– Мне это нравится, – искренне признаюсь я, положив ладонь на его грудь. – Просто жить вместе. Заниматься простыми делами, но рядом с тобой. – Я смотрю на него. – Такое ощущение, что у меня впервые в жизни есть настоящий партнер.
– У меня тоже. – Лео целует меня в уголок губ. – Я согласен со всем этим. – Он лениво накручивает на палец прядь моих волос. – Раньше никогда такого не хотел, потому что это не имело бы смысла ни с кем, кроме тебя.
– Для меня так же. Даже если бы я могла не принимать в расчет свои чувства к тебе и вкладывала усилия в свой брак, Джино никогда не хотел этого. Не со мной.
– Ему же хуже.
Кладу голову на его плечо, ненавидя, что это временно. Я пытаюсь получать удовольствие от своего времени с Лео и просто жить в моменте. Но над моей головой всегда висит темная туча и сварливый голос шепчет на ухо, что это не может длиться долго и не кончится ничем хорошим. Тело пробирает дрожь, и Лео сгребает меня в объятия.
– Мы больше никогда не разлучимся, Нат, – говорит он, отвечая на мои мысли. – Я тебе обещал. Неважно, что произойдет, я найду способ все устроить.
Я молчу, потому что не могу позволить себе надеяться на слишком многое.
– Этого достаточно, Лео.
Нет необходимости добавлять непроизнесенное «пока что».
– Как дела с Калебом? – спрашивает он, и я знаю, что это специально. – И помог ли мой разговор с Джошуа?
В прошлое воскресенье мы все ужинали у Бена и Сьерры, и Лео нашел время отвести Джошуа в сторонку, чтобы поговорить о безопасном сексе.
– Джошуа ничего мне не говорил, – объясняю я, – но он очень вдумчивый, так что надеюсь, ты до него достучался и он будет осторожен.
Я не спрашивала Лео, сказал ли ему Джошуа, занимается сексом или нет. Не хочу вторгаться в его личную жизнь и не уверена, хочу ли знать. Пока они предохраняются, это все, что мне нужно знать.
– А мистер Мрачный Подросток?
Я борюсь с улыбкой, но она мимолетна, поскольку беспокойство затмевает все.
– Калеб по-прежнему угрюмый и замкнутый, и я честно не знаю, как с ним быть. Все, что я говорю, его раздражает. Надеялась, после выходных с отцом его настроение улучшится, но наоборот, стало только хуже.
– Быть подростком тяжело. Особенно если ты часть famiglia.
– Это точно. – Сажусь ровнее, вздыхая. – Я просто чувствую себя такой беспомощной. Как будто подвела его как мать.
– Нет, детка. Просто будь рядом и дай ему знать, что он всегда может поговорить с тобой. Больше ты ничего не сделаешь. Ты не заставишь его говорить. Возможно, сын придет к тебе, когда будет готов.
Я огорченно пожимаю плечами.
– Я волнуюсь, что теряю его, – признаюсь, и мой голос срывается. – Я так сильно их люблю.
– Тихо, dolcezza. – Лео целует меня в макушку. – Ты чудесная мать, и они любят тебя. Просто они в таком возрасте, что не могут показать тебе. Это пройдет.
На столе вибрирует телефон, и Лео тянется за ним. Он выпрямляется, отвечая на входящий звонок.
– Босс, что случилось? – Встает, ругаясь. – Что от меня требуется? – спрашивает он, пока я опускаю ноги с дивана и сую их в балетки. – Встретимся в аэропорту, – говорит он и завершает звонок.
– Проблемы? – осторожно интересуюсь, собирая наши полупустые бокалы.
– Можно сказать. – Он подхватывает пустую бутылку, и я иду следом за ним на кухню. – Русские только что напали на три склада Филиала. Мне надо ехать с Беном в Чикаго.
Глава 42
Лео
– Черт, это бойня.
Мы с Беном выходим из внедорожника на участке на Вест-Першинг-роуд, где когда-то стояли несколько складов Филиала. Нас встречают груды обломков и дымящийся пепел, и место выглядит как сцена из боевика. Несколько тонированных внедорожников и вишнево-красных пожарных машин припаркованы перед входом, а полиция – которая, по моим предположениям, дружелюбна – огораживает территорию лентой. Пожар такого масштаба невозможно скрыть от властей или СМИ, что только усугубляет проблему. Я уже могу предсказать заголовки завтрашних новостей.
Густые клубы едкого дыма поднимаются в небо и щиплют мне глаза. Прикрывая рты, мы идем в сторону Джино Аккарди. Он разговаривает с пожилым мужчиной в форме и резко обрывает разговор, когда видит, что мы приближаемся.
– Дон Маццоне. – Джино протягивает руку для пожатия. – Спасибо, что так быстро приехали.
Его взгляд на секунду пересекается с моим, прежде чем разомкнуть руки.
Поверь мне, козлина, это взаимно.
Я засовываю руки в карманы, чтобы избежать порыва задушить его, напоминая себе о предупреждении Бена, пока мы летели на частном самолете. Он заставил меня пообещать сохранять спокойствие, потому что знает, что я не фанат мужа Нат и иногда склонен к внезапным вспышкам гнева.
– Какой ущерб? – мрачно спрашивает Бен.
– Значительный, но могло быть и хуже. – Джино бросает взгляд на мужчин, толпящихся на месте происшествия. – Лучше обсудить это в штаб-квартире. Пожарный инспектор прикормлен, но я не хочу говорить на виду.
Подходит еще один знакомый мужчина. На лице и в походке Томаса Барретты, исполняющего обязанности дона, заметна усталость. Он мрачно кивает нам.
– Рад видеть вас обоих. Нам надо поговорить.
– Встретимся в ресторане, – резюмирует Бен, и мы, развернувшись, возвращаемся к машине.
Филиал во многом модернизировался, но в основе своей по-прежнему придерживается традиций. Их штаб-квартира находится в подвале одного из итальянских ресторанов в центре города, и, оказываясь там, я всегда чувствую себя так, будто попадаю на съемочную площадку голливудского фильма о гангстерах.
Через восемь минут мы подъезжаем к ресторану, Барретта и Аккарди останавливаются позади. Уже почти час ночи, так что в это время движение на дорогах практически отсутствует.
В заведении царит мрачная атмосфера. Когда мы проходим мимо, несколько мужчин, выпивающих в баре, встают со своих стульев, кивая Бену в знак уважения. Бен пожимает им руки, прежде чем последовать за Аккарди и Барреттой к лестнице в глубине зала.
Мы спускаемся вниз и попадаем в небольшой кабинет.
Бен снимает пиджак и садится на один из потрепанных коричневых кожаных диванов. Я падаю рядом с ним, оставаясь в пиджаке. Барретта садится напротив, выглядя как сама смерть. Джино подходит к бару и разливает напитки, пока мы с Барреттой болтаем о всякой ерунде.
Когда у всех в руках по стакану, разговор становится серьезным.
– Расскажи, что ты знаешь.
Бен сверлит Джино внимательным взглядом. Босс может выглядеть сдержанным, но под этим спокойным фасадом он готов взорваться. Джино и так ходил по тонкому льду до этого нападения. То, что он допустил такое у себя под носом, непростительно. В Городе ветров все катится к чертям и грозит утянуть за собой всех и вся.
Джино не похож на человека, балансирующего на грани жизни и смерти, он небрежно закидывает ногу на колено и начинает объяснять. Все в этом ублюдке бесит меня, и приходится изо всех сил стараться, чтобы эта враждебность не читалась на лице.
– Один из наших soldati получил наводку, что русские собираются напасть на некоторые из складов, но мы не знали, где именно. Я отправил людей так быстро, как только смог их мобилизовать, разделив на группы, чтобы прикрыть все адреса. Русские все еще были там, когда мы добрались до участка на Вест-Першинг-роуд, но пожар было уже не остановить.
– Вы их взяли? – Бен выпрямляется. – С этого и надо было начинать.
– Я лично их допрашивал, – говорит Аккарди, делая глоток виски. – Они ничего не сказали, так что я перерезал им глотки и бросил тела в горящее здание.
От Бена исходят волны гнева, и он вскакивает со своего места, опрокидывая журнальный столик, и бросается на Джино, я даже не успеваю осознать его движение. Бен тычет пистолетом в висок Аккарди.
– Мне не требуется запредельная мотивация, чтобы проделать чертовски большую дыру в твоей голове, – цедит он сквозь зубы.
Аккарди приставляет оружие к животу Бена, а я вытаскиваю пистолет и направляю его в голову Джино.
– Мне понадобится еще меньше, чтобы спустить курок, – говорю я, подходя прямо к нему. – Отпустите дона Маццоне или наши лица – последнее, что вы увидите в своей жизни.
– Опустите оружие. – Томас Барретта встает, сжимая подлокотник дивана, ноги плохо его держат. – Вам напомнить, что мы на одной стороне?
– На одной ли?
Бен бросает на Аккарди убийственный взгляд, сжимая челюсти, после чего выпрямляется и отводит дуло от его головы. Я продолжаю целиться в Джино, потому что не доверяю этому ублюдку.
Джино убирает свой ствол от живота Бена и кладет его на колено.
– Ты можешь быть главой Комиссии, но не можешь выдвигать обвинения против меня. Я все еще дон, и мне доверили эту территорию. Это значит, что я принимаю решения, а ты не вправе мне приказывать.
– Я имею полное право допрашивать человека, который избавился от врага, не дожидаясь официального допроса.
– Дон Аккарди принял лучшее решение в пылу момента, – встревает Барретта. – Я был там, когда он допрашивал русских. Они ничего не выдали. Оставить их в живых, чтобы вы могли лично допросить и пытать их, не имело смысла. Мы акцентируемся не на том.
Мы с Беном обмениваемся осторожными взглядами. Что-то во всей этой ситуации дурно пахнет.
Бен отступает, возвращаясь на диван. Карие глаза Аккарди встречаются с моими голубыми с одинаковой степенью отвращения и недоверия.
– Мессина.
Холодный тон Бена нарушает мое противостояние с мужем Наталии, и я отступаю, но держу пистолет наготове, когда сажусь рядом со своим боссом.
– Как это произошло? – негодует Бен. – Каким образом мы снова позволяем русским опережать нас на этой территории?
– Люди теряют веру, – говорит Барретта, прижимая руку к дергающейся щеке. – Скоро год как умер Джифоли, и все в беспорядке.
– Кто в этом виноват? – спрашивает Бен, взбалтывая бурбон в своем стакане.
– Я никогда не хотел этой работы, – признается Барретта. – Я позволил тебе и Комиссии уговорить меня, но с меня хватит, Беннет. На прошлой неделе у меня диагностировали БАС