— Кто здесь? — резко спросила она, прикрываясь простыней. В ответ раздалось какое-то тихое царапанье, а потом она увидела свет свечи, в котором четко вырисовывалась высокая фигура графа. — Убирайся из моей комнаты! — выкрикнула Меган.
— Говори потише, — проворчал он, поставив свечу на туалетный столик. — Ты что, хочешь, чтобы весь дом узнал, что я здесь?
— Да плевала я на всех! Убирайся отсюда!
— Не ругайся, — оборвал ее граф, приближаясь к кровати. — Я хочу поговорить с тобой. И все объяснить.
— А что тут объяснять, Джастин? По-моему, все ясно. — Говорила Меган холодным тоном, но в глазах ее пылал огонь гнева. — И уж, прости, я буду ругаться.
Джастин молча смотрел на нее. Его лицо как-то посерело, а морщины, казалось, стали глубже, делая его на несколько лет старше.
— Меган, я хочу, чтобы ты знала… Я сказал правду прошлой ночью… — Он говорил тихо, его глаза были полны боли.
Но Меган не испытывала жалости к нему.
— Я не желаю говорить о прошлой ночи!
— Меган, моя дорогая, мы должны поговорить о ней.
— Не смей называть меня «моя дорогая»! — Меган сердито смотрела на графа.
— Мне очень жаль, что все так обернулось, — вымолвил он, видя, что его воспитанница едва жива от горя. — Я не хотел сделать тебе больно. — Джастин опустил глаза.
— Да что ты?! — Меган истерически расхохоталась. — Боже, ты не хотел сделать мне больно! Подумать только! А что же было? Ты соблазнил меня, а сам был женат!
— Я был не в состоянии думать о чем-то, поверь. Я никогда в жизни не любил, — признался Джастин.
Меган недоверчиво посмотрела на него:
— Любовь! Не смей говорить со мной о любви! Если бы ты любил меня, то и пальцем бы не посмел до меня дотронуться. Я-то думала, что ты хочешь жениться на мне.
Граф бросил на нее быстрый взгляд.
— Но это так! Если бы я мог, то немедленно развелся бы с Алисией, но у меня нет оснований! К тому же она никогда не даст мне развода. Ей слишком нравится быть графиней Уэстон. — Рот Джастина горько скривился.
— А это очень удобно, не так ли? Ты бы женился на мне, но не можешь развестись, а она не может дать тебе развода! Как грустно! Но хоть твои намерения были честными! Видимо, поэтому ты не удосужился сообщить мне о таком пустяке, как твоя жена!
Джастин побледнел.
— Ты же знала, что я женат!
— Черт возьми, откуда я могла знать?! Я ведь никогда не видела твоей жены! — Это слово, как удар хлыста, обожгло Джастина. — Ни ты, ни Чарльз никогда не заикались о ее существовании. Ты думаешь, я бы стала так вести себя, если бы могла предположить, что ты женат?!
Казалось, Джастин был потрясен.
— Я женат на Алисии уже пятнадцать лет. Я был уверен, ты знаешь об этом. Но мы не живем вместе. Алисия не любит меня. Нет, куда там любить, я даже не нравлюсь ей. Впрочем, я и сам не люблю ее. И я не писал ей. Письмо было отправлено тетушке Софронсии, но Алисия оказалась у нее в тот момент, когда доставили почту. В письме я просил тетю взять тебя в свой дом. Видимо, что-то так напугало Алисию, что она явилась сюда. Похоже, в тебе она увидела угрозу. Но ей известно, что я не люблю ее. Однако до сих пор это ее устраивало: от меня ей было нужно только одно — чтобы я подписывал ей счета. Алисия не представляет, как далеко зашли наши отношения, но она неплохо знает меня и понимает: меня что-то связывает с тобой. Вот почему она здесь. Потому что она стремится увезти тебя поскорее в Лондон и найти тебе мужа. Она хочет, чтобы мы расстались.
— Ты тоже этого хочешь, иначе ты никогда не написал бы этого письма! — вскричала Меган.
Объяснения Джастина ничуть не смягчили ее. Даже если то, что он говорит о жене, — правда, то это ни в коей мере не извиняет его. Граф занимался с ней любовью, лишил ее девственности, не думая о том, что будет дальше. И к чему говорить о разводе? Никто никогда не разводится! Если мужчина или женщина вступают в брак, то остаются мужем и женой, пока смерть не разлучит их.
— Я написал это письмо до того, как полюбил тебя. Я хотел защитить тебя, — вновь заговорил граф. — Я знал, что если не отправлю его немедленно, то непременно окажусь с тобой в постели. Я очень хотел тебя. И сейчас хочу.
— Не говори этого!
— Но это правда! — Глаза Джастина горели от страсти. — Я так сильно хочу тебя, что едва не теряю рассудок. Я бы женился на тебе, если бы мог, но я не могу! Я не прошу тебя просто так жить со мной, хотя я готов всегда заботиться о тебе и защищать тебя. Просить этого было бы несправедливо по отношению к тебе.
— Как благородно! — фыркнула Меган. — А скажите-ка мне кое-что, милорд! Если вы не делаете мне, предложения стать вашей женой или любовницей, то зачем явились в мою комнату? Не можете же вы рассчитывать на то, что я вновь пущу вас в свою постель?
— Нет! — Голова Джастина качнулась, словно Меган ударила его. — Я хотел объяснить, извиниться… Меган, моя дорогая…
— Не называй меня так! — взвизгнула девушка.
Джастин поднял руки вверх.
— Ну хорошо-хорошо; — торопливо проговорил он. — Извини. Но выслушай вот что. После того, что мы делали прошлой ночью… — Он замялся на мгновение. — В общем, могут быть последствия. Если у тебя месячные не придут вовремя, то ты обязательно должна сказать мне. Ты поняла?
Меган почувствовала, что ее лицо запылало от унижения.
— Как ты смеешь говорить мне о таких вещах? — Она приложила пальцы к щекам, чтобы хоть немного остудить их. Даже женщины не говорят об этом, а уж с мужчиной обсуждать такое?!
— Меган, ты поняла, что я сказал?.. — сердито воскликнул граф. — От занятий любовью бывают дети. Если месячные не придут вовремя, значит, ты ждешь ребенка.
— Боже мой! — Меган почувствовала, как кровь отхлынула от ее лица. Ей и в голову не приходило, чем все может кончиться. Стало быть, она, возможно, произведет на свет незаконного ребенка… Нет, лучше умереть!
— Меган, обещай, что ты скажешь мне! — Заметив, что девушка побледнела как полотно, Джастин протянул к ней руку. Почувствовав его прикосновение, Меган превратилась в настоящую тигрицу. Она принялась кусаться и царапаться.
Едва удержавшись на ногах, Джастин отбросил костыль в сторону и упал на кровать, подмяв под себя Меган. Та была в ярости, что не может справиться с ним.
— Дорогая, не надо, — уговаривал граф. — Успокойся.
Наконец, видя, что все ее усилия напрасны, девушка успокоилась, но глаза ее продолжали гореть диким огнем.
— Уйди от меня! — прошипела она.
— Только после того, как ты дашь мне обещание.
Меган задрожала — всем телом она ощущала тепло его тела. Он должен был оставить ее в покое!
— Обещаю! — выкрикнула она. — А теперь уйди от меня, свинья поганая! Я презираю тебя! Да меня тошнит при одной мысли о том, что я могу носить твоего ребенка! Меня того и гляди вырвет!
Джастин приподнялся и взял свой костыль. Меган все еще ругалась последними словами. Джастин понял, что сейчас она ударит его, но не остановил ее. И тогда, размахнувшись, Меган дала ему пощечину. Джастин промолчал. Он лишь смотрел на нее. На его лице остались красные следы ее пальцев.
— Я ненавижу тебя, — дрожащим голосом произнесла Меган. — Убирайся из моей комнаты!
Не сказав ни слова, Джастин повернулся и пошел прочь.
Глава 11
Лишь в середине ноября, почти через месяц после того, как Меган покинула Маамз-Кросс-Корт, Джастин вернулся в Лондон. Было холодно и сыро, когда кони графа несли его двуколку по булыжным мостовым города. Джастину больше всего хотелось поскорее оказаться дома, сесть у камина, пообедать и выпить бутылочку своего лучшего портвейна. Путешествие заняло у графа несколько дней — он никогда в жизни не ездил так медленно, но из-за больной ноги, которую все еще надо было перевязывать, хотя шину с нее и сняли неделю назад, Джастину приходилось делать частые остановки. Доктор Райан был крайне недоволен решимостью непоседливого пациента пуститься в столь долгое путешествие в двуколке, да еще без кучера; он уговаривал графа ехать в крытом экипаже, но тот был глух к советам врача. Джастину до смерти надоело выполнять нудные предписания доктора, к тому же он терпеть не мог ездить в экипажах, которыми правит кто-то другой.
Уэстон-Хаус — внушительный четырехэтажный особняк, который в течение последнего столетия служил городской резиденцией графов Уэстон, — был расположен на аристократической площади Гросвенор-сквер. Когда Джастин подъехал к площади, она была почти безлюдна. Был уже десятый час, газовые фонари, освещавшие середину Гросвенор-сквер, оставляли ее углы в зловещей тьме. Впрочем, граф и не обратил на это внимания, останавливая лошадей перед домом номер 14; он думал лишь о том, что вот-вот увидит Меган.
Тяжелая деревянная дверь, покрытая причудливой резьбой, открылась словно по волшебству, и навстречу хозяину поспешил лакей в ливрее. Управляющий Эймс, одетый в строгий черный сюртук, застыл как изваяние в дверном проеме. Сзади его фигуру освещал канделябр.
— Отведи лошадей в конюшню, — бросил граф лакею и, не дождавшись непременного «Слушаюсь, сэр», стал подниматься по ведущей в дом лестнице.
— Добрый вечер, милорд, — степенно промолвил Эймс. У управляющего был такой вид, словно граф отсутствовал не три месяца, а каких-нибудь пятнадцать минут.
— Я хочу, чтобы мне немедленно подали обед в кабинет, — велел Джастин, отдавая Эймсу шляпу и плащ. Невозмутимо взяв одежду господина, управляющий передал ее лакею, мгновенно возникшему у него за спиной.
— Хорошо, милорд.
— И принесите бутылку портвейна, — добавил граф.
— Слушаюсь, милорд.
Джастин отвернулся, собираясь направиться по длинному, покрытому ковром коридору, ведущему в его кабинет в задней части особняка. Но, внезапно остановившись, он спросил:
— А дамы дома? Впрочем, меня интересует не графиня, а моя воспитанница, — уточнил он.
— Нет, милорд, — отвечал Эймс. — Обе дамы отправились на прием. Они собирались на бал к леди Кастельрей.