– Интересно, он действует в одиночку или по указке отца? – шепчет Матео, и я пожимаю плечами, потому что никто не знает, что задумал Карло.
Мы думали, что сопровождаем его на тайную встречу с Джино Аккарди. Карло открыто скормил эту информацию нескольким источникам, зная, что она разойдется, так что он будет прикрыт. Он уже заложил фундамент несколько месяцев назад, когда недвусмысленно обвинил Аккарди в темных делишках в присутствии своего отца и дона Маццоне.
Карло обменивается рукопожатием с подручным картеля, и я киваю Матео, надеясь, что Фрэнк и наш кузен Йен снаружи начеку и готовы действовать. Мы хотели взять с собой Брандо, но пока не поймаем крота, не можем рисковать. Моим брату и кузену можно доверять, и оба отлично подошли, так как умеют держать рты на замке. Они были нашим единственным вариантом, потому что мы не могли рисковать идти сюда в абсолютном меньшинстве.
Карло ждет, пока мужчины выйдут через боковую дверь, после чего откидывает голову и посмеивается. Он потирает руки, оживленно разговаривая с четырьмя своими soldati, в то время как Фрэнк и Йен проскальзывают в здание склада сзади. Карло и его люди слишком заняты, чтобы заметить это. Отложив фотоаппарат на подоконник, чтобы забрать позже, я занимаю позицию и направляю винтовку в спину низкорослого темноволосого крепыша. Он подходит под описание Наталии одного из мужчин, которые были в машине в тот день, когда Карло приехал за ней в школу. Мне хочется, чтобы его смерть была долгой, потому что он заслужил мучения, но мы не можем рисковать.
Наша главная задача – Карло, а остальным следует быть благодарными за быструю смерть.
По кивку Матео я даю сигнал, Фрэнк и Йен смотрят вверх на меня, и на молчаливый счет три мы открываем огонь, каждый из нас убивает по одному человеку, оставляя Карло последним.
Предсказуемо, он достает пистолет и палит без разбора, пятясь к боковой двери, через которую вышел подручный картеля. Я чую его страх отсюда, и это меня бесконечно радует.
Я настоял, чтобы Йен и Фрэнк надели кевларовые жилеты, на случай если им в грудь попадет шальная пуля. Мама и тетя Сесилия никогда не простят мне, если с ними что-то случится. Сейчас я рад, потому что козел продолжает беспорядочно отстреливаться, не целясь.
– Стой на месте, stronzo, – кричит Матео, вставая на ноги и целясь из своей винтовки в голову Карло.
– Бросай оружие и подними руки, – добавляю я, закидывая винтовку за спину, и в три плавных движения спускаюсь с парапета, пока Фрэнк и Йен подходят ближе, направив стволы в грудь и голову Карло.
Карло смеется, и его пистолет падает на пол, на лице отражается веселье.
– Если ты думаешь, что твои люди снаружи придут тебе на помощь, подумай еще раз, – говорю я, отпихивая ногой его пистолет подальше.
Ствол проезжается по грязному, заваленному мусором полу. Достав из заднего кармана латексные перчатки, я надеваю их, не спуская глаз с выродка.
– Они отправились в вечное плавание в Гудзон, – подтверждает Фрэнк безэмоциональным голосом, ощупывая Карло на предмет другого оружия.
Фрэнк утыкает свой ствол в висок Карло, а Йен передает мне нашу сумку с инструментами. Бросив ее на пол, я расстегиваю молнию, убедившись, что Карло хорошо видно, что внутри.
Веселье на его лице улетучивается, но он по-прежнему высокомерный ублюдок.
– Вы мне не навредите. Мы все знаем, что это начнет войну.
– Ошибаешься, сукин сын.
Матео подлетает к нему, а Йен притаскивает стул. Матео заряжает кулаком по лицу Карло, и от силы удара тот летит спиной на пол. Пока он не успел подняться, я бью его ногой в голову, и мы оба обрушиваемся на подонка с ногами и кулаками, в рекордное время избивая до крови. Этот слабак почти не сопротивляется.
Привязав Карло к стулу, забираю у него телефон и сую себе в задний карман. Затем ножом срезаю с него одежду, и он воет от боли каждый раз, когда мое лезвие врезается в его голую кожу. По его торсу стекают ручейки крови, и он сверлит меня взглядом, как будто имеет какую-то власть в этой ситуации. Я отправляю Фрэнка с Йеном на парапет следить из верхних окон за обоими входами, на случай если кто-нибудь появится, когда Карло не вернется домой.
Мы не можем потратить столько времени, сколько хотелось бы, но все равно собираемся заставить ублюдка страдать.
– Ты серьезно думал, что мы позволим тебе остаться безнаказанным после того, что ты сотворил с моей сестрой? – говорит Матео, плюнув ему в лицо, после чего наносит сильный удар в солнечное сплетение.
– Ей понравилось, – кряхтит Карло между болезненными вздохами, и я наношу еще несколько ударов, крайне довольный, когда у него вылетает зуб.
– Нравится насиловать женщин? – ощериваюсь я ему в лицо. Один его глаз наполовину закрыт, а левая скула опухла. – Ты жалкий сукин сын.
Из его рта вырывается хриплый смех.
– Ревнуешь, Мессина?
– К грязи вроде тебя? Никогда.
Я веду ножом по его животу, достаточно глубоко, чтобы он почувствовал, но не умер слишком быстро.
Он вопит, и это музыка для моих ушей.
Прижав нож к его горлу, я усмехаюсь и глумлюсь над ним.
– Мне не надо насиловать Наталию. Она хотела каждое прикосновение. Желала каждый поцелуй.
Даже если Матео, мой брат или мой кузен удивлены этим признанием, ни один не показывает эмоций.
– Расскажи, каково знать, что твоя невеста любит меня? Достаточно, чтобы позволить мне быть с ней так, как тебе остается только мечтать.
Я вру, потому что не касался Наталии непристойно, и собираюсь сказать своему лучшему другу об этом до того, как он швырнет меня на стул после Карло.
– Мы месяцами встречались за твоей спиной. – Я провожу ножом по центру его груди и отхожу на шаг, когда он заливает мочой свои ноги и пол. – Все это время выставляя тебя дураком.
– Она тебя ненавидит, – добавляет Матео. – И мне ты чертовски отвратителен.
Он быстрым движением ножа отрезает Карло член и отбрасывает влево, в то время как сам Карло воет от боли, а по его лицу текут слезы.
– Я не собирался допускать вашей свадьбы.
– Скажи нам, кто снабжает тебя внутренней информацией, и мы сделаем это быстро, – вру я, доставая паяльную лампу.
– Трахни себя и свою мать.
Я включаю пламя и провожу поверх его головы, опаляя волосы и кожу на лбу.
Звуки, которые отражаются от стен, животные, но мне плевать. Я хочу, чтобы он испытал невообразимую боль, прежде чем мы прикончим его. Он расскажет нам, кто крот, или умрет страшной смертью.
– Хорошо. Va bene, – тяжело дышит Карло, из глаз текут слезы.
Покрасневшая кожа на лбу покрыта волдырями, он стонет и плачет, а между ног течет кровь.
– Это Брандо, – хрипит он, отводя взгляд в сторону.
Мы с Матео коротко переглядываемся. Я вижу в его глазах отражение собственных мыслей. Врет. Матео кивает, и я соглашаюсь. Мы ничего не добьемся от этого мудака. Я пожимаю плечами и снова включаю лампу.
– Тебе конец.
– Это не сойдет вам с рук! – верещит он. – Мой отец узнает, кто это сделал! Вы оба последуете за мной в ад.
– Не-а, – усмехается Матео и всаживает нож в бедро Карло, специально избегая бедренной артерии.
– В отличие от тебя мы знаем, как довести план до удачного завершения.
Я киваю головой вправо, на маленький столик, на котором лежат пять килограмм порошка в брикетах. Передачи денег не было, так что это явный подарок. И хотя невозможно определить, откуда он, его наличия в месте, где обнаружат обезображенное тело Карло, будет достаточно, чтобы возбудить подозрения.
– Давай выпотрошим этого мудака, – говорит Матео, теряя терпение.
Его жажда крови рвется наружу, и моя кровожадность тоже просыпается, готовая причинить боль.
Вместе мы уничтожаем Карло, кромсая ножами, терзая его тело ударами за Наталию и всех женщин, когда-либо пострадавших из-за ублюдка. Когда его внутренности вываливаются наружу, а сквозь лохмотья кожи проглядывают кости, я добиваю его паяльной лампой, наслаждаясь запахом паленой плоти. Матео тормозит меня, пока я не превратил его в пепел. Мы хотим, чтобы дон Греко страдал, когда увидит его труп, потому что этот мудак абсолютно такой же больной и развращенный, как его сын.
Я зову Фрэнка и Йена вниз, чтобы помогли прибраться. Брат выглядит бледным, но ничего не говорит, разыскивая на полу наши гильзы, пока мы с Матео снимаем с себя пропитавшиеся кровью шмотки. Йен блюет в пластиковый мешок, и мы с Матео усмехаемся друг другу, как братья по оружию.
– К твоему сведению, я целовался с Наталией. Больше ничего. Клянусь, я не прикасался к ней неподобающе.
Мне необходимо было сказать это до того, как Матео сам вспомнит и врежет по моему лицу.
– Не здесь, – рычит он, прищурившись.
Я киваю и опрокидываю на себя пятилитровую бутыль воды, смывая остатки крови. Затем вытираюсь и одеваюсь в чистое, собираю испачканную одежду, чтобы позже выбросить в мусоросжигатель.
Убрав любые намеки на улики и убедившись, что путь отхода чист, мы выскальзываем из здания и отправляемся по домам.
Глава 21
Лео
– Что вы сделали?! – ревет Анджело, грохая кулаком по столу, после чего выдергивает из кобуры пистолет и направляет сначала на Матео, а потом на меня. – Вы оба с ума посходили?
– Папа, он обидел Наталию, – говорит Матео ровным тоном, на его лице ни следа страха.
Матео сильно повзрослел после смерти матери. Думаю, что и угроза Анджело насчет другого варианта тоже заставила его стать мудрее.
– Он оскорбил и унизил ее, – добавляю я. – Обнажил ее перед своими людьми и довел бы дело до конца, если бы не ее сообразительность.
На лице Анджело мелькает боль, но он не опускает ствол, по очереди целясь в нас. С его губ срывается поток итальянских ругательств, но гнев не стихает. Ни на йоту.
– Вы должны были прийти ко мне! – рявкает дон. – Я бы разобрался должным образом. Это развяжет войну, которой я не хочу!
– Только если дон Греко узнает, что это мы убили Карло, – замечаю я.