— Вы еще не переоделись? — с уже привычной для меня бестактностью спросил грейдорец.
— Осматривалась и разбирала чемоданы. Вы что-то хотели, сеньор? Или вам стало дурно?
Я должна быть внимательна к своему драгоценному пациенту. Даже если он выглядит сейчас в разы бодрее меня. Ну разве что не сияет.
— Нет, всё в порядке. Просто… Немного волновался за вас. Вы казались ошарашенными от встречи с Лау.
— Лау?
— Лауро. Лермийские имена… красивые, но почти все для меня на один лад. Хотя ваше я запомнил сразу. Рената… Что оно означает?
Грейдорец так легко перескакивал с темы на тему, что я немного терялась, и послушно за ним следовала.
— «Возродившаяся». А ваше? — не удержалась от любопытства.
— «Ворон». Но как видите, мастью я не удался.
— Вам подходит, — искренне сказала я. Вороны птицы не только умные, но и любопытные до невозможности. А еще, столь же хваткие, как грейдорец. Пусть уж лучше будет вороном, чем бульдогом.
Лучиано, о котором все забыли, гневно сопел носом, но дерзить Рихтеру опасался. Все же какой-то инстинкт самосохранения у моего племянника был. Потому что несмотря на все свое дружелюбие, маг казался человеком, вполне способным не только выпороть сорванца, но и подвесить его с балкона на веревке, чтобы навсегда отбить желание рисковать собой.
Возможно, я бы даже не слишком стала возражать. От выходок Лучи я устала, а осадить его по настоящему… Просто не могла. Ребенок многое пережил в своей жизни, и мне не хотелось становиться еще одной причиной его слёз.
— Лучи, твоя ванна уже наверное набралась, иди.
Я мягко подтолкнула племянника к выходу, и обернулась к грейдорцу, чтобы вежливо его спровадить. Но не успела и слова вставить.
— Сеньорита… Эти обращения тоже такие неуклюжие! Может, раз уж мы так хорошо поладили, позволите называть вас Ренатой?
— Конечно, сеньор.
— Корбин. Можно и Рихтер. Я уже привык, что меня чаще зовут по фамилии, — рассмеялся маг. — Так вот, насчет Лау. Вам не стоит его опасаться. Он… натура увлекающаяся, но не будет к чему-либо принуждать.
И к чему этот разговор? Он только заставил чувствовать себя еще более неловко. Я оперлась на перила, подставляя под дуновения ветра разгоряченное лицо. Жара уже постепенно начала спадать, и вечер обещал быть прохладным. Надо бы не забыть найти для Лучи курточку.
— Если только вы сами не заходите, — после паузы продолжил Рихтер.
— Чтобы меня принуждали? — сухо уточнила.
— Мне так нравится, когда вы язвите! А еще мне нравится, что делаете это вы только при мне. Буду считать это признаком своей избранности! — маг улыбнулся, но как мне показалось, немного напряженно. Он откинул волосы назад привычным жестом. — И все же хоть Лау отличный мужик, я должен предупредить, что он не очень постоянен в своих… интересах к женщинам. Не будете его поощрять, он быстро забудет о вас, и не нужно будет ни о чем беспокоиться. Но если все же увлечетесь им, то рискуете разочароваться.
Все же зря я про себя хвалила грейдорца. Потому что у него есть огромный недостаток — лезть грязными сапогами прямо в душу, даже не спросив. И ведь он верно подметил, что раскованность патриция меня несколько… напугала. Но такие «советы» от чужого человека мне были не нужны.
— Почему вы молчите, Рената?
«Жду, когда вы уйдете, прежде чем я совершу попытку убийства». Но если я скажу Рихтеру что-то подобное… нет, он не обидится. Скорее, придет в восторг и воспримет как мое расположение к нему.
Он пытался вытащить меня из моей ракушки, будто и не замечая, что тем самым причиняет мне боль. А вместе с болью приходят и воспоминания.
— Ты всегда такая скованная, Рената. Расслабься хоть немного, иначе я решу, что ты совсем меня не любишь!
— Люблю! Как ты можешь такое говорить?!
Сильные руки обвивают мою талию, прижимая к себе. Я запрокидываю голову и получаю поцелуй в кончик носа. Он смеётся.
— Хотел чуть ниже, но промахнулся. Какой стыд!
Я обнимаю его за шею, и хрипловато говорю:
— Попробуй еще раз.
Я не хочу казаться в его глазах робкой мышкой. И пусть меня все еще смущают прикосновения и поцелуи моего жениха, но я доверяю ему. Теперь всё по-взрослому. Его поцелуй напористый и уверенный, совсем не такой неловкий, как украл у меня однажды мой одногруппник. От прикосновений моего любимого кружится голова, а внизу живота теплеет.
— Рената, — горячо шепчет он. — Я так скучал в разлуке с тобой, Рената. Давай встретимся завтра. Там, где нам никто не помешает. Хочу урвать чуть побольше времени с тобой.
— Не знаю, если об этом кто-то узнает… — мямлю.
— И что, заставят нас пожениться? — фыркает он. — Я всё равно весь твой. Хоть завтра к алтарю! Это ведь ты заставляешь меня ждать до летних каникул, мучаешь несчастного…
Еще один горячий поцелуй в шею, отчего по по позвоночнику идёт дрожь. Темно-карие глаза почти чернеют.
— Завтра. Мы увидимся завтра?
Как я могу ответить ему отказом. Я люблю его, и не хочу, чтобы он считал меня трусихой.
Глава 20
Корбин Рихтер.
Может, и зря он заговорил о доже. Женщин и так понять сложно, а уж лермиек… Они совершенно невообразимым образом умудрялись сочетать в себе страсть и темперамент с почти болезненным отношением к вопросам чести. Вот и он, кажется, своими ненужными советами просто оскорбил целительницу. И ладно бы она ругалась или обвиняла его в неуважении. Слово за слово, и он бы перенаправил её гнев на милость, а там…
А там ничего. Потому что Рената хоть и была с ним вежлива и даже порой мила, держалась все же отстранено. Не то, что Рихтер на что-то надеялся, хотя лермийка с соблазнительным ртом и нежными руками его более чем привлекала. Но он надеялся получить хоть немного симпатии в ответ на свою заботу.
— Хотите я покажу вам дворец? — невпопад предложил он. — Или парк. Если спуститься по нему, то можно дойти прямо до побережья.
— А когда будет ужин?
Рихтер с досадой хлопнул себя по лбу.
— Я зашёл как раз вас предупредить, и забылся! Ужин через час. Простите, не буду вас отвлекать. Увидимся позднее.
Он поспешно ретировался, вернувшись в свои покои — в том же крыле дворца и на том же этаже, но на приличествующем расстоянии от комнат целительницы. Сейчас во дворце дожа было пустовато. Только сами Фоскарини, слуги, охрана и нескольких магов из свиты. Жена Лауро большую часть времени проводила в загородном палаццо, а своих соратников он на время удалил из дворца, пытаясь понять, мог ли кто из них оказаться связан с покушением на Рихтера.
Потому что о том, куда и зачем они направились после встречи с людьми Понтифика знали немногие.
Маленького племянника Ренаты за ужином не было. Детям предлагалось трапезничать в отдельной комнате в компании гувернера. И судя по ошарашенному виду целительницы, она уже успела познакомиться с сыном дожа.
— Не волнуйтесь за Лучика, — негромко сказал он, отодвигая для Ренаты стул. — Сандро довольно вредный, но совсем не злой. Да и с ними всё время будут взрослые.
— Этот ребенок такой грубый! — пожаловалась Рената, пользуясь тем, что Фоскарини еще не подошли.
— Но так и ваш племянник не ангел небесный. Уверен, они подружатся, — оптимистично заявил маг.
Лауро появился вместе с дочерью, переодевшуюся в платье нежно-фисташкового цвета и с открытыми плечами. Сам дож тоже сменил халат на неофициальный, но элегантный наряд с шелковым шейным платком и драгоценными запонками. Рената, в простом темном костюме и волосами, скрепленными на затылке в тяжелый узел, явно чувствовала себя при таком сравнении неуютно.
Когда Фоскарини уселись, и слуги подали первое блюдо, Бьянки, чуть поколебавшись, спросила:
— Сеньор Ласкане к нам не присоединится?
— Он не часть семьи, и не гость, а только служит мне, — снисходительно сказал Фоскарини.
— Разве меня тоже не наняли?
— Не я точно. Господин Рихтер решил, что будет платить из своего кармана. Переубеждать его бесполезно.
Целительница, чуть нахмурившись, искоса посмотрела на грейдорца.
— И всё же…
— Вы хотите лишить меня своего очаровательного общества, сеньорита? — укоризненно спросил дож, и вопрос присутствия целительницы за столом был закрыт.
Но она все еще была посторонней, которую никто не собирался посвящать в дела Фоскарини, поэтому обсудить результаты поездки с дожем Рихтер не мог, хотя и успел коротко рассказать ему о покушении.
Дождавшись, пока Рената немного расслабится за ничего не значащей беседой о региональной кухне, и принесут десерт, он невзначай спросил:
— Расскажите о том, как научились так ловко работать с магами?
Летиция задрала тонкую, идеально выщипанную, бровь.
— А что, маги так сильно отличаются от других людей?
Рихтер не спешил отвечать, продолжая смотреть на целительницу. И она, совсем тихо вдохнув, сказала:
— Не то что сильно. Но для нас, целителей, есть разница.
— И с кем сложнее?
— Наверное, сеньору Фоскарини будет скучно, если мы будем говорить о магии.
— Напротив! — воскликнул дож. — Я увлекаюсь многими науками, в том числе и магическими, хотя последним, как вы понимаете, только в теории. Моя любовь это алхимия и инженерия, но лечебная магия это тоже интересно.
— Тогда постараюсь объяснить. Когда целитель лечит людей, не имеющих дара к магии, он опирается только на свои силы. Точнее, на силу своего источника и умение им оперировать.
— Это что-то вроде органа внутри тела мага, так? — спросила Летиция.
— Не совсем. По крайней мере, не на физическом плане. К тому же его расположение тоже весьма вариативно, в зависимости от многих факторов. Как и мощность. В этом как раз и сложность лечения обычных… неодаренных людей. Уходит много сил, слабые целители могут просто не потянуть серьезное лечение. Как я, например. Но магов мне лечить гораздо легче, потому что я могу подключаться к источнику своего пациента, и черпать энергию оттуда.