужб. А корни заказа тянулись в Москву, к руководству «Купола», в этом Тарас был уверен почти на сто процентов. Учитель – как исключительно толковый советник директора ФСБ – действительно настолько мешал этой мощной криминальной организации, что она пошла на самый жестокий вариант вызова Елисея Юрьевича в Чечню, чтобы здесь его ликвидировать руками чеченских террористов.
Что ж, если вы за ценой не стоите, – подвел итоги своим размышлениям Тарас, подходя к дому прокурора, то и мы вправе ответить тем же манером. Прости, учитель, но я пойду дальше.
Глава 14ХРАНИТЕЛЬ
Он появился в доме так тихо и бестелесно, не потревожив его биополей, что Елисей Юрьевич заметил гостя, только войдя в горницу. Хранитель Матфей стоял в углу и рассматривал простенькую иконку, которую пощадили осколки гранат и пули боевиков. Оглянулся на остановившегося в молчании коллегу.
Хранители в иерархии Внутреннего Круга занимали промежуточное положение между адептами и ангелами. Их было мало, а ответственность, лежащая на них, высока, и Хранители редко вмешивались в ситуации на физическом плане. Образно говоря, они видели невидимое, слышали скрытое, преодолевали барьеры недостижимого, понимали подоплеку реальных жизненных процессов и создавали континуальные линии управления ситуациями задолго до их реализации.
Обычно Хранители не обсуждали события с представителями других иерархических слоев Круга, поэтому появление Матфея означало некое осложнение ситуации или же говорило о важности прогнозируемых событий.
– Здраво, – произнес Матфей нараспев, раскатисто, с бархатистыми интонациями, чуть поклонившись.
– Буде, – ответил Елисей Юрьевич, делая ответный поклон. – Что-нибудь случилось?
– Вопрос некорректен, – с мягкой улыбкой, осветившей его строгое лицо, сказал Хранитель. – В каждое мгновение что-то случается в мире. Что касается нашей системы, то прогноз неблагоприятен.
– Вы имеете в виду Равновесие?
– Равновесие нарушено давно, что выражено еще словами классика: нет в мире совершенства. Я имел в виду другое. Процесс девальвации совести убыстряется, идет блокирование связи с Богом на уровне энергетики, а это уже почти катастрофа. Монарх опережает ангелов Круга.
– Я это вижу.
– К сожалению, вы видите не все, иначе проследили бы причинные связи, заставившие вас приехать сюда.
Елисей Юрьевич покачал головой, указал на кресло.
– Прошу вас, присядьте. Чай, кофе?
– Спасибо, я ненадолго.
Они сели: Матфей в предложенное кресло, Елисей Юрьевич на диван.
– Я проследил причинные связи, – сказал он бесстрастно. – Просто не хватило глубины предвидения. Я не ожидал, что Конкере пойдет на уничтожение совершенно невинных людей ради моей нейтрализации. Кстати, вы знаете, кто он на данный момент?
– Естественно. Президент «Купола». До тех пор, пока жив носитель.
Елисей Юрьевич кивнул.
Хранитель имел в виду то, что Конкере – эмиссар, или, точнее, «проекция» Монарха Тьмы, его воплощение в земной реальности, мог внедряться в любого человека, не имеющего совес-ти, и в настоящее время он «жил» внутри главного босса «Купола».
– Его надо… нейтрализовать.
– Конкере сменит носителя, ничего не изменится.
– Тогда он… непобедим?
– Он силен, но не всемогущ, – покачал головой Матфей. – Конкере – лишь дух Монарха, квазиживая сущность, которую действительно можно нейтрализовать. Но и сам Монарх, в свою очередь, не всемогущ и не бессмертен, так как никогда не сможет выйти за пределы Божьей Воли. Поэтому он и вынужден опираться на смертных людей, потерявших Божью искру. Вот смотрите.
Перед Елисеем Юрьевичем в воздухе образовался светящийся объемный чертеж.
– Монарх жаждет вырваться из плена Закона, но это не в его власти, – продолжал Хранитель. – Ибо как Природа всегда имеет противоядие против любого своего яда, так и Творец имеет средство против деятельности любого своего сына, в том числе такого урода, как Монарх.
Елисей Юрьевич смотрел на гостя, пытаясь понять его, и Матфей добавил:
– Это средство – человек.
Некоторое время длилась пауза. Хранитель молчал, убрал свой «чертеж», Елисей Юрьевич думал. Потом сказал:
– Но человек по природе своей – разрушитель.
Матфей кивнул, соглашаясь и не соглашаясь одновременно.
– Разрушение не всегда можно назвать злом. Хотя в нарушении Равновесия виновен именно человек. Причем вполне конкретный. Потому что цивилизацию создавали не человеческие массы, а самоотверженный поиск и деятельность людей высшего типа. Индивидуалов. Одиночек. И это – истина.
– Истина доступна немногим.
– Те, кому она доступна, должны помнить, что существует система искажения реальности, пестуемая Монархом. Микроскоп, телескоп, роман, картина, спектакль – это все примеры искажения реальности. Важно сохранить главное – знание и целостность мировоззрения, исходящие от Творца и приводящие к Нему. Но я обеспокоен другим. Ваш ученик…
– Дмитрий?
– Нет, Горшин. Незавершенный.
– Дмитрий тоже не завершил цикл необходимой настройки на совесть.
– Поэтому мы и закрыли ему канал прямого доступа к Хроникам. Не пришлось бы то же самое делать с Горшиным.
– Почему он вас так беспокоит?
Хранитель выдержал паузу.
– Он слишком увлекается физическим воздействием на мир, забывая о бесконтактном пресечении потоков нег-информации, в том числе – боевых нападений.
– Бесконтактное пресечение боя – то же нападение…
– Но раньше нападающего, в результате такого дистанционного оперирования отпадает надобность в прямом физическом контакте.
– У него все впереди.
– Надеюсь. Постарайтесь вложить в него основное: воин должен быть отстранен от зла и ненависти прежде всего внутри себя. Если он этого не примет, мы получим еще одного носителя т ь м ы или, по крайней мере, равнодушного.
Елисей Юрьевич покачал головой.
– Уверен, равнодушным он никогда не станет. Тарас действительно индивидуалист, одиночка, однако его тяга к восстановлению справедливости основывается не на агрессивном восприятии мира и стремлении показать свою силу, а на защите чести и достоинства.
– И все же он слишком самостоятелен, это пугает координаторов.
– Герарда?
– Не только. Герард вообще считает, что Горшину рано знать Ключи метаязыка. Он не обладает надлежащей степенью самодисциплины.
– Герард ошибается.
– Возможно, – легко согласился Матфей. – Все мы не безгрешны. Как говорится – легко быть святым, не имея соблазнов. Но и ошибаться в подборе кадров мы не должны.
– Я понимаю. – Во взгляде Елисея Юрьевича на миг всплыла тоска, но он тут же загнал ее в глубину души. – Коль уж речь зашла о Горшине, у меня к вам просьба, патриарх.