Пер Вестберг правильно подметил, что партнерство отличается от апартеида только одним: в нем больше фарисейства, фальши. «Нынешние правители сделали лицемерие официальной политикой», — констатирует он. Быть может, именно в этом секрет того парадоксального явления, которое отметил шведский журналист во время пребывания в Африке. «Мир направляет острие своей критики на Южно-Африканский Союз, — писал он, — а Южная Родезия не подвергается нападкам, хотя ее общество построено на тех же расовых принципах». Хозяевам колонии удавалось фальшивыми лозунгами о партнерах отводить. от себя в течение некоторого времени огонь критики, с которой международная общественность обрушивается на расистов. Впрочем, теперь расистские действия южнородезийских властей перестали быть тайной.
«Когда людей ставят в условия, подобающие только животным, — писал Фридрих Энгельс, — им ничего не остается, как или восстать, или на самом деле превратиться в животных»[19].
Народ Южной Родезии предпочел восстать. Он вступил на путь решительной борьбы с колониализмом еще в довоенные годы. В послевоенные годы отдельные, разрозненные, плохо организованные, а подчас просто стихийные выступления африканских крестьян и рабочих уступили место широкому, организованному движению народных масс против колониализма и расизма. В горниле этой борьбы родилась первая массовая политическая организация африканцев— Африканский национальный конгресс Южной Родезии (АНКЮР). Эта партия объединила широкие массы африканцев: крестьян, рабочих, интеллигенцию, национальную буржуазию, недовольную расистскими порядками. Партия выдвинула в ходе борьбы опытных и талантливых руководителей — таких, как, например, Джошуа Нкомо.
Самой активной и боевой силой антиколониального движения в Южной Родезии является африканский рабочий класс, объединенный в профсоюзы. Большинство африканских профсоюзов входит в крупнейшее профсоюзное объединение страны — Конгресс африканских профсоюзов (основан в 1953 году в городе Гвело). На счету у рабочего класса много удачных выступлений против колониального режима: забастовка железнодорожников в 1945 году, всеобщая стачка в 1948 году, забастовка горняков угольных копей Уэнкие в 1954 году и др.
Нарастание освободительной борьбы, грозившее развалить британское господство в Центральной Африке, вызвало серьезное беспокойство на берегах Темзы. В поисках спасительных средств, которые смогли бы оградить британские позиции от сокрушительного вала антиколониальной революции, родился план объединения английских владений в Центральной Африке — Ньясаленда, Северной Родезии и Южной Родезии. Этот план был встречен с одобрением не только в Сити — логове британского монополистического капитала, но и в Солсбери, среди поселенцев. Создание Федерации позволяло объединить силы поселенцев всех трех территорий под руководством южнородезийских расистов и укрепить их позиции. Кроме того, образование Федерации давало колонистам и британским компаниям большой экономический выигрыш: присоединение Ньясаленда с его «избыточным» населением обеспечивало надежный источник дешевой рабочей силы для горных разработок и плантаций Северной и Южной Родезии.
Роль политического и экономического центра Федерации отводится Южной Родезии, где процент белого населения самый высокий (около 8 %). Режим расовой дискриминации, процветающий здесь, сделал ее особенно пригодной для такой роли. Со временем колонизаторы надеялись распространить эти порядки на Северную Родезию и Ньясаленд, где степень расового гнета (при меньшей численности поселенцев) несколько слабее.
Понятно, что планы объединения трех колоний в Федерацию были встречены решительными протестами африканской общественности. Многочисленные демонстрации протеста служили ярким доказательством того, что народ не одобряет образование Федерации Тем не менее в августе 1953 г. Федерация была провозглашена. Это не означало, разумеется, прекращения борьбы африканцев против Федерации Напротив, лозунг «Долой расистскую Федерацию» становится наряду с требованием демократических свобод и независимости основным в политической борьбе африканцев. Слово «федерация» стало едва ли не самым ненавистным в лексиконе африканцев. «Теперь африканские матери, — свидетельствует Вестберг, — уже не пугают своих детей чудовищами или злыми волшебниками, чтобы заставить их вести себя хорошо. Они говорят: «Читаганья» — и дети моментально становятся послушными. «Читаганья» означает «Федерация».
Борьба африканцев Южной Родезии за ликвидацию Федерации, демократизацию страны и независимость развивалась в тесном единстве с борьбой народов Ньясаленда и Северной Родезии. Наиболее ярким эпизодом этой борьбы было народное восстание в Ньясаленде, вспыхнувшее в феврале 1959 года и громовым эхом отозвавшееся на других территориях, входящих в Федерацию.
Искрой, из которой разгорелось пламя восстания, был расстрел колониальными войсками безоружной демонстрации африканцев в местечке Чилека. Этому событию предшествовал бурный подъем освободительной борьбы в стране, связанный с общим усилением освободительного движения в Африке. В стране проходили митинги, демонстрации, забастовки, участники которых требовали выхода Ньясаленда из Федерации. Одна из таких демонстраций, состоявшаяся в Чилека 24 февраля, и была расстреляна колониальными войсками. Стремясь запугать участников освободительной борьбы, власти, очевидно, не рассчитывали на тот эффект, который произведет эта расправа на африканцев. Весть о кровавой бойне в Чилека с быстротой молнии облетела маленькую страну, вызвав бурю негодования. Группы африканцев в Блантайре взялись за оружие, овладев грузом винтовок и револьверов, ввезенных в страну для борьбы с бешеными собаками. В ход пошли палки и камни. В течение нескольких дней вся страна превратилась в кипящий котел. Колонизаторы ответили на эти выступления усилением террора. В стране было объявлено чрезвычайное положение, мобилизованы резервисты. Власти бросили против повстанцев танки, военную авиацию, бронемашины.
Расчеты на быструю ликвидацию восстания, однако, не оправдались. Наоборот, волнения перекинулись и на другие части Федерации. Почти одновременно с выступлением народных масс в Ньясаленде объявили забастовку рабочие-африканцы на строительстве гидротехнического комплекса в Карибе, на границе Южной Родезии и Северной Родезии. Колонизаторы поспешили объявить чрезвычайное положение в Южной Родезии — центре Федерации. 26 февраля они запретили деятельность Африканского национального конгресса Южной Родезии, арестовали его руководителей и активистов. Это был сигнал к массовой кампании террора и расправы над африканцами, которая длилась несколько месяцев.
Пер Вестберг, стипендиат Ротари[20] прибыл в страну в самый разгар этих событий. Целью его поездки в Южную Родезию было изучение африканских мотивов в литературе, но то, что он там увидел, заставило его забыть на некоторое время о литературе и обратиться к политике. Вестберг становится очевидцем того, что он называет в своей книге «предпоследним актом драмы о старой и новой Африке». Мы, правда, не найдем в его книге подробного изложения хода событий, происходивших в Южной Родезии в тот период, но не это занимает его в первую очередь. Куда важнее для автора найти те внутренние пружины, которые приводят в действие механизм политической жизни Южной Родезии и Федерации в целом. И он в основном справляется с этой задачей. Беседы с людьми, поездка по стране, раздумья, обращение к газетам и книгам — все это позволяет Вестбергу составить довольно правильное представление о характере событий. «Я уверен, — говорит Вестберг, — придет день — и это будет скоро, — когда за руль станет тот, кто покончит с этим трагическим спектаклем и сильными ударами гребного вала, оставляя за кормой медленно накатывающиеся волны, всколыхнет косность и невежество в этой стране».
Пер Вестберг словно и в самом деле заглянул в будущее. Лавина репрессий, бесчинства уголовной полиции Си-Ай-Ди, массовые аресты не смогли остановить освободительной борьбы, а, напротив', еще сильнее раздули ее пламя. Знамя национального освобождения, поднятое Конгрессом, подхватила Национально-демократическая партия, основанная в 1959 году, вскоре после запрещения Африканского национального конгресса. Опираясь на поддержку широких масс народа, партия потребовала отмены чрезвычайного положения, пересмотра расистской конституции, ликвидации Федерации, осуществления лозунга «один человек — один голос» (то есть всеобщего избирательного права) и, наконец, независимости.
Власти усилили террор. В июле 1960 года они арестовали активистов партии, а затем запретили ее организацию в ряде городов. 24 июля патриоты организовали митинг протеста в Булавайо, но крики «Ухуру!» (Свобода!) потонули в залпах. Правительственные войска, открывшие огонь по участникам митинга, убили десятки африканцев. Эта расправа еще больше разожгла ненависть африканцев к колонизаторам. Кровавые столкновения с полицией и солдатами произошли в Солсбери, Гвело и других городах.
Иногда страх действует отрезвляюще. В конце 1960 года британские власти и представители колонистов, напуганные размахом борьбы, согласились, наконец, сесть за стол переговоров с африканцами, чтобы пересмотреть конституцию Южной Родезии. Конференция открылась в Лондоне в декабре 1960 года, но вскоре была прервана по вине колонизаторов. Она возобновилась только в феврале 1961 года — уже не в Лондоне, а в Солсбери. К тому времени колонизаторы и поселенцы оправились от страха и вновь обрели присущую им твердолобость. Они отвергли требования африканцев установить всеобщее избирательное право, ликвидировать расовую дискриминацию, решить аграрный вопрос, а затем просто перешли в наступление. Представители европейских поселенцев потребовали изъятия из текста конституции пунктов, предусматривавших право английского губернатора налагать вето в отношении дискриминационных законов. Этот ход понадобился английским колонизаторам и поселенцам для того, чтобы запугать африканцев, заставить их принять условия, диктуемые Лондоном.