[2]. Это смертный приговор, и у меня нет времени. Нам нужно обсудить, что будет дальше, потому что мой авиабилет на Сицилию уже забронирован. Я улетаю через неделю в воскресенье.
Не могу сказать, что это сюрприз, потому что сердце Барретты с самого начала не лежало к этому. Он потерял волю к жизни, когда его сына застрелили в прошлом году.
– Мне жаль это слышать, Томас. Правда жаль.
Бен говорит правду. Барретта кивает:
– Я не хотел уйти так, но такова жизнь.
– Потеря Барретты станет еще одним ударом, – замечает Аккарди. – Сейчас нам нужно предпринимать смелые, решительные действия в плане руководства. Есть несколько человек с потенциалом, с которыми мы работали, хотя никто из них не готов к той ответственности, которую несет дон. – Он секунду смотрит на Барретту, прежде чем снова перевести взгляд на Бена. – Я готов переехать в Чикаго навсегда. Если возьму на себя управление Филиалом как официальный дон, то восстановлю мир и порядок.
Я не могу сдержаться и фыркаю.
– Потому что ты проделал столь блестящую работу за то время, что находишься здесь.
– Люди не будут налаживать связи с Джино, пока знают, что его роль здесь лишь мимолетна, – парирует Барретта.
Это полная фигня, потому что я наблюдал, как мой босс много лет руководил нашими людьми без официального титула, пока Анджело боролся с раком. Наши soldati без вопросов следовали за Беном, потому что он тот человек, который вызывает уважение, преданность и доверие.
Джино – нет. В этом и заключается проблема.
– Дайте ему официальный титул и ответственность, и они пойдут за ним, – продолжает Барретта. – Это не может ждать, Беннет. Сейчас время действовать, пока мы не потеряли людей или русские не набрали силу. Это не разовая акция. Они будут продолжать нападать на нас, пока мы не ослабнем.
– А как же твой бизнес в Нью-Йорке? – спрашивает Бен, выражение его лица ничего не выдает, когда он смотрит на своего шурина. – Близнецы еще недостаточно взрослые, чтобы взять на себя управление.
– Мой кузен Лука будет исполнять обязанности дона, подчиняясь мне, пока близнецы не будут готовы войти в дело, – холодно отвечает Джино, как будто это уже решенный вопрос.
Я испытываю противоречивые чувства.
Эгоистичная часть меня хочет, чтобы он сделал это, чтобы навсегда расстался с Наталией и мы могли продолжить наши отношения. Другая часть меня чует неладное и недоверчива. Есть также страх, что он заставит Нат бросить университет и переехать сюда, чтобы быть с ним.
– Твои сыновья учатся в Нью-Йорке, а жена учится в Нью-Йоркском университете. Как это будет работать? – спрашиваю я, зная, что Бен устроит мне взбучку за это после окончания встречи.
– Не понимаю, какое это имеет отношение к тебе, – огрызается Аккарди отрывистым тоном.
– Это имеет отношение к твоему переезду, и это обоснованный вопрос, – отрезает Бен. – Отвечай.
Джино медленно проводит рукой по волосам. Он смотрит на Бена, снова демонстративно игнорируя меня.
– Я не собираюсь выдергивать свою семью или нарушать их привычный уклад в Нью-Йорке. Они могут приезжать ко мне по выходным и на школьных каникулах.
Это было бы идеально, если бы не мои подозрения, что ублюдок замышляет что-то темное. Он явно планирует поставить рядом с собой любовницу и забыть о своей жене в городе. Этого я ожидал, но как он может бросить сыновей, когда они явно в нем нуждаются? Было время, когда я восхищался доном Аккарди, но теперь все иначе. Он был самым молодым доном, пока Бен не украл его славу. Держу пари, это действует ему на нервы.
– Мне нужно будет поговорить с Комиссией, – говорит Бен. – В последнее время ты нас не впечатлил.
– Я прекрасно знаю. – Он сверлит Бена взглядом. – Но я полон решимости исправить свои ошибки и навести порядок на улицах Чикаго. Не вижу, чтобы много донов выстраивались в очередь, чтобы взяться за эту задачу.
В этом и заключается суть наших проблем. Мы с Беном обсуждали это в самолете. У нас буквально нет никого надежного за пределами Чикаго, кто хотел бы выступить и сделать это. Хотя Чикаго – желанная территория, она стоит дорого и не имеет гарантий. Просить кого-то покинуть насиженное место – это слишком. Перевезти свой бизнес и семью ради территории, которая является большим риском.
Это отравленная чаша.
Хотя человек, который восстановит порядок, будет пользоваться большим уважением, и награда будет велика.
Очень сомневаюсь, что человек передо мной – тот, кто это осуществит. Здесь замешано что-то еще, я убежден. Пока у нас нет выбора, кроме как согласиться с этим.
– Мне нужно поговорить с Барреттой наедине. – Бен встает, как и Джино. – Не покидай ресторан. Я найду тебя перед уходом.
Джино пожимает ему руку, прежде чем выйти из комнаты.
Бен снова садится, делая еще один глоток своего напитка.
– Мне нужно ваше честное мнение. – Бен смотрит на Барретту. – Что происходит в этом городе?
– События прошлого года потрясли людей. Они потеряли много своих коллег от рук Нью-Йорка и Комиссии. Они были преданы Джифоли и, думаю, подозревают, что Де Лука мертв. Затем вы отправляете стороннего человека и фактически связываете ему руки.
Нам нужно быть в курсе новостей о Де Луке и объявить о его смерти, чтобы подвести черту. Мы ждали подходящего момента, подходящего преемника, и, похоже, на это больше нет времени.
– Но вы были главным, – напоминает ему Бен. – Они знают и уважают вас.
– Они знают и уважают меня как бывшего консильери Де Луки. Твоей первой ошибкой было то, что ты не отправил сюда Аккарди в качестве исполняющего обязанности дона и не позволил мне работать с ним в качестве его советника. По сути, так мы и действовали, но без официальной ответственности люди настороже. Джино прав. Тебе нужно предпринять волевые, решительные действия сейчас. Мы определили двух человек, которых Джино может повысить до своего подручного и консильери. Хорошие, преданные люди, которым доверяют soldati. Объяви Де Луку мертвым. Назначьте Джино его постоянным преемником и назначьте ему новую команду. – Он наклоняется вперед. – После чего отступите, Беннет. Позвольте ему делать свою работу, чтобы Комиссия не дышала ему в затылок на каждом шагу.
– Вы ему доверяете? – спрашивает Бен. – Есть еще что-нибудь, о чем я не знаю?
– Вы имеете в виду Марселлу?
Неудивительно, что Барретта знает. Джино не был осторожен, и они тесно сотрудничали.
– Я знаю о ней. Я имею в виду что-то еще?
Барретта хмурится:
– Вы думаете, у Джино есть скрытый мотив?
– Не уверен.
Бен намеренно осторожничает. Барретта – порядочный человек, и его отношения с моим боссом прочные. Однако последние девять месяцев он провел, тесно сотрудничая с Аккарди. Преданность можно поколебать и купить, а Барретта одной ногой в могиле. Ему уже все равно, и я не думаю, что мы можем придавать большое значение его словам или мнению.
– Я думаю, Джино влюблен и хочет сделать Чикаго своим домом. – Рука Барретты трясется, когда он сжимает свой бокал. – Я знаю, что это трудно для тебя, учитывая тесные семейные связи, но таковы правила нашего мира. Дон Аккарди будет не первым мужчиной, который обосновался со своей любовницей, пока его жена живет в другом штате.
– В Нью-Йорке так не делают, – говорит Бен, кипя от ярости.
– Ты не в Нью-Йорке.
Да. Однозначно.
После того как мы прощаемся с Барреттой, Бен недолго разговаривает с Аккарди, а затем мы отправляемся в аэропорт.
– Что ты ему сказал? – спрашиваю я, когда перегородка в салоне поднята.
– Я сказал ему, что поговорю с Комиссией и поставлю вопрос на голосование.
Он потирает затылок.
– Он врет.
– Знаю, но у меня связаны руки. – Бен откидывает голову назад, ненадолго закрывая глаза. Когда он выпрямляется, я вижу, как в его голове формируется план. – Мы согласимся. Притворимся, что поддерживаем. Я буду оттягивать голосование как можно дольше, и мы воспользуемся этим временем, чтобы выяснить, что происходит. Я не доверяю Джино. Он что-то задумал, и я намерен выяснить, что именно.
Глава 43
Лео
Пока Бен спит, ухожу в ванную комнату на борту самолета, чтобы проверить одноразовый мобильный. Я знаю, что Нат будет волноваться, и хочу сообщить ей, что мы летим домой. Сейчас четыре часа утра, так что я не жду от нее ответа, а тем более звонка.
Быстро отвечаю, пока не раздался первый звонок и не разбудил Бена.
– Что случилось? – шепчу я.
– Калеб. – Ее голос дрожит. – Он не вернулся домой с Джошуа. Они ввязались в драку. Я не ложилась, думала, он заявится, когда остынет, но он не пришел. Я разбудила Джошуа в час ночи, когда увидела в приложении, что Калеб в Мотт-Хейвен.
Черт. Это плохо. Мотт-Хейвен – это Южный Бронкс, место, прославившееся убийствами, насилием и наркотиками.
– Пожалуйста, скажи мне, что не отправилась туда.
– Я собиралась, – признается она, – но Джошуа словно сошел с ума, я никогда его таким не видела. Он сказал, что все уладит, и заставил меня пообещать, что я останусь дома и не стану звонить Джино. Он ушел полтора часа назад с парой друзей, и больше я ничего от них не слышала. Теперь трекер показывает, что он в том же районе, и я в ужасе, Лео. – В динамике слышно ее неровное дыхание. – Что, если с ними что-то случилось?
Это место – настоящий гадюшник, но Калеб и Джошуа посвященные, и они умеют пользоваться оружием и драться. Надо верить, что они не попали в серьезное дерьмо.
– Я знаю, что ты переживаешь, но тебе надо сохранять спокойствие и не делать поспешных выводов. Джошуа умный парень. Он не пошел бы разбираться сам, если бы думал, что его брат в серьезной беде. Вот что мне от тебя нужно. Положи трубку и позвони Бену. Выложи ему то, что сейчас рассказала мне, чтобы он мог послать кого-нибудь проверить их. Мы приземляемся через сорок минут и поедем прямо в Мотт-Хейвен.