– Отпусти его, – мягко говорит она.
Говнюк уходит на нетвердых ногах, а я пытаюсь справиться с гневом. Голой спины касается теплое дыхание Нат, и внезапно я осознаю, как тесно она прижимается ко мне. Ее обнаженная грудь расплющилась о мою спину, и я кожей чувствую ее напряженные соски. Кровь отливает вниз, и член твердеет до боли.
– Лео, – шепчет она, проводя пальцами по мышцам моего пресса. – По шкале от одного до десяти, насколько сильно ты зол на меня сейчас?
Сложно цепляться за гнев, когда в крови полыхает похоть, но ей это знать необязательно.
– Около ста.
Мой голос хрипит от желания, член пытается прорвать дыру в шортах. Я не могу повернуться. Не в таком виде. Я не смогу не реагировать.
Не хочу испытывать этого к ней.
Ведь она никогда не будет моей.
Бороться со своими чувствами – это ежедневный вызов, к которому я привык.
Мне нельзя поддаваться чувствам. Нам нельзя.
Так что я лучше буду любить ее на расстоянии, защищая как только возможно – от страданий и от себя.
Она не знает, как сложно было устоять в прошлое воскресенье. Когда она разделась и прижалась к моим губам, мне пришлось посадить в клетку внутреннего зверя, рвущегося присвоить ее. Если позволю себе попробовать хотя бы раз, то погибну навсегда, и у меня больше не будет сил держаться от нее подальше.
Значит, я должен бороться.
Ради нас обоих, даже если она решительно настроена заставить меня сдаться.
– Лео. – Нат выходит из-за моей спины и встает передо мной, и я до боли стискиваю зубы. – Посмотри на меня.
Она кладет свою маленькую изящную ладошку мне на грудь, и ее прикосновение будто прожигает кожу насквозь.
– Пожалуйста.
Ее искренняя просьба бьет прямо в сердце, и я поднимаю голову, не в состоянии отказать. Резко втягиваю воздух, пожирая ее взглядом. Эти груди – совершенство. Большие и круглые, с торчащими розовыми сосками, и мой язык по собственной воле облизывает губы. Член под шортами напрягается, когда я представляю, как вбираю ее сосок в рот, а руки наслаждаются роскошными изгибами.
– Прости, – добавляет она, вырывая меня из похотливого тумана. – Мне не следовало уходить с ним.
Она отводит взгляд, и я напряженно замираю.
– Он сделал тебе больно?
Мой голос полон муки, и я смотрю на ее лицо, ища правду в бездонных глазах.
Она качает головой.
– Нет. Просто действовал слишком быстро.
Конечно, потому что он урод, который не думал о ее потребностях. Нат всю жизнь жила под присмотром, и она неопытна. Ей нужны ласка и медленное познание своей сексуальности.
Которые я с радостью дал бы ей, но не могу.
И я знаю, что Греко тоже не даст ей этого.
В тот же миг мой гнев разгоняется до максимума.
Из горла вырывается животный рык.
– Я оторву ему все конечности.
– Нет, не надо.
Нат собирается убрать руку, и я накрываю ее ладонь своей, не готовый терять тепло этого прикосновения.
– Он трогал тебя здесь?
Я осторожно кладу руку на ее грудь, туда, где сердце бешено бьется мне в ладонь. Черт, кожа Наталии мягкая как бархат, и я никогда никого не хотел так сильно, как хочу ее.
– Я ему не позволила, – шепчет она, глядя на меня снизу вверх с таким обожанием, тоской и доверием, что я теряю и без того хлипкий контроль над своими эмоциями.
– Черт, – шиплю я, подхватывая ее шею сзади, притягиваю к себе и набрасываюсь на ее рот.
Я лицемер, потому что в моем поцелуе нет ничего нежного или медленного. Я поглощаю ее губы, словно голодал много лет. Не могу насытиться ею и требую максимума алчными губами.
Она не подводит и отвечает на поцелуй, прижимаясь ко мне соблазнительной грудью. Ощущение ее округлостей на моей коже срывает планку, и я теряю всякую цивилизованность. Положив ладонь ей на поясницу, все ближе и ближе прижимаю ее к себе. Я терзаю ее рот, вкладывая в поцелуй все подавленное желание. Мой язык легко проскальзывает между ее губами, и когда она стонет, я толкаюсь в нее бедрами, не в состоянии остановиться, отчаянно нуждаясь в тесном контакте, чтобы облегчить невыносимое желание, гуляющее в крови.
Она нужна мне.
Очень нужна.
Мои руки свободно шарят по ее телу, и мы достигаем точки невозврата. Нат скулит и стонет мне в рот, пока я изучаю ее роскошные изгибы, но мне все еще мало. Хочу больше. Я потерялся в тумане желания. Поглощенный потребностью сделать ее своей. Потеряв голову от страсти, я не думаю обо всех причинах, по которым это чертовски опасно.
Она отвечает на мой поцелуй с такой же яростью, скользит ладонями вверх и вниз по моей груди и выгибает бедра, так что ее сладкое местечко потирается о меня там, где уже ноет от желания. Моя dolcezza такая смелая, трется о мой член и царапает спину, стремясь получить то, что хочет.
Но вдруг она отстраняется, поднимает с земли брошенный лиф купальника и торопливо надевает. Я прирастаю к месту, не в состоянии действовать, мои разум и тело все еще ощущают ее прикосновения и вкус. Сознание вопит, чтобы руки немедленно вернули ее в свои объятия, но я игнорирую его, пытаясь взять под контроль всепоглощающее желание. В голове шумит кровь, а до боли напряженный член блокирует мыслительный процесс.
– Dolcezza, – хриплю я, очнувшись от ступора и делая шаг к ней.
– Не надо, Лео. – Она поднимает руку. – Не надо играть с моими чувствами. Не надо делать это только потому, что у вас с Сантино какие-то разборки и сейчас это отвечает твоим интересам.
Что за хрень она несет? Она серьезно думает, что это какая-то форма ревнивой мести?
– Нат. Ты знаешь, что это не так.
– Я ничего не знаю.
Она протискивается мимо меня, и я тянусь к ней, но мои пальцы встречают только пустоту.
– Подожди!
Я опять замираю на месте, разрываемый противоречиями и беспомощностью, и смотрю, как она уходит. Подавляю порыв побежать за ней, подхватить на руки и признаться, как сильно люблю и желаю ее.
– Ты отверг меня, Лео. Ты отверг меня ради нее.
На ее лице отражается боль, и меня накрывает новая волна вины и ненависти к себе.
Мне насрать на Николь Честейн. Она была ошибкой, которую я не повторю. Однако мне на руку, что Нат считает наоборот. Между нами ничего не может быть. Это слишком опасно. Мне нужно, чтобы она меня возненавидела. И оттолкнула. Поняла, что я не вариант. Ко мне возвращается здравый смысл, и я захлопываю рот, складываю руки на груди и запираю эмоции.
Какого черта я натворил?
– Так я и думала, – говорит она и, развернувшись, убегает прочь.
Опустившись на корточки, прячу лицо в ладонях, ругая себя за слабость. Теперь я в полной жопе. Этот короткий поцелуй не удовлетворил жажду. Он разверз в моей груди бездну и выпустил зверя на волю. Матео всадит пулю мне в лоб, если узнает, что я лапал его сестру. Он избивал других парней до потери сознания только за то, что взглянули на нее.
Тишину разрывают оружейные выстрелы, и мое сердце сбивается с ритма. Я срываюсь вслед за Наталией, даже не успевая подумать.
– Ложись, – реву я, завидев ее.
Над ее головой свистят пули, и она падает на живот, прикрывая голову руками. Ругая себя за глупость, что пошел за ней без обуви и оружия, я несусь по дорожке, игнорируя боль в ступнях, и вылетаю из сада на лужайку.
Краем глаза я замечаю движение, и на меня обрушивается ужас, когда вижу вооруженного мужика, метнувшегося к моей dolcezza.
Глава 8
Лео
Выжимая до предела все силы, я бросаюсь к Наталии, уже понимая, что не успею добежать до нее раньше незваного гостя. Сомневаюсь, что делать. Если велю ей бежать, он может выстрелить в нее. Но если ничего не скажу, она станет легкой добычей. Нат принимает решение за меня, когда замечает приближающегося мужика и встает на ноги.
Слева раздается выстрел, Наталия кричит и, спотыкаясь, бежит к дому. Один из наших людей, охраняющих периметр, выходит вперед и беспорядочно палит в чужака, прошивая воздух выстрелами. Нарушитель падает на траву и поливает нашего soldato шквалом пуль. Я ругаюсь себе под нос, когда тот падает, словно муха, умерев еще до того, как коснулся земли.
Нарушитель, не теряя времени, бежит за Нат и быстро сокращает расстояние, пока я пытаюсь догнать его. Схватив сзади, он поднимает ее на руки. Я уже близко, но похититель пока меня не замечает. Он слишком занят тем, что пытается удержать в руках извивающуюся красотку. Нат дает ему жару.
Моя девочка.
Пригнувшись, забираю у мертвого солдата пистолет, проверяю магазин и крадусь к ублюдку, посмевшему похитить мою dolcezza.
Урод шипит, когда Нат впивается зубами в его руку, но хватку не ослабляет. Я не могу сдержать ярость, когда он бьет ее по виску прикладом. Я ощериваюсь, представляя, как сворачиваю ему шею за то, что посмел сделать ей больно. Нат моментально теряет сознание, и ее голова откидывается назад. С моих губ срывается сдавленный рык, сводя на нет эффект неожиданности. Мужик резко разворачивается, держа Нат на руках, и прижимает ствол к ее голове.
– Только дернись, и я убью ее, – угрожает он, его протяжный американский оттеняется заметным гнусавым итальянским.
– Тронь хотя бы волос на ее голове, и это станет последним, что ты сделаешь, – холодно отвечаю я, наводя свой пистолет на его голову.
– Просто дай нам забрать ее, и никому не придется умирать, – добавляет он, в его темных маленьких глазках мелькает узнавание. – Мы не причиним ей вреда.
– Срочная новость, козлина, – цежу я. – Ты уже навредил ей.
– Мы не собираемся ей вредить. Как только босс получит, что хочет, он ее отпустит.
– Ты ждешь, что я просто отпущу ее с вами?
Я хочу, чтобы он продолжал говорить, а сам жду, когда он ошибется – отведет пистолет от ее головы, чтобы можно было сделать точный выстрел и избавиться от проблемы.
– У меня нет на это времени.
Развернув ствол, подонок стреляет в меня.
Я не могу ответить без риска ранить Наталию, так что бросаюсь в сторону и вниз, пока пуля со свистом летит ко мне.