– Нат?! – кричит мой брат сзади, и я на секунду закрываю глаза, готовясь к неизбежному.
Ставлю коробку на стол.
– Какого черта ты тут делаешь? – орет он, встав рядом и взяв меня за локоть. – И какого дьявола на тебе надето?
Его голубые глаза становятся почти черными от ярости.
– Пошел ты, Матео. – Я выдергиваю локоть из его хватки. – Это вечеринка. Я пришла веселиться. – Развернувшись, беру Фрэнки за руку. – Идем танцевать.
Она не подводит, поэтому мы вместе прокладываем путь в середину толпы. Арчер с Брандо стоят на страже у края танцпола, обоим не по себе. Поверх их голов я вижу ругающихся Матео и Лео и понимаю, что речь идет обо мне.
Танцуя, я ощущаю на себе взгляды, но никто даже не задевает меня. Все знают, кто я, или если не знали раньше, то знают теперь, и никто не рискует даже заговорить со мной. Жаль. Потому что в прошлый раз использование Сантино, чтобы заставить Лео ревновать, сработало чудесным образом, и я не возражала бы повторить это с каким-нибудь случайным красавчиком.
Некоторое время мы танцуем, выкладываясь по полной, но я не получаю удовольствия. Я потеряла из виду Лео и белобрысую шлюху, и это поднимает мою тревогу на пару уровней.
– Тебе надо уйти, – говорит мне на ухо Матео, схватив сзади и разворачивая. – Папа разозлился бы, если бы узнал, что ты здесь.
– Расслабься, Мэтти. – Я отталкиваюсь от его груди. – Мне восемнадцать, и вряд ли тут угрожают неприятности. Все боятся даже взглянуть на меня.
– Это не место для таких девушек, как ты.
Гнев возвращается, разливаясь по венам. Я упираю кулаки в бока и испепеляю брата взглядом.
– Какого черта это значит? – рычу я ему на ухо.
– Наталия, это комплимент. Господи. Ты слишком хороша для такого места, и я хочу, чтобы ты ушла.
Я сбрасываю его руки.
– Уйду, когда пожелаю.
Матео смотрит мне за спину и поджимает губы. На миг закрывает глаза, а когда открывает, в глубине его голубых глаз четко видна решимость.
– Нат, я знаю, что ты делаешь, и это не сработает. Он живет дальше. Посмотри сама.
Он кивает мне за спину, и у меня в желудке бурлит кислота.
Фрэнки переплетает наши пальцы.
– Не смотри, – говорит она. – Давай просто уйдем.
Игнорируя грохот крови в ушах, я резко разворачиваюсь, и мир вокруг разваливается на куски. На меня обрушивается боль, почти сбивая с ног. Лео танцует с блондинкой, и они не могут разлепиться. Я вижу его язык, ныряющий в ее рот, его ладони сжимают и мнут ее тощую задницу. Она трется об него, по сути прилюдно трахаясь в одежде, не заботясь о том, кто ее увидит.
В горле клокочет рыдание, и сердце колотится в грудной клетке. Я едва дышу из-за боли, заполнившей каждую клеточку.
Лео сжимает ее талию, крепче прижимая к себе, и двигает бедрами ей навстречу.
Мое сердце трескается. Так громко, что мне кажется, что всем должно быть слышно.
Он стреляет в меня взглядом, полным желания, шепча что-то ей на ушко.
Я как будто приросла к полу, хочу уйти, но не в состоянии даже пошевелить ногой.
Схватив блондинку за руку, Лео тянет ее в толпу, и я смотрю, как они скрываются в коридоре. Слезы просятся наружу, когда я понимаю, куда они пошли и что собираются делать. Но я отказываюсь срываться на публике. Отказываюсь давать ему еще больше власти над собой.
Я пробираюсь сквозь толпу, удерживая боль внутри, в отчаянном стремлении сбежать из клуба.
Стоит выйти на улицу, как дамба прорывается, и я разражаюсь слезами, иду на ватных ногах вдоль клуба, пока меня никто не увидел. Когда добираюсь до парковки, меня рвет. Я цепляюсь за угол здания, пока мое сердце разбивается, а живот выворачивают спазмы. Я даже не могу пошевелиться, услышав приближающиеся шаги, но у меня не осталось сил переживать.
– Мне жаль, Нат, – говорит Матео, протягивая руку. – Я знаю, что ты расстроена, но так лучше, ты знаешь.
– Отвали от меня! – кричу, разворачиваясь и давая ему пощечину. – Это все ты виноват!
Я беру бумажную салфетку, которую дает мне Фрэнки, и промокаю губы.
Арчер и Брандо держатся на расстоянии. У первого такой вид, будто он хочет оказаться где угодно, только не здесь, а последний выглядит обеспокоенным.
– Я знаю, это ты сказал ему так сделать, – шиплю я.
Лео никогда не поступил бы со мной жестоко умышленно.
– Ты хочешь верить в это, но я не говорю Мессине, что делать. Ты наивная в этом всем, Нат. Я понимаю, что ты злишься, и, если тебе хочется выместить это на мне, пусть будет так. – Матео пожимает плечами, как будто красный отпечаток на щеке ни капли его не волнует. – Но это не я засунул язык в горло Мэнди, не я лапал ее за жопу. И не я сейчас трахаю ее в клубе. Это все Лео.
– Я тебя ненавижу! – кричу я, обнимая себя руками. – И его ненавижу. Идите оба к черту.
Глава 24
Лео
Мой телефон вибрирует от входящего звонка и скользит по прикроватной тумбочке, но я не могу собрать силы, чтобы ответить. Так было всю прошедшую неделю, и пора взять себя в руки. Анджело дал мне время погоревать, но в понедельник я должен вернуться к работе. Жизнь должна продолжаться. Даже если мы только вчера похоронили моего лучшего друга, моего брата на кладбище Единой церкви.
Боль режет меня пополам, когда мучительные воспоминания возвращаются. Если бы только я в прошлые выходные не использовал Мэнди, чтобы навсегда оттолкнуть Нат, когда Брандо написал мне, что она едет. Если бы только не продолжал напиваться, потому что знал, что ранил свою dolcezza так глубоко, что она, скорее всего, никогда не заговорит со мной снова. Тогда в воскресенье я не страдал бы от похмелья и разбитого сердца. Я не отказался бы, когда Матео позвонил и попросил встретиться с ним на Манхэттене, чтобы пообедать. И он не был бы один, переходя шумную улицу при свете дня, когда кто-то всадил пулю ему в голову.
Глаза щиплет от слез, и я крепко зажмуриваюсь, а телефон продолжает вибрировать. Я потерян. Разбит болью и сожалениями. И единственный человек, который по-настоящему понимает, единственный, кто мог бы предложить мне утешение, люто меня ненавидит.
После субботней ночи Наталия не сказала мне ни слова. На похоронах она держалась рядом с отцом, стойкая и очень красивая перед лицом огромного горя. Как может Бог быть настолько жестоким, чтобы лишить ее брата всего через шесть месяцев после того, как она потеряла маму?
Я знаю, что на этой неделе моя мама была у них дома, помогала Наталии и Анджело с организацией похорон. Каждый день мне очень хотелось поехать туда. Обнять Наталию, умолять о прощении и быть рядом. Я не могу потерять и ее тоже. Но увидев, как она смотрела на меня в воскресенье, когда впервые появился на ее пороге, я понял, что эта девушка не хочет иметь со мной ничего общего.
Ее не в чем винить. То, что я сделал, подло. Но это было вынужденной мерой, так как Нат меня не отпускала, а надо было. Анджело выразился предельно четко. Если не буду держаться от нее подальше, она лишится возможности учиться в университете, а я навечно упокоюсь в неглубокой могиле.
Матео был в ярости, когда она явилась на мой день рождения. Он ясно дал понять, что я должен разобраться с этим раз и навсегда, но и ему не доставляли удовольствия страдания сестры.
К черту эту жизнь. Я зарываюсь лицом в подушку и ору. На заднем фоне дурацкий телефон продолжает жужжать, пока я не хватаю его.
– Что? – реву я.
Сначала меня приветствует тишина, а потом барабанных перепонок касается спокойный голос Брандо.
– Тебе надо успокоиться и навести порядок.
Он пару раз заезжал проведать меня. И хотя на этой неделе уборка квартиры была последним, о чем я думал, но кому какая разница?
– Ты серьезно позвонил, чтобы повоспитывать меня?
– Я позвонил, потому что Наталия сейчас едет к тебе.
Мое сердце сбивается с ритма.
– Что?
– В данный момент она, наплакавшись, спит на заднем сиденье. Но прежде шантажом вынудила меня отвезти ее к тебе.
Хотел бы я знать, что за компромат есть у Наталии на него, чтоб заставить исполнять свои желания, но это неважно.
– Она меня ненавидит, – говорю я, наклоняясь, чтобы одной рукой собрать с пола грязную одежду.
– Мы оба знаем, что это неправда, – тихо отвечает Брандо.
– Ей нельзя сюда, – сомневаюсь я, несмотря на внутренний голос в голове, который орет мне заткнуться.
– Ты нужен ей. – Слова Брандо одновременно словно кинжал и любимое одеяло. – И я думаю, что она тоже нужна тебе.
– Босс меня убьет, – бормочу, запихивая шмотки в корзину для белья, после чего выхожу в гостиную и присвистываю от масштаба беспорядка.
– Анджело не узнает. Он уехал на все выходные.
– Что? – срываюсь я. – Как он мог оставить ее в такое время?
– Почему, ты думаешь, я везу ее к тебе?
– Ты ему не скажешь?
Я почти вижу, как Брандо закатывает глаза.
– Заткнись, Лео, и открой чертовы окна. Мы будем через пятнадцать минут.
Он отключается прежде, чем я успеваю что-нибудь ответить.
Я ношусь по своей маленькой двухкомнатной квартирке, изо всех сил стараясь прибраться до их приезда. Затем принимаю самый быстрый душ в жизни и переодеваюсь в чистые спортивки и белую футболку.
В дверь звонят, и я босиком иду к ней, бросая полотенце, которым вытирал голову, на тумбочку в коридоре. Прижавшись лбом к двери, я делаю глубокий вдох, зная, что это очень плохая идея, но не в силах остановиться, потому что не откажу Наталии, если нужен ей.
И по правде говоря, она тоже чертовски нужна мне.
Стоит открыть дверь, как она бросается ко мне, рыдая, и я без колебаний обнимаю ее. Брандо обеспокоенно смотрит на меня.
– Все в порядке. Дальше я сам.
– Я подожду в машине.
Я качаю головой. Знаю, что у него в городе есть девушка.
– Я защищу ее и позабочусь о ней. Ты отдыхай, созвонимся позже.
Он кивает, и я завожу Наталию внутрь, закрывая входную дверь на замок. Она прилепилась к моему телу, как улитка, безутешно рыдая, и мое сердце вновь разбивается. Я поднимаю ее на руки и несу в гостиную. Сажусь на диван, баюкая Нат у своей груди и безмолвно плача, пока она страдает у меня на коленях.