— Да… — Клавдия помолчала. — И вот теперь решай — искать нам тех людей, что его казнили, или оставить в покое?
Ирина не успела ответить, потому что в дверь постучали.
— Да, — сказала Клавдия.
Заглянул милиционер.
— Следователь Дежки на?
— Я.
— Горбатова привели.
— Заводите.
Первое, что сказал Леонид Маркович, войдя в кабинет, было:
— Госпожам следовательницам мое глубокое почтение.
Клавдия с Ириной переглянулись.
— Снимите с него наручники, — попросила Клавдия сопровождающих, — и побудьте в коридоре.
Милиционеры выполнили просьбу. Горбатов прищурился близоруко, деловито осмотрелся и сказал:
— Отпустите меня на свободу, я обязуюсь в месячный срок произвести в вашем кабинете евроремонт.
— Сами будете ремонтировать?
— Нет, турецкие рабочие сделают все в лучшем виде.
— А если всю прокуратуру? — спросила Клавдия.
— Тогда лучше оставьте меня в тюрьме, — ответил Горбатов.
— Ну что, Леонид Маркович, как ваше дело движется? — спросила Клавдия, заполнив протокол.
— Ни шатко ни валко. Что вы! Со мной такие злодеи сидят, разве вам до меня, скромного сеятеля разумного, доброго, вечного.
— Тут какая-то неувязочка: это вы — разумный, добрый и вечный или то, что вы посеяли?
— А вы тонкая дама, — обрадовался Горбатов. — Заметили. Правильно. И то и другое. Вот вы мне скажите — готовы вы платить двести рублей за видеокассету, которую раз посмотрите и выбросите? Нет, не готовы. А семьдесят? О, вижу, уже глазки блестят.
— Это я зеваю, — сказала Клавдия. — Извините. Вы большой радетель о счастье народа, но я вас вызвала совсем по другому делу.
— Да уж догадываюсь. Про Семашко речь?
— Да.
— Я уже говорил следователям, что мне, собственно, рассказывать нечего. Я только увидел, как из-под нар вытекает лужа крови, и позвал верту… простите, контролера. Вот и все.
— И все?
— В общем и в целом.
— А в частности?
— Вы про очки? Ох, госпожа следователь, знаете, с чего все началось? Еще когда я учился во ВГИКе, мне казалось, что очки придадут…
— Вы учились во ВГИКе? — переспросила Ирина.
— Да, на экономическом факультете.
— На экономическом?
— Кино — тоже производство, — развел руками Горбатов. — Так вот, я начал носить темные очки, которые, как мне казалось, придают мне солидности. И испортил себе зрение. Знаете, пластмассовые носил, стекла царапались, все время зрение напрягал и сорвал…
— Это очень поучительная история, — остановила его Клавдия. — Но, если можно, ближе к делу.
— А что вас интересует?
— Как вы думаете, когда Семашко украл у вас очки?
— Вот! Если бы я знал… Между прочим, очки-то были от Ив Сен Лорана. Одна оправа триста долларов. А он так варварски… Вообще-то ужас, конечно. Но очки жалко. Мне их так и не вернули.
— Вы ведь с Семашко разговаривали перед отбоем?
— Да.
— О чем?
— О чем… О жизни. Он у меня все Горбушкой интересовался.
— Как? — не поверила своим ушам Клавдия.
— Ну, рынок такой есть…
— Я знаю.
— Вот. Он считал почему-то, что я там торгую. А я не торговец, я производитель.
— А зачем ему нужна была Горбушка, не говорил?
— Да так, намекал больше. Дескать, есть у него какой-то фильм, хочет его подороже продать.
Клавдия внутренне напряглась.
— Что за фильм?
— Не знаю, говорил — сенсация.
Да уж…
— И что вы ему посоветовали?
— Так я же не торговец, повторяю.
— Ну-ну, будет вам скромничать. Вы ведь и швец, и жнец, и на дуде игрец.
— Ну правда, знаю я кое-каких людей. Но я же все следователю сказал.
— А Семашко?
— Нет. Ему не сказал. Он у меня не вызывал доверия.
— Хорошо. У меня такой вопрос тогда — кто из ваших «кое-каких людей» занимается документальным кино?
— Ага. Вы имеете в виду порнографию?
— Нет.
— А что?
— Убийства.
Горбатов минуту смотрел на Клавдию настороженно и восхищенно.
— Вы для этого меня вызвали?
— И для этого.
— Вот тут я с вами буду сотрудничать на все сто. Мне самому противно. Я один раз посмотрел такую кассету…
— Назовите.
— Шуранов. Вадим, по-моему. Впрочем, если его искать, то лучше говорить — Шура, с ударением на последнем слоге.
— А где искать-то?
— На Горбушке. Только смотрите не в палатках, а в самом ДК. Там, знаете, где рокеры тусуются.
— Завтра и пойдем. А можно сказать, что мы от вас? — спросила Клавдия.
— Нет. Проколетесь. Все знают, что я на нарах.
— А Шуре есть чего опасаться?
— А вы сами подумайте. Откуда он эти кассеты берет? Да убийцы ему и поставляют. Это, знаете, теперь такой жуткий бизнес начался. Меня тошнит.
Клавдия не без сочувствия посмотрела на Горбатова. Она испытывала те же самые эмоции.
Они еще поговорили с Леонидом Марковичем. Клавдия расспрашивала, с кем приятельствовал в камере Семашко, как вообще жил, чем занимался. Ничего нового, впрочем, она не узнала.
— Ну, госпожам следовательницам мое почтение, — попрощался видеопират, когда милиционеры надевали на него наручники.
— Заходите, — вырвалось у проникшейся симпатией к Горбатову Ирины.
— А с виду добрый человек, — сказал Горбатов.
Как только закрылась за ним дверь, зазвонил телефон.
— Да, — ответила Клавдия. — Молодец, сынок, записываю. — Она что-то черкнула в блокноте и встала.
— Все, Ириша, пора.
— Куда? На Горбушку?
— Нет, это завтра. А сейчас мы поедем, — она заглянула в блокнот, — на улицу Василисы Кожиной, дом двадцать, квартира пять. Там живет человек, который разыскивал Сафонова.
— Откуда вы узнали?
— По фамилии. Есть такая программа, называется «Карта, адреса и телефоны Москвы и Подмосковья». Макс в Интернете нашел. Но я завтра обязательно на Горбушке диск куплю.
19.01–20.12
От метро «Филевский парк» надо было пройти с полкилометра до улицы Василисы Кожиной, которая, как рассказала Ирина, была героем Отечественной войны 1812 года.
Вот так, давнюю историю они знают лучше, чем новейшую, подумала Клавдия. И тут же спохватилась. Да что это за «они»? Или я уже старею?
Нет, она не чувствовала себя старой, она просто завидовала молодым, которые учат что хотят, говорят что хотят и отвечают за себя сами.
— Во, может, зайдем? — кивнула на вывеску магазина «Интим» Ирина.
— Да уже закрыто, наверное, нет? — вслед своим недавним мыслям расхрабрилась Клавдия.
— А мы посмотрим.
Ирина подошла к магазину и прочитала график работы.
— Да, увы, пять минут как закрылся, — к облегчению Клавдии сообщила она.
— Значит, вы все-таки решили, что нельзя оставить этого человека в покое? — сказала Ирина, когда уже подходили к дому номер двадцать четыре.
— Нет, — резко качнула головой Клавдия. — Нельзя, Ириша, ты ведь понимаешь.
— И что, арестовывать его?
— Не знаю. Не думаю. Но хоть поговорить с ним я должна.
Было уже темно. Люди торопились с работы. Какой-то старичок стоял на пустынной дороге и держал поднятой руку, пытаясь остановить хоть одну из редких машин.
Хотелось сказать что-то философское типа «старость — не радость», но Клавдия промолчала. Сейчас вся ее философия ой как понадобится.
Подъезд оказался закрыт. Кодовый замок.
— Ну вот, — сказала Клавдия. — Этого не хватало.
— Делов-то, — легкомысленно махнула рукой Ирина. — Тут где-нибудь обязательно написано.
И действительно, скоро она нашла три нужные цифры на исписанной двери подъезда и замок открылся.
— Его зовут Владимир Николаевич. Фамилия Коркин, — прошептала Клавдия, когда уже нажала на кнопку звонка.
— Горкин? — переспросила Ирина.
— Коркин, от слова кора.
За дверью довольно долго не было никаких признаков жизни.
— Надо было сначала позвонить, — с досадой сказала Клавдия.
Но в этот момент кто-то прошаркал к двери и защелкал замками.
— Старик, — опять тихо сказала Клавдия. — Никак не научатся спрашивать, кто пришел.
Дверь открылась, но на пороге стоял не старик. Это была кругленькая, седенькая, немного сутулая аккуратная старушка.
— Здравствуйте, — сказала Клавдия. — А мы к Владимиру Николаевичу.
— Здравствуйте, — как-то нараспев ответил старушка. — Из ЖЭКа?
— Да нет, — немного замешкалась Клавдия. — Владимир Николаевич дома?
Но старушка не ответила. Клавдия заметила, что она как-то опасливо посмотрела за спины пришедшим.
— А вы откуда?
— Мы из прокуратуры, — сказала Ирина.
Клавдия не успела ее остановить. А потом решила, что так вернее.
И тут старушка совсем занервничала.
— Из прокуратуры? Правда?.. Ага… Ой… Вы что же? Вы к Владимиру Николаевичу?
— Да. Он дома?
— Нет. Ой, милые, нет его дома, — вдруг чуть не всхлипнула старушка. — Не могла я его удержать. Ушел он. Я говорю — куда же ты, ты же еле ходишь. А он — нет, пойду. Такси поймаю.
— Спасибо! — быстро сказала Клавдия. — До свидания.
И опрометью бросилась по лестнице вниз.
Ирина растерянно побежала за ней.
— Клавдия Васильевна, вы куда?
— Быстро, Ира, может, еще успеем!
И действительно, они успели. Старик все еще стоял на дороге и ловил машину.
Но, видно, ему везло сегодня больше. Потому что не успели Ирина с Клавдией увидеть его, как возле старика затормозили белые «Жигули» с непокрашеным черным крылом.
— Владимир Николаевич! — крикнула Клавдия, но было поздно. Старик сел в машину, и та рванула с места.
— Да откуда вы взяли, что это он? — задыхаясь спросила Ирина.
— Я его фотографию видела! — отмахнулась Клавдия. — Сразу вот не узнала.
Она подбежала к дороге и подняла руку.
Им тоже повезло, потому что рядом остановилась «Волга».
— Поехали, — сказала Клавдия водителю, усаживаясь на переднее сиденье.
— Куда?
— Пока что выезжайте на Минскую улицу, а там посмотрим.
Водитель пожал плечами.