— Даже в лучшие времена моей юности я считал этикет смертной скукой. Я тебе не треклятая гувернантка!
— Ну пожалуйста! Я не хочу выглядеть полной неумехой.
— Ладно. Когда ты встречаешься с кем-то незнакомым, нужно подождать, пока вас представят. Если ты выше по социальному положению, этого человека представят тебе, и наоборот, если ниже, представят тебя. Если представляются люди одного круга, выше считается тот, кто старше. После представления нужно сделать реверанс. Вообще, если перед тобой кто-то из высшего света, при встрече ты должна делать небольшой реверанс. Во всех других случаях достаточно наклонить голову или пожать руку.
— Покажи, как делать реверанс, — потребовала Ануша.
— Да мне-то откуда знать? Я же не могу заглянуть под юбки, когда их делают!
Ануша молча ждала. Она недавно обнаружила, что, если достаточно долго и проникновенно смотреть на Ника, он сдается и делает, как она хочет. Хотя в крупных столкновениях она этого еще не пробовала.
— Ну… хорошо. Поставь пятки вместе, носки врозь. Теперь согни колени и присядь с прямой спиной.
Нахмурившись, он смотрел, как она приседает. Сделала это без малейших усилий, явно сильные ноги.
— Теперь посмотри направо и выпрямись. Чем важнее перед тобой персона, тем ниже должен быть реверанс.
— Это несложно. А как наклонять голову?
Он поднялся и показал:
— Добрый день, мисс Лоуренс.
Ануша в точности скопировала его движения:
— Добрый день, майор Хериард. Это тоже легко. Но зачем пожимать руки? Это только с другой леди?
— О нет, с любым человеком.
— А как же мужчины? Разве мне можно касаться их рук?
— Конечно. Некоторые при этом могут поцеловать твою.
Ануша тут же спрятала руки за спину.
— Давай я покажу. Но на тебе, конечно, должны быть перчатки. — Ник протянул ей здоровую руку. — Дай мне правую.
Их пальцы плавно соединились. Большая теплая рука Ника мягко обхватила ее руку, слегка сжала и выпустила. Ануша вспыхнула до корней волос, Ник не мог этого не почувствовать! Он наверняка ощущал ее беспорядочный пульс, так же как она чувствовала его ровный и сильный. Его ладонь была слегка шершавой, мозолистой от лошадиных поводьев. Она снова спрятала руки за спину.
— Все нормально, это простая любезность, — заверил Ник. — А теперь представь, что мы на званом ужине и тебя представили мне. Дай мне опять руку, ладонью вниз. Вот так.
Ануша опасливо скопировала движение. Ник взял ее за кончики пальцев, наклонился и, поднеся к губам руку, поцеловал воздух чуть выше кожи. Потом отпустил ее пальцы и поклонился.
— Мисс Лоуренс, вы сегодня так прекрасны. Теперь сделай реверанс, улыбнись и скажи: «Вы слишком добры, майор Хериард».
— Вы имеете в виду, слишком дерзки! — Она отступила назад и стиснула руки. Дыхание Ника коснулось ее чувствительной кожи. Она ощутила этот поцелуй, хотя его губы ее и не коснулись. Это место теперь буквально пульсировало. — Как неприлично, я имею в виду, разве можно принимать такие нежности от мужчин, с которыми я почти незнакома?
— Это просто обычай, кроме того, ты будешь с ними не наедине, а в окружении замужних дам, так что бояться нечего. Мужчины могут с тобой слегка флиртовать, и ты можешь отвечать им тем же. Это вполне приемлемо.
— Флиртовать? Я не знаю такого слова.
Ануша уселась на крышку люка, на безопасном расстоянии от шезлонга. Хотя сама толком не понимала, чего опасается.
— Флирт — это игра в ухаживание. Ею развлекаются все молодые девушки и мужчины-холостяки. Это своего рода поддразнивание. Галантные мужчины осыпают леди комплиментами. Леди притворно отвергают явную лесть, смущенно краснеют, прячут лица за веерами, но глаза их выражают совсем иное. Сами же в свою очередь посмеиваются над излишней мужской дерзостью и говорят мужчинам комплименты, отчего те чувствуют себя сильными и мужественными, ну и так далее.
— И это позволяется? Ты должен научить меня флиртовать. — Такое поведение казалось довольно шокирующим, но если нужно его принять, к нему приспособиться, она это сделает.
Ник пожал плечами, но Ануша уловила, как на мгновение исказилось его лицо, хотя он ничем не выдал неловкости, значит, и ей нечего переживать.
— Я не слишком хорош во флирте, — сказал он.
— О, такой храбрый и галантный мужчина, как вы, майор Хериард, не может испугаться беседы с юной леди. — Она распахнула глаза, глядя на него, и через мгновение засомневалась, насколько это приемлемо.
— Вам не нужны никакие уроки, мисс Лоуренс. — Ник покачал головой и улыбнулся одной из тех редких улыбок, что придавали ему почти мальчишеский вид. — Вы и так очень искусно флиртуете. Через пару минут мы пришвартуемся, и я покажу, как вести светскую беседу за столом.
«Похоже, я действительно флиртовала», — радостно подумала Ануша и тут же себя одернула. Играть в любовь может оказаться небезопасно. Сердце Ника прикрывала надежная броня, зато ее собственное, кажется, таковой не обладало.
— Мы можем выдохнуть, — сообщил Ник, когда они вернулись на судно после визита в Аллахабад к портовому служащему. Они хотели узнать, как дела в Калатвахе, и тот рассказал им последние новости. «Я только что получил оттуда сообщение, — сообщил чиновник. — Алтафур раскинул лагерь перед стенами дворца, и оттуда слышится много грозного шума. Раджа не ослабляет бдительности, он мудрый человек и не позволяет себе глупых вылазок. Конница Компании уже близко, всего в нескольких днях пути, кроме того, в Калатвах подтягиваются соседи, никто не хочет стать следующей жертвой. Пишущий мне человек считает, что махараджа начнет отступление в ближайшие сутки».
Их судно уже отчалило, и, стоя рядом с Ником, Ануша рассматривала медленно удаляющийся гхат[25]: цветочниц, снующих между огромными корзинами бархатцев, бреющего клиента брадобрея и похоронную процессию, везущую к месту сожжения завернутое в полотно тело.
— Уничтожила ли саранча его посевы, или все его жены оказались бесплодны, но его кишки все равно заполонят черви, — сказала она на хинди.
— Это точно, — усмехнулся Ник. — Я тебя не виню, но это точно не тема для званого ужина, мисс Лоуренс.
— Я знаю. — Она вздохнула и снова перешла на английский. — Я целых три дня училась правильно обращаться к графу, епископу, губернатору и их женам. И выяснила, что за обедом можно говорить исключительно о всяких глупостях. Более того, у женщин, как предполагается, нет и не может быть мозгов.
— К несчастью, так и есть.
— И даже этот флирт такой дурацкий. Разве мужчинам не интересно узнать, насколько искусна будет жена в постели? Они что, действительно хотят получить несведущую жену?
— Хотят, — со странной интонацией подтвердил Ник.
Матросы начали поднимать паруса. Рулевой вывел судно в центр потока, и они двинулись вниз по течению. Ануша вернулась к крышке люка, которая стала ее излюбленным местом.
— Как странно. У нас всех девушек учат, как доставлять удовольствие своему мужу.
Ник как раз садился в шезлонг. От неожиданности он рухнул на сиденье, про себя чертыхнувшись.
— Ради бога, не доставлять удовольствие. Доставлять удовольствие означает услужить в… мм, постели.
— Но я именно об этом и говорила.
Эта маленькая негодяйка его дразнит или ею действительно движет любопытство?
— И откуда ты… нет, не отвечай, я не хочу знать.
Он не желал говорить о женах и брачном ложе. И не хотел вспоминать Миранду, которая при его прикосновениях сжималась от отвращения, но заставляла себя исполнять, как она выражалась, супружеский долг. Он не раз пытался себя убедить, что кто-то ее чем-то напугал или ей просто холодно. Тем не менее в нем жила уверенность, что он просто не умеет сделать счастливой свою респектабельную жену. Сам он слыл многоопытным повесой, его вкусы и привычки шокировали Миранду до глубины души.
Ему, как он осознал, следует лучше скрывать свои мысли. Ануша же беззаботно ответила на его вопрос:
— Из классических книг и картин, разумеется. И обсуждения с сестрами и их матерями. А что? Как, по-твоему, мы могли иначе познавать?
— Я никак не представлял, — сказал Ник. Хотя перед глазами легко вставала картина, как она возлежит на подушках в своем шелковом одеянии и лениво переворачивает страницы какого-нибудь иллюстрированного издания. Погруженная в жаркие грезы, возбужденно двигает длинными ногами, подпирает рукой подбородок, и ее губ касается чувственная улыбка.
— Извини, что затронула эту тему. Я забыла, что прошло уже много дней, как ты не лежал с женщиной.
— Ануша…
Она искоса глянула на него.
— Разве английские леди не обсуждают вопросы секса?
— Нет! Во всяком случае, незамужние. Им вообще не положено ничего знать о подобных вещах.
— Значит, предполагается, их должны обучать мужья?
— Да. — Ник стянул шейный платок и расстегнул верхние пуговицы. Здесь жарко, вот и все.
— Очень неплохо, если женщина любит своего мужа, — вслух подумала Ануша. — В противном случае это, должно быть, ужасный шок для нее.
— Не могу сказать, — ответил Ник, стараясь говорить спокойно. Она смотрела на него, чуть приоткрыв губы. Что-то в его лице заставило ее умолкнуть. Ануша опустила глаза и милостиво промолчала.
«Не могу сказать, потому что моя жена, очевидно, не питала ко мне любви. Занимаясь с ней любовью, я думал, что смогу научить ее этому. Но теперь уже сомневаюсь в том, насколько сам преуспел на этом поприще. Хотя я достаточно искусен в постели, если ложусь с опытной женщиной. Прекрати это!» — Ник оборвал свои горькие путаные мысли. В нем говорит задетая гордость, вот и все. И полученный урок. Он придал своему голосу твердости и здравомыслия.
— Ануша, я тебя умоляю. Когда мы прибудем в Калькутту, ни слова о книгах с картинками или ублажении мужчин в постели.
— Хорошо.
Ануша отвернулась и стала смотреть на воду. Ник на мгновение поймал ее взгляд, серьезный, задумчивый. Она догадалась, что он вспомнил свою жену. Ему внезапно захотелось все рассказать, разделить боль, гнев и чувство потери. Нарушить свое добровольное одиночество. Эгоистичная слабость. Он уставился в слепящее солнечное отражение на воде и не отводил взгляда до тех пор, пока не удостоверился, что подступающие слезы и внезапное стремление поделиться сокровенным вернулись туда, где им и надлежит быть.