– Тебя я уважаю, мам.
– Знаю, солнышко. – Я пожимаю его ладонь и нахожу руку Джошуа. – Вы принесли мне очень много радости. Я очень люблю вас обоих, и это никогда не изменится.
– Я не стану жить с ним и его шлюхой, – уверенно говорит Калеб, барабаня пальцами по столу. – Я его ненавижу. Чертовски сильно ненавижу.
– А я его не ненавижу, – шепчет Джошуа. – Он мой папа. Я люблю его, но как простить такое?
– Вам не обязательно принимать чью-то сторону. Вы можете любить нас обоих и участвовать в наших жизнях. Я не хочу, чтобы вы испытывали чувство вины. Это решение между мной и вашим отцом, и вы ни при чем.
– Теперь ты будешь с Лео? – спрашивает Калеб.
Я киваю:
– Надеюсь, это не станет проблемой. Я любила его с тех пор, как была маленькой девочкой, и теперь мы наконец можем быть вместе. Но вы мои сыновья и останетесь на первом месте.
– Я просто хочу, чтобы ты была счастлива, – говорит Джошуа.
– Я тоже, – соглашается Калеб, – и если ты счастлива с Лео, то что? Папа трахал другую женщину, так почему тебе нельзя?
Возможно, мне не следует гордиться, но я горжусь.
– Мне нравится Лео, – признается Джошуа. – Он хороший парень и хороший посвященный.
– Он не будет указывать мне, что делать, – вспыхивает Калеб, предупреждающе глядя на меня. – Но если брат согласен, то я тоже.
Я смотрю на покрасневшие глаза Калеба, вспомнив, что нам надо разобраться с еще одной проблемой. Проблемой, о которой Джино до сих пор не знает.
– Нам надо поговорить о наркотиках.
Все его поведение меняется. Взгляд ожесточается, а плечи напрягаются.
– Мам, не делай из мухи слона.
– Не ври, – вклинивается Джошуа. – Ты знаешь, что это выходит из-под контроля.
– Типа как ты знаешь, что подкаблучник, слабак и крыса? – огрызается Калеб.
– Мама с ума сходила от беспокойства! – Джошуа наклоняется над столом, умоляюще глядя на брата. – Что мне было делать? Ничего не говорить, когда я не знал, был ли ты с теми уродами, разрушая себя?
– Ты всегда преувеличиваешь. – Калеб снова закатывает глаза, и мне не нравится его беспечность.
– Ты отправишься к психологу, – озвучиваю я решение. – Организую тебе сеанс, как только поговорю с твоим отцом.
– Не рассказывай ему! – На лице Калеба отражается страх. – Он изобьет меня до крови, если узнает.
У меня словно выбивают воздух из легких.
– Такое от него скрывать нельзя, Калеб, но Джино тебя не тронет. Я ему не позволю.
– Без обид, мам, но ты понятия не имеешь, как делаются дела. Когда он узнает, что я употреблял, то озвереет.
– Почему ты это делаешь?
Он пожимает плечами, отводя глаза:
– Все делают.
– Значит, это не имеет отношения к тому, что ты подслушал? Насчет Джульетты?
Его челюсти сжимаются, но он молчит, и я не думаю, что есть смысл давить на сына сейчас. Мы все устали.
– Поговорим об этом еще раз, но пообещай мне одну вещь. Пообещай, что больше не прикоснешься к наркотикам.
Глядя мне в глаза, Калеб говорит:
– Обещаю.
Я почти уверена, что сын только что соврал мне в лицо и был очень убедителен.
Глава 47
Лео
– Нат и мальчики в порядке? – спрашиваю я следующим утром, войдя в кабинет Бена в здании «КХ».
– Как я уже сказал тебе вчера по телефону, с ними все хорошо. Твой человек сменил замки, и я оставался у Нат ночевать на всякий случай, если бы заявился Джино. Было хорошо. Мы разговаривали несколько часов. На следующей неделе они переезжают в мой пентхаус. Сегодня я отправил туда грузчиков, чтобы начали паковать их вещи. Мое здание лучше охраняется, и там ты. До тех пор они поживут в моем доме. Я не верю, что Аккарди не попытается что-нибудь предпринять. – Он откладывает ручку и пристально смотрит на меня. – Садись.
Я опускаюсь в кресло, отвечая ему таким же пристальным взглядом:
– Выкладывай.
– Она не виновата.
– Я знаю.
– Поверить не могу, что ты лишил ее девственности и ни один из вас не сказал мне ни слова.
– Отвали, Бен. Это не имело к тебе никакого отношения, и ты это знаешь. Это было между мной и Наталией.
– Пока она не залетела, – отрезает босс.
– Я не знал! – ору я. Какого черта он отчитывает меня за это сейчас? – Поздновато для профилактических бесед, не думаешь? И если ты пытаешься вызвать у меня угрызения совести, то не трать энергию. Я уже там. – Провожу пятерней по волосам, откинувшись на спинку кресла. После беспокойной ночи у меня нет сил на перепалку. – Я ненавижу, что Нат пришлось пройти через это в одиночку. Ненавижу, что поставил ее в это положение.
– Знаю. – На его лице отражается поражение. – Подумать только, что когда-то Аккарди мне нравился. Теперь я ненавижу его так же сильно, как ненавидел Де Луку.
– Каков план?
– Сделка заключена. Они подадут на ускоренный развод с совместной опекой, и мальчики останутся в Нью-Йорке из-за школы. Я назначил встречу с членами Комиссии, чтобы обсудить назначение Аккарди постоянным доном Филиала.
– Я разжалован?
– Не глупи. Я никогда бы не согласился на такие мелочные требования. Он ходит по тонкому льду и знает это.
Я сажусь ровнее:
– И все же ты отдаешь ему Чикаго? Или все это – часть игры?
Бен усмехается:
– Конечно. Ты правда думаешь, что я дал бы этому придурку такую власть после того, что он устроил? Мне следовало всадить ему пулю в лоб за оскорбление, что он действовал за моей спиной и сговаривался с Греко убрать меня.
– Почему не всадил? Не думаю, чтобы Комиссия возражала после его признания.
– Если я это сделаю, то преподнесу свою задницу на блюдечке дону Греко. Известна ему вся картина или нет, он выложит все, и это навредит нашему имени и поставит под вопрос мою безупречность. Не имеет значения, что Карло Греко умер четырнадцать лет назад, что это Анджело скрыл информацию, что тогда я даже не прошел посвящение. Это вопрос чести. Нельзя убивать наследника без веской причины.
– У нас была веская причина. Он сговаривался с колумбийцами и пытался подставить Аккарди. У меня до сих пор есть те фотографии.
– Я не могу пойти на такой риск. Греко потребует справедливости. Око за око.
Он пристально смотрит на меня.
– Ты думаешь, он захочет убить меня.
– Так или иначе, но он попытается, Лео.
– Да, но у него ничего не выйдет.
Я не для того зашел так далеко, пожертвовал всеми этими годами без любимой, чтобы сейчас быть застреленным.
– Другая причина в том, что это вызовет раскол в Комиссии. Семьи встанут на чью-либо сторону, и все, что мы построили за последние несколько лет, разрушится вот так. – Он щелкает пальцами.
– Скажи, что у тебя есть план.
Бен смотрит на меня с коварной усмешкой.
– Будь уверен. – Он подается вперед, опираясь на локти. – Рико устраивает для меня встречу с доном Мальтезе. У них за эти годы накопились проблемы с Греко, и думаю, что они поддержат меня, если дерьмо полетит на вентилятор.
– Умно.
– На самом деле это была идея Нат.
Конечно. Моя dolcezza чертовски умна.
– По словам Рико, Ди Пьетро тоже не любит их, – продолжает Бен, – так что если я смогу привлечь обоих на свою сторону, то у нас будет большинство. Сначала я прощупаю Мальтезе и, если он согласится, расскажу ему, что именно произошло. Если у меня будет его поддержка, то встречусь с Ди Пьетро и сделаю то же самое.
– Но ты не можешь повлиять на голосование. Если Аккарди не получит Чикаго, он от всего откажется.
– Я понимаю, именно поэтому Джино изберут, но его полномочия продлятся недолго. Подождем, пока он не успокоится, а потом разберемся с ним раз и навсегда. Тем временем я собираюсь просить дона Мальтезе отправить своего наследника в Чикаго в качестве правой руки Джино. Мы сделаем это условием назначения.
– Значит, у нас все время будут глаза и уши рядом с ним. – Бен кивает. – Может, до этого и не дойдет, – говорю я, пока в моей голове бурлят идеи. – Вчера вечером я разговаривал с одним из наших парней. Только послушай. За проникновением колумбийцев стоит дон Греко. Он разрешает им пользоваться своими судами и каналами распространения в обмен на скидку. И он знает, что они снабжают Калеба.
Бен трет большим пальцем нижнюю губу:
– Греко затеял опасную игру.
– Да. И если он планирует перехитрить Джино, тогда у него совершенно точно есть планы на наш счет.
– Конечно есть. Не думаю, что Аккарди тоже передумал меня устранять.
– Вот тебе и единая Комиссия. Такая борьба за власть, что у меня голова раскалывается.
– Порядки не меняются в одночасье, и всегда найдется тот, кто попытается убрать меня, потому что хочет абсолютной власти. Пока мы на шаг впереди, у них ничего не получится.
– Где Наталия? – спрашиваю я, заходя вместе с Беном на его кухню позже вечером.
– Она в гостиной с Сереной. – Сьерра отходит от кофемашины и подходит обнять меня. – Нат рассказала нам, что случилось. Мне очень жаль, Лео. – Она поглаживает свой маленький животик, сжимая мою руку. – Я не представляю, через что должна была пройти Наталия. Мое сердце разрывается. – В ее глазах собираются слезы. – За вас обоих.
Боль грызет меня изнутри, я сглатываю ком в горле и киваю, не в состоянии подобрать слова. Бен встает позади жены и нежно прижимает ее к себе. Мы молча переглядываемся поверх ее головы. Бен доверяет мне уладить все с Нат и утешить ее, потому что я знаю, что события последней пары дней, должно быть, вновь всколыхнули в ней все давно пережитое.
Я направляюсь в сторону гостиной. Мне срочно требуется обнять свою женщину.
– Лео. – Прекрасные голубые глаза Нат широко распахиваются при виде меня. Она сидит на диване с Сереной и пьет вино. – Я тебя не ждала.
– Я сказал, что мне нужно время, но ошибался. – Как можно быстрее пересекаю комнату и наклоняюсь поцеловать ее. – Мне просто необходимо быть с тобой.
Забрав у нее бокал, я ставлю его на приставной столик, и поднимаю ее. Нат пищит, пока я сажусь на ее место, усаживая затем ее к себе на колени. Обнимаю ее и утыкаюсь носом в шею.