– Все что угодно.
Мой голос приглушен его телом. Вблизи он пахнет божественно. Такой цитрусовый, и насыщенный, и полный жизни.
Лео нежно приподнимает мое лицо за подбородок.
– Больше никакого флирта с другими мужчинами или попыток лишиться девственности до свадьбы. Пожалуйста, Нат, – шепчет он, пристально глядя мне в глаза. – Я умоляю тебя бросить этот квест, потому что это не решение.
– Тогда что? Я не хочу выходить за него, Лео. У меня от него мурашки.
– Я поговорю с Матео и узнаю, сможет ли он еще раз поговорить с Анджело.
Мои глаза выскакивают из орбит.
– Матео разговаривал с Анджело о моем брачном договоре?
Он кивает:
– Несколько раз.
– Почему? Он же двумя руками за традиции и постоянно говорит мне, что я должна следовать правилам.
– Это правда, твой брат согласен с договорными браками, но он не хочет отдавать тебя Карло. Я думаю, глубоко в душе, Анджело, тоже не хочет этого. Но у него связаны руки. Это договор, имеющий обязательную силу, и Анджело не может спровоцировать войну.
– Значит, он предпочтет продать свою дочь монстру, чтобы сохранить мир.
– Мне тошно от этого, но никто ничего не может сделать.
– Что, если он умрет? – выпаливаю я, озвучивая то, о чем думала последние недели. – Он не сможет жениться на мне, если будет на том свете.
– Наталия, – рычит Лео, свирепо глядя на меня. – Даже не вздумай произносить такое. Он сын дона Греко. Его убийца не проживет и дня.
– Я отчаянно хочу избежать этого брака, Лео.
– Знаю.
Обхватив мое лицо, он осыпает его поцелуями, и я сжимаю в кулаках его футболку, притягивая ближе, вдыхая его запах и впитывая его тепло и близость, проклиная тот факт, что родилась в преступном мире и не вольна любить этого мужчину так, как мне хочется.
На месте его раны расползается кровавое пятно, и я отстраняюсь, сожалея, что сделала ему больно.
– У тебя кровь.
Он смотрит вниз и ругается.
– Я тебя не поблагодарила, – говорю я, положив ладонь ему на щеку. – Вчера ты спас меня. Ты поймал пулю, защищая меня. Я никогда этого не забуду.
– За тебя я приму тысячу пуль, dolcezza, и не надо меня благодарить. Твоя защита – единственное, что мне позволено. И я собираюсь делать это до самой смерти, даже если мне придется оберегать тебя, оставаясь в тени.
В горле клокочет сдавленное рыдание, а в глазах скапливаются слезы. Я открываю рот, чтобы еще раз сказать, что люблю его, но Лео качает головой, накрыв мои губы ладонью.
– Не надо, – сдавленно шепчет он. – Не говори. Это слишком больно.
Мое сердце ноет. Как будто физически болит так сильно, что кажется, готово разорваться. По щекам текут слезы, а глаза Лео блестят от невысказанных эмоций, и поэтому я знаю, что он тоже это чувствует. Знание, что моя любовь не безответна, должно сделать меня счастливой, но от него только тоскливей, потому что нам не суждено быть вместе.
И хотя мне хочется отбросить всякую осторожность – раздвинуть ноги и впустить его в свое тело так же, как он уже проник в мое сердце и завладел им, – я не стану, потому что не хочу рисковать его жизнью.
– Какого черта тут происходит? – рявкает Матео, и мы с Лео отлетаем друг от друга.
Брат стоит в дверях, и у него из ушей практически валит пар. Резкий взгляд, которым он полосует Лео, пугает меня, так что я переключаюсь в режим выживания.
– У Лео снова идет кровь, так что я предложила залатать его. – Наклонившись, я хватаю с вешалки одну из отглаженных рубашек Мэтти. – Ты же не против, если он позаимствует твою рубашку?
– Наталия. – Раздраженный тон Матео говорит о том, что он на это не купился. Мэтти закрывает глаза, а когда открывает снова, то злится чуть меньше. – Тебя ищет мама. Греко уже подъезжают. Тебе надо готовиться.
Я перевожу взгляд на Лео, и он кивает, давая понять, чтобы шла, а он позаботится об остальном.
– Не делай ему больно, – шепчу я на ухо брату. – Помни, что он спас меня вчера, и он не сделал ничего, кроме того, что верно защищал меня. Не выдумывай то, чего нет.
Понятия не имею, проглотит ли брат фигню, которую пытаюсь ему скормить, но они достаточно хорошие друзья. Я еле тащусь вверх по лестнице, и причина имеет прямое отношение к нынешней ситуации. Вчера меня чуть не похитили, и полагаю, это из-за человека, с которым я помолвлена. Кто-то хочет, чтобы Карло за что-то заплатил, и они собирались использовать для этого меня.
Ненавижу, что моя жизнь дошла до такого, но не могу сказать, что не была готова. Родители годами приучали меня к этому разными способами. Хоть Карло Греко не нравится никому из нас и я не имею иллюзий насчет того, каким будет наш брак, но теперь я подчинилась судьбе.
Я не могу получить Лео и должна его отпустить.
Не существует вариантов избежать брачного договора с Греко. Через год я буду уже миссис Карло Греко, и мне надо найти способ смириться с этим.
Глава 10
Наталия
– Все очень вкусно, мама Роза, – говорит Карло, любезно улыбаясь моей маме, пока его рука под столом ползет выше по моему бедру.
Только soldati Маццоне, знакомые с моей мамой, могут называть ее так, но никто не станет упрекать моего жениха за фамильярность, когда есть более срочные вопросы, например, моя безопасность.
На челюсти Лео, который стоит на страже в одном из углов комнаты, дергается мышца, но он продолжает смотреть прямо перед собой, словно не слушает и не наблюдает каждую секунду этого ужасного ужина. Карло настоял на том, чтобы сесть рядом со мной, и в течение всей трапезы подлизывался и пытался залезть мне под платье. У меня болит запястье от усилий удержать его руку, а бедра ноют от того, как крепко приходится их сжимать. Я так напряжена, что кажется, будто все мышцы свело, и кусок почти не лезет в горло.
– Я рада, что тебе понравилось, – отвечает мама. – Наталия делала канноли. Десерты ее фирменные блюда.
– Правда? – говорит мой мерзкий жених, впиваясь ногтями в мое бедро, сверкая обезоруживающей улыбкой. – Не думал, что ты можешь быть еще слаще, bella.
На шее собирается пот, но я, стиснув зубы, изображаю улыбку.
– Я думаю, нам следует пожениться сейчас, – заявляет он, перебивая идущую за столом беседу.
Меня прошивает паника, и хочется умолять отца не соглашаться, но я сохраняю фальшивую улыбку и спокойное выражение лица, а мысленно молюсь как никогда в жизни.
– Ты с ума сошел? – огрызается Матео, сердито глядя на Карло через стол. – Это ты виноват в том, что жизнь моей сестры под угрозой.
– Матео! – ревет папа, сверля брата суровым взглядом. – Не говори без очереди.
Дон Греко самодовольно улыбается, и мне хочется врезать по его глупому лицу. Карло – точная копия своего отца, с такими же темными волосами и черными глазами, так что смотреть на будущего свекра все равно что смотреть на будущего мужа, когда он станет старше. При этой мысли меня передергивает. У Карло такой же холодный, нечеловеческий блеск в глазах, и я задаюсь вопросом, не ждет ли меня судьба миссис Греко. Бледной, дрожащей, бессловесной мышки, которая держит приборы трясущимися руками и почти не поднимает глаз. Могу только представить ужасы, которые творятся в их доме, и, несмотря на принятое ранее решение, не хочу туда.
Я вновь противлюсь своей судьбе и хочу избежать ее любой ценой.
– И не тебе это решать, – добавляет папа, переводя свой острый взгляд на Карло.
– Наталия будет моей женой, так что я не согласен. Это мое дело.
Жаль, что я не могу помахать рукой у него перед лицом и спросить: «А как же я?» Но какой смысл? В нашем мире женщины не имеют права голоса. От нас ждут, что мы будем делать то, что говорят, и все время держать язык за зубами.
– Карло. Прояви к дону Маццоне уважение, которого он заслуживает, – говорит его отец, предупреждающе глядя на сына. – Это разговор не для стола. Мы обсудим это в мужском кругу после ужина. – Отец Карло поворачивается к маме. – Еда восхитительная, Роза. Благодарим за гостеприимство. – Он хмурится. – Ты в порядке? – спрашивает он, и я резко поворачиваюсь к маме.
– Мама? – спрашиваю я, заметив ее бледность и выступивший на лбу пот.
Все за столом поворачиваются к ней. Мамины веки дрожат, и папа встает как раз в тот момент, когда она начинает заваливаться набок. Он успевает подхватить ее, и я щипаю руку Карло и отпихиваю ее, вставая. Мы с Лео встречаемся взглядами, в его глазах полыхает пламя, и я понимаю, что он все видел. Но сейчас мне плевать на все, кроме мамы.
Я бросаюсь к ней, а Матео подходит с другой стороны.
– Вызови врача, – говорит папа, глядя на меня и осторожно поднимая маму на руки. – А потом поднимайся к матери в комнату.
– Может, нам стоит уйти, – говорит дон Греко, вставая.
– Нам надо обсудить дела, – возражает папа. – Дайте мне устроить жену наверху. Доедайте канноли, и Матео проводит вас в мой кабинет. – Он смотрит на брата, и Матео кивает, хотя я знаю, что он тоже хочет пойти с мамой. – Я скоро присоединюсь к вам.
Игнорируя пылкий взгляд Карло, я выбегаю из комнаты следом за родителями и иду в нашу гостиную, чтобы позвонить врачу.
– Что с ней? – спрашиваю я полчаса спустя, когда врач заканчивает предварительный осмотр.
– Я не уверен. – Он мягко надавливает маме на живот и выглядит при этом встревоженным. – Потребуется обследование в больнице, миссис Маццоне.
Он хлопает ее по руке.
Мама выглядит смертельно бледной на фоне многочисленных подушек, на которые опирается.
– Анджело это не понравится, – хрипит она слабым голосом. – Вы не можете провести обследование здесь?
Папа оплачивает круглосуточного врача специально, чтобы избегать больниц и не привлекать внимания. Если бы нам приходилось возить soldati в больницу каждый раз, когда они получают ранения, мы появлялись бы там каждый день, и это привлекло бы внимание властей. А это нежелательно, даже при том, что копы, судьи, юристы и прочие представители сил правопорядка у папы в руках.