– Мы знакомы?
– Слава о вас дошла до Европы, – усмехнулся Константин. – Так какие у вас ко мне претензии?
– Вы незаконно проехали по платной дороге…
– Здесь только одна дорога к посёлку.
– Она моя.
– Чем докажете, что она ваша?
– Здесь все знают.
– Я не здешний, и вы прекрасно знаете, что перекрывать единственный подъезд к посёлку – подлость.
– Закон на моей стороне, обращайтесь в суд.
– Есть кое-что повыше закона.
– Что же это? – презрительно скривил губы Шаромыжный. – Указ президента, что ли?
– Совесть.
Мужчины, осматривающие машину Константина, захохотали.
– Масляной краски обожрался? – предположил молодой парень, похожий на растолстевшего борца.
Константин вышел за калитку, сунул руки в карманы.
– Моё терпение не безгранично, – сказал он почти вежливо, чувствуя бурлящую в жилах кровь. – Давайте договоримся, господин Шаромыжный. Первое: с сегодняшнего дня вы снимаете шлагбаум и открываете свободный проезд в посёлок.
– У него крыша поехала! – изумился детина-охранник, проявляя недюжинную смелость при свидетелях.
Константин посмотрел на него, но промолчал.
– Второе: хотите получить компенсацию за свою дорогу? Кстати, явно купленную незаконно. Мы проверим. Так вот, хотите жить в мире и согласии с жителями посёлка? Созовите общее собрание, предъявите аргументы, и вполне вероятно, вам пойдут навстречу, особенно после того, как вы на порядок снизите оплату проезда. Пятнадцать тыщ – это не по-божески.
– Всё сказал? – осведомился Шаромыжный, продолжая считать себя хозяином положения. – Бумаги у меня в порядке. А не хочешь платить – выметайся отсюда и строй свою дорогу где хочешь.
Константин кивнул:
– Неплохое предложение, мы это обсудим. Но если ты, козёл вонючий, решил, что можешь победить в войне с общественностью, то глубоко ошибаешься. Во-первых, бывает, что даже у таких крутых тачек, как твоя, прокалываются шины. Да и горят они не хуже других машин, подешевле. Во-вторых, бывает, что и дома вспыхивают как спички, даже такие кирпичные доты, как у тебя. И в-третьих. – Константин раздул ноздри. – И ДТП случаются на просторах нашей родины, даже с мэрами и губернаторами, могу привести примеры.
– Слышали? – картинно и спесиво повернулся к спутникам Шаромыжный. – Он угрожает! Мне! И нашему губернатору!
– Очень похоже, – рассмеялся Константин.
– Чего? – не понял хозяин.
– Не смотрел наш отечественный фильм «Три мушкетёра»? Там лавочник Бонасье говорил: «Я и кардинал – это сила!»
– Издеваешься?! Да ты знаешь, что тебе будет?!
– Я знаю, что будет с тобой. А теперь изволь убраться отсюда подобру-поздорову. Это не твоя территория и не территория одной из деревень, которую ты, козёл поганый, купил.
Повернувшись, Константин, не оглядываясь, зашагал к дому, вслушиваясь в шум и начавшуюся перебранку за спиной:
– Пусти, я его урою!
– Не надо, Жора…
– Пусти…
– Да хрен с ним, я вызову полицию, живо в кутузку посадят!
– Эй, фраер, – окликнули Константина, – ты отсюда не выедешь здоровым, зуб даю! И бабу твою не выпустим! Что с детями, что без.
Кровь бросилась Константину в лицо.
Он молча повернулся, вышел за калитку, не вынимая руки из карманов, приблизился к говорившему «борцу», на губах которого играла ухмылка.
– Повтори!
– А то чо? – пренебрежительно скривил губы парень. – Президенту пожалуешься?
Константин сделал выпад головой в лицо здоровяка.
«Борец» с воплем отпрянул, зацепился за крыло «Хаммера», упал.
Охранник с карабином бросился на Константина, и тот с разворота ударом ноги отбросил его в заросли лебеды у забора дома напротив. Повернулся к оторопевшему владельцу дороги, всё так же не вынимая руки из карманов.
– Какие неловкие у тебя халдеи, хозяин. Ещё вопросы есть?
«Борец» вскочил на ноги, держась за окровавленный нос.
– Убью, сука!
Константин повернулся к нему:
– Давай, жду. У тебя ещё много чего можно сломать.
Из дома выскочила Зина, за ней вышел Николай Кузьмич с вилами в руках.
– Костик, не надо!
– Да не трогаю я их, – пожал он плечами. – Ну, чего стал? Давай, убивай.
Глаза парня забегали, решимость в них прошла, осталась только ненависть.
– Я тебя… встречу…
Вскочил детина-охранник, но тоже не стал бросаться угрозами.
Константин повернулся к Шаромыжному, потерявшему уверенность.
– Я дал тебе хороший совет, дядя, воспользуйся им, не то твоя самодеятельность с дорогами и деревнями плохо кончится. Особенно с деревнями. И никакой губернатор не поможет, их теперь тоже пачками сажают.
Константин подтолкнул сестру к двери, из которой выглядывали любопытные лица детей, пропустил отца.
В гостиной он сказал, оглядев встревоженных родных:
– Не волнуйтесь, этот урок пойдёт им на пользу. Завтра съезжу в местную управу, поговорю с жилищниками. Терпеть больше этот произвол нельзя.
– Вряд ли им понравилось, как ты себя вёл, – проворчал Николай Кузьмич.
– Пап, чтобы нравиться всем, даже Богом быть недостаточно.
– Думаешь, поможет?
– Уверен. Можете спокойно заниматься своими делами.
Однако Костя ошибся. Впечатление на местного хозяйчика он произвёл, но не такое, на какое рассчитывал.
Через час, когда он поставил машину в отцов гараж, к дому подъехала бело-синяя «Нива» полиции, и Константина окликнули:
– Эй, гражданин, подойдите.
Он закрыл ворота гаража, оглянулся, увидел двух полицейских, «Ниву», ползущий по улице в сотне метров «Хаммер» и всё понял.
«Барсов выгонит из отряда на хрен!» – мелькнула мысль.
– Слушаю.
– На вас поступила жалоба, – подошёл ближе полицейский средних лет, с погонами младшего лейтенанта. – Вы отказываетесь уважать частную собственность, да ещё избили двух жителей посёлка.
«Хаммер» остановился, из него вышел Шаромыжный, одетый на сей раз в просторный костюм цвета хаки. За ним вылезли сопровождавшие владельца дороги. Распухшее красное лицо «борца» украшала полоска лейкопластыря.
– Как же вы красиво изъясняетесь! – восхитился Константин. – «Отказываетесь уважать частную собственность». Что-то новое в лексиконе полиции. А то, что этот господин не уважает сотню жителей посёлка, лишив их возможности свободного проезда к с в о е й частной собственности, не имеет значения?
Подошёл второй полицейский, помоложе, зато вдвое шире, с огромным пузом, широкомордый, с погонами сержанта.
– Документы, гражданин. – Ударение он сделал на втором слоге слова «документы».
– Будьте любезны.
– Чево?
– Вы забыли сказать: будьте любезны.
Сержант мигнул.
– Кажи документы.
– Сначала вы свои, господа стражи порядка.
Полицейские озабоченно переглянулись.
– Он угрожал губернатору, – донёсся голос Шаромыжного. – Грозился дом поджечь.
– Ну? – сказал сержант.
– Гвозди гну, – вежливо ответил Константин. – Представьтесь. По закону вы не имеете права отказать человеку выяснить ваши фамилии и место службы.
– Да кто ты такой, уголовник?! – не выдержал охранник с карабином.
Константин не ответил.
Сержант посмотрел на лейтенанта:
– Может, вызвать патруль?
– Вызывай, худенький наш, – сочувствующе кивнул Константин. – Сам-то ты вряд ли комбатант. Если у вас больше нет ко мне вопросов, то вы свободны.
Он повернулся к полицейским спиной, вернулся в дом, втолкнув в дверь выглянувшую на улицу Зину.
– Чего они хотят? – выдохнула она.
– Чтобы я заплатил.
– Да отдай ты им три сотни, – в сердцах выговорил Николай Кузьмич. – Не хватало полиции доказывать, что не ты кур воровал.
– Ну уж нет, правда на нашей стороне.
– Они не отстанут. В посёлке уже было такое, один крутой тоже не стал платить, шлагбаум своротил трактором, так его на пятнадцать суток арестовали да ещё шлагбаум чинить заставили.
Константин выглянул в окно.
«Нива» стояла на месте. Возле неё топтались, размахивая руками, хозяева дороги. Полицейские совещались. Потом лейтенант вытащил мобильный и кому-то позвонил.
На душе стало скверно.
– Не везёт тебе с нами, – удручённо заметила Зина.
Дети, прижавшиеся к матери, выжидательно уставились на дядю Костю.
– Ничего, всё будет хорошо, – сказал он, берясь за свой смарт и набирая номер Барсова.
Композиция 17Поводыри
Пьяцци выслушал Эзру Хауса бесстрастно, не дрогнула ни одна складка на его «базальтово-гранитном» морщинистом лице.
– Я вас услышал, полковник. Вы уверены, что русские пойдут на это? Убийство президента – не рядовой грабёж.
– Господин Подвальный обещает…
Кардинал позволил себе брезгливо усмехнуться.
– Господин Подвальный всего лишь посредник меж нами и русской государственной мафией.
– Но он хорошо служит нашему делу.
– Ещё бы он не служил. Ему столько дано, что хватит на сто лет отрабатывать авансы. Два замечания: нужно ускорить создание альтернативной команды для устранения русского президента. Мы не должны зависеть от одного-единственного варианта. Ваша ГОН может не справиться, либо случится какой-нибудь форс-мажор, умрёт господин Подвальный… да мало ли что ещё.
– Исключено, – заикнулся Хаус.
Пьяцци поморщился.
– Я просто привёл пример. Должна быть вторая группа, подчинённая другому специалисту.
– Группа формируется, ваше преосвященство.
– Она же должна будет устранить первую группу после успешного решения задачи. Сроки выполнения операции остаются прежними – середина июня, до запланированной трёхсторонней встречи президентов США, России и Китая.
– Проще всего было бы сбросить на Сахалин, – сделал попытку улыбнуться Эзра, – где будет проводиться встреча, нашего «Толстого Макса». Одним ударом покончили бы со всеми проблемами.
Пьяцци ощупал «метеоритные кратеры» на лице замдиректора ЦРУ холодными змеиными глазами. «Толстым Максом» военспецы США называли новую бомбу объёмного взрыва, сравнимую по мощности с атомной.