Она не плакала на похоронах и потом дома. Ни разу. Мама рассказала, что Наталия всю неделю жила на автопилоте, так что неудивительно, что плотина наконец не выдержала. Она пыталась заблокировать боль так же, как и я. Но мука такой силы всегда найдет лазейку.
Я обнимаю ее крепче, позволяя слезам течь по лицу, пока мы оба предаемся своему горю. Нат скидывает туфли и поднимает колени, прижимаясь ко мне так, будто хочет вплавиться внутрь.
Не знаю, как долго мы сидим так, цепляясь друг за друга и плача, но постепенно наши слезы высыхают, и она кладет голову мне на грудь. Крепко обнимает, сжимая в кулаке мою мокрую футболку. Я кладу подбородок на ее макушку, расчесываю пальцами волосы, и впервые за всю неделю боль становится терпимой. Тепло и прикосновения моей dolcezza утешают так, как не способен никто другой.
– Я сказала, что ненавижу его, – говорит она, поднимая заплаканное лицо. – И ударила его по щеке. – Ее нижняя губа дрожит, в глазах вновь собираются слезы. – Я была так зла на него!.. На тебя. Я выместила все на нем, и он умер, думая, что я его ненавижу… Если бы знала, что это будут последние слова, которые я скажу брату, – вообще наше последние общение – я взяла бы назад каждое злобное слово…
Из ее груди вырываются надрывные рыдания, и меня пронзает жестокая боль от осознания, что я стал причиной этого.
– Матео знал, что ты любишь его, dolcezza. Он никогда в этом не сомневался. И чертовски сильно любил тебя. – Я крепко прижимаю ее к груди, ощущая дрожь девичьего тела. – Я очень сожалею, что наговорил и наделал. Ненавижу себя за это. Каждую ночь, закрывая глаза, я вижу выражение твоего лица.
Я заслужил, чтобы ее горе преследовало меня каждую ночь до конца жизни.
– Ты ее трахал? – шепчет Нат, шмыгая носом.
Я беру ее лицо в ладони, пристально смотрю в покрасневшие глаза.
– Нет. Все, что я делал, было для вида. Как только ты ушла, я ее прогнал.
Мэнди это не понравилось. Хотя ей не потребовалось много времени, чтобы найти замену.
– Это убило меня, – говорит она, отрывая от моего сердца очередной кусок. – Не знаю, смогу ли когда-нибудь простить тебя, но сейчас не могу даже подумать об этом. – По ее лицу текут слезы. – Его нет, Лео. Матео больше нет. Как я буду жить без него?
В мрачной тишине квартиры разносятся мучительные завывания, и я чувствую ее боль, как свою. Мне хотелось бы забрать ее всю. Освободить Нат от опустошения, но я не могу. Я даже не могу сказать ей, что буду рядом, потому что не буду. Мы оба недостаточно сильны, чтобы устоять перед искушением, так что возвращение к дружбе не поможет.
Ведь сердце не обманешь.
– Я не знаю, Нат, – отвечаю искренне, смахивая слезы, струящиеся по ее лицу. – Я тоже не знаю, как буду выживать без него.
Мои глаза тоже наполняются слезами, и я позволяю им пролиться. Мне не стыдно, что она их увидит.
– Все это так бессмысленно… – говорит она тихим, охрипшим голосом, который звучит безусловно соблазнительно, но я знаю, что это не специально.
Наталия источает сексуальность своими движениями и манерой говорить без всякого усилия со своей стороны.
– Почему мы отказываемся от того, что хотим, когда завтра оба можем умереть? – Ее взгляд пронзает мой, и в это мгновение я не могу придумать ни единой причины, почему мы не должны поддаваться своим желаниям. – Мне надо забыться. Всего на чуть-чуть, – говорит Наталия, касаясь моих губ своими, ясно обозначая свои намерения. – Думаю, тебе тоже.
Глава 25
Лео
Я обхватываю ее голову, зарываясь пальцами в волосы, и притягиваю ее ближе.
– Dolcezza, – хриплю я. – Я люблю тебя, – добавляю, прежде чем обрушиться на ее губы.
Боже, вот оно.
Вот чего мне не хватало последние семь недель.
Каждым движением губ и каждым касанием языка Наталия вдыхает в мое тело жизнь, и я забываю обо всем, кроме головокружительных ощущений от ее прижатого ко мне тела и ее вкуса на языке. Наши поцелуи быстро распаляются, и она пересаживается, оседлав меня, прижимаясь своей мягкостью к тому месту, где я уже чертовски тверд для нее. Ее руки забираются под мою футболку, и я сжимаю в ладонях ее задницу и насаживаю на себя, одновременно подаваясь бедрами вверх.
Нат стонет мне в рот, и мой член пульсирует от желания. Намотав ее волосы на кулак, бережно оттягиваю ее голову назад, предупреждая своего внутреннего зверя действовать медленно. Она неопытна и заслуживает самых нежных прикосновений. Я засасываю нежную кожу на ее ключице, и она выгибает спину, открывая мне полный доступ. Провожу зубами вверх и вниз по ее элегантной шее, а она раскачивается на мне. Член под спортивными штанами дергается, и потребность присвоить ее почти невыносима. Я стягиваю с одного плеча ее черную блузку, скользя губами по шелковистой коже, каким-то образом умудряясь противостоять порыву укусить и оставить свою метку.
– Лео, – тяжело дышит Нат, со стонами покачиваясь на мне. – Мне нужно больше.
Черт.
– Обними меня ногами за талию, а руками за шею, – сипло приказываю я, стараясь обуздать возбуждение.
Мое желание достигло максимума, и хотя я знаю, что это опасно, мне плевать.
Она обвивает меня руками и ногами, и я несу ее из гостиной в спальню, осторожно укладываю на кровать и забираюсь сверху, удерживая вес на руках, чтобы не раздавить ее.
– Чего ты хочешь? – спрашиваю я, убирая выбившиеся пряди с ее лица.
– Я хочу, чтобы ты коснулся меня. Мне надо.
– Здесь? – спрашиваю я, мягко накрывая ладонью ее правую грудь поверх тонкой блузки.
Нат кивает, потом берет мою руку и передвигает ниже.
– И здесь.
Она кладет мою ладонь на свою киску поверх черной юбки-карандаша.
Кровь устремляется к члену, и он натягивает ткань штанов. Ему до смерти хочется вонзиться в ее девственную киску и взять то, что всегда было моим.
Каким-то образом я нахожу остатки самообладания и цепляюсь за них.
– Ты уверена? – Я сажусь на пятки. – Ели мы это сделаем, дороги назад не будет.
– Я знаю, и я хочу этого. Хочу тебя.
– Садись.
Избавившись от футболки, бросаю ее на пол, оставаясь только в спортивках. Глаза Нат скользят по моей груди, спускаются на пресс и ниже, и я весь горю под ее голодным взглядом.
– Твоя очередь, – говорю я хриплым от желания голосом.
Она дрожащими пальцами расстегивает блузку, не разрывая нашего зрительного контакта. Перекинув свои шикарные волосы за плечо, снимает блузку, позволяя упасть на пол рядом с моей футболкой. Ее грудь тяжело вздымается, соски пытаются проткнуть красное кружево белья. Удерживая мой взгляд, она расстегивает лифчик и позволяет ему упасть.
У нее охренительные груди. Большие, идеальной округлой формы с маленькими розовыми сосками, такими же твердыми, как мой член. Я тру подушечкой большого пальца один сосок, потом другой, и она ахает, ее щеки горят, глаза почти осоловели от желания. Я подхватываю ее груди ладонями и нежно исследую их пальцами, прежде чем наклониться и всосать сначала один, а потом второй. Стоны, срывающиеся с ее губ, – чистый афродизиак, и мой хлипкий контроль лопается.
Я пожираю ее – провожу руками и губами по всему телу, толкаю ее на спину, трусь об нее, втрамбовываю в кровать. Ее ладони блуждают по моей спине, и она выгибается мне навстречу, когда я сильнее всасываю одну грудь. Когда ее руки ныряют под пояс моих спортивок, чтобы сжать задницу, я пропал.
Вскакиваю и рывком стягиваю штаны, одновременно шагая к прикроватной тумбочке, из которой достаю презерватив и смазку. Кладу их на тумбочку и возвращаюсь, чтобы снять юбку Наталии, оставляя ее в красных кружевных трусиках от комплекта. Мои пальцы теребят боковые швы, проводя вверх-вниз по бедренным косточкам.
– Ты уверена, что хочешь сделать это?
– Да, – тяжело дышит она. – Я хочу этого.
Медленно стягиваю трусики вниз по ее ногам, и мои глаза жадно исследуют постепенно обнажающуюся плоть. Я отправляю трусики к одежде на полу и раздвигаю ее бедра, сажусь между ними на пятки, упиваясь видом. Надо отдать ей должное, она не шевелится и не уклоняется, но ее щеки пылают, пока я глазею на ее самые интимные места.
– Ты прекрасна, Наталия. Ты воплотила все мои влажные сны.
Медленно я веду ладонями вверх по ее ногам, начиная с икр, поднимаясь к коленям и внутренней стороне бедер.
Ее грудь вздымается, покачиваясь от движения. Я слегка касаюсь ее холмика, и Нат хватает ртом воздух. Осторожно накрываю ее собой, целуя сочные губы, пока пальцами глажу складочки.
– Я люблю тебя, – шепчу я, опускаясь губами вниз по ее телу. – Ты позволишь мне доставить тебе удовольствие? – спрашиваю, поднимая глаза на нее, но продолжая нежно поглаживать.
– Да, Лео. Доверяю.
– Тебе будет очень хорошо. – Я впиваюсь в нее взглядом, полным молчаливого обещания, водя губами по ее груди. – Хочу, чтобы ты продолжала смотреть на меня. Смотрела, что я делаю с тобой.
Она кивает, и мое желание борется с нервами. Сердце раздувается от любви, когда я оставляю нежный поцелуй на ее бедренной косточке, одновременно вставляя в нее один палец. Черт. Она очень узкая, и ее стеночки сжимают мой палец, пока я медленно двигаю им внутри.
– Смотри, – напоминаю я, опускаю губы к ее клитору и ласкаю его языком.
– О, Господи, Лео… – С ее губ срывается чувственный стон, а ее ладони ложатся на мои волосы. – Это так приятно. Не останавливайся.
Улыбаюсь, после чего сосредотачиваюсь на деле.
– Я заставлю тебя кончить так сильно, что ты будешь кричать мое имя.
Добавляю еще один палец, растягивая ее для себя. Ласкаю ее клитор языком и губами, двигаю пальцами, набирая скорость по мере того, как она расслабляется, и я понимаю, что ей хорошо. Мои бедра вжимаются в матрас, я трусь ноющим членом о кровать, сдерживая желание ворваться в Нат до того, как она будет готова.
Ее бедра напрягаются, ноги поднимаются, а бедра выгибаются, она вжимается киской в мое лицо, и я понимаю, что она близко. Я на секунду поднимаю голову.