Фоскарини задумчиво разглядывал осевшую на дне чашки кофейную гущу, будто пытаясь разгадать будущее — свое ли, или присутствующих, и ответил не сразу.
— Это можно устроить. Сеньор Сонди… — кивок в сторону менталиста, — был подстрелен теми незадачливыми убийцами.
— Как вы спаслись? — поинтересовался у менталиста следователь, торопливо черкая что-то в блокноте, мгновенно появившегося в руках.
— Спрятался с помощью магии. К том же рядом находился сеньор Рихтер и боевые маги — Невин Эскобаро и Вико Ласкане.
— О, Вико! — воскликнул боевик. — Я его хорошо знаю. Тебе повезло, что он был рядом.
Следователь внимательно посмотрел на нервно качающего ногой менталиста.
— Нам известно, что напали на двоих. Кто-то еще пострадал?
— Нет. Моя спутница отделалась лишь испугом.
— Тоже маг?
— Целительница, — коротко ответил Сонди.
Корбин Рихтер настоял на том, чтобы Бьянки по возможности не привлекали к расследованию. Но в открытую врать Кардильеро было опасно. Мягкость его, как подозревал грейдорец, была обманчива. К том же он умел правильно задавать вопросы, чувствуя слабость своего собеседника.
— Так почему она не здесь? Мне бы хотелось познакомиться с целительницей.
Рихтер не выдержал и вмешался.
— Не думаю, что сеньорита Бьянки может быть вам полезна. Тем более что сама она ничего такого не…
— Так это Рената чуть не пострадала?! Я так и думал, что она сделала ошибку, покинув Меноде!
— Кроне, держи себя в руках, — строго оборвал боевика Кардильеро.
Тот недовольно дернул плечом, искоса посмотрев на северянина.
— У меня есть причины злиться. Но не на Ренату. Полагаю, её просто обманули, втянув в плохую историю.
Повелитель стихий открыто встретил взгляд боевого мага. Да кто этот лермиец, чёрт возьми, такой?! И для чего делает вид, что имеет право заботиться о Ренате? В Меноде целительнице приходилось справляться со всем одной, этого хмыря и близко не было.
Дож, вместо того чтобы разрядить атмосферу, решил подкинуть дровишек.
— Так значит, сеньор Кроне знаком не только с Вико Ласкане, но и Ренатой Бьянки. Какое совпадение, что падре Кардильеро сопровождаете именно вы, — фальшиво удивился Фоскарини. — Хотя… мне следовало вспомнить, что племянник сеньориты тоже носит имя Кроне.
— Рената моя своячница.
«И волнует тебя больше, чем собственный сын», — с презрением подумал Рихтер. Будто отвечая на его мысли, Кроне сказал:
— Мне не терпится увидеть Лучиано. Он ведь с Ренатой?
Фоскарини кивнул.
— Да. Я прикажу послать за ними.
Рихтер ожег своего нанимателя гневным взглядом. Алхимик хорошо понимал, чего добивался дож. Личные отношения Ренаты и Кроне могли сыграть на пользу как Кардильеро, так и Фоскарини. И сейчас последний пытался перехватить инициативу. В другом случае Рихтер бы его поддержал. Но не когда это касалось Ренаты. Видит бог, она не заслужила такого отношения к себе. Неужели дальше будет только хуже, и целительница так и останется мишенью для всяких подонков? Тогда он подвёл её.
Но прямо сейчас сделать ничего было нельзя.
— Надеюсь, вы не собираетесь проводить допрос прямо при ребенке, сеньоры? — холодно уточнил грейдорец.
— В моих интересах чтобы Лучиано ничего не знал. Он слишком привязан к своей тёте, и будет волноваться, — сказал Кроне. — Так что если падре не возражает, я сам поговорю с Ренатой… позже.
Кардильеро не возражал, но с сеньоритой Бьянки познакомится все же хотел.
Рихтер почти не следил за тем, какие вопросы Кардильеро задавал Сонди. Да и к Кроне временно потерял интерес. Сейчас Рихтера душил такой гнев, что разумным было сосредоточиться на своем состоянии и успокоиться, а не вступать в перепалку. Потерять контроль над своими способностями повелитель стихий уже не боялся, но злость плохой помощник в делах.
Да и стоит оценить ситуацию, а не вмешиваться. О прошлом своей любовницы грейдорец почти ничего не знал. Может, он просто предвзят к гостям из столицы Лермии, и у этого боевика и Ренаты на самом деле отличные отношения. И лишним тут будет он сам, а не Кроне.
Впрочем, неприкрытая паника в прекрасных глазах вошедшей целительницы заставляло усомниться в близости Кроне к своей своячнице. И Лучи, вместо того, чтобы кинуться к отцу, еще крепче прижался к тетке.
— Рената! Как я рад тебя видеть… И Лучиано, конечно, тоже!
Целительница так и осталась стоять у дверей, но боевика это нисколько не смутило. Он порывисто подошёл к молодой женщине, и заключил её в объятия, расцеловав в обе щеки. Затем попытался потрепать сына по голове, но тот совершенно инстинктивно уклонился. На бледном встревоженном лице мальчика темные глаза казались омутами. Лучи не отрываясь смотрел на мужчину, и было непонятно, узнает он в нём своего отца или нет.
— Джакомо… Ты здесь. — Рената, наконец, отмерла. — Тебя привели дела?
— В том числе. Если честно, я надеялся увидеть тебя… вас обоих. Позволь мне представить падре Кардильеро. Падре, это прекрасная сеньорита младшая сестра моей слишком рано ушедшей жены. И лишь благодаря её мой сын еще жив. Для меня нет никого ближе, чем Нат и Лучиано… Они моя семья. Всё, что у меня есть в этом мире.
«Мы должны расплакаться от умиления?» — раздраженно подумал Рихтер. От него не скрылось, что Рената скорее выглядела растерянной и испуганной, чем обрадованной встречей с мужем своей сестры. Это можно было бы объяснить робостью, которую практически все целители проявляли перед шумными боевиками, но ведь Рената легко и непринужденно общалась и с Вико, и с Эскобаро.
Что-то между ними произошло. И Рихтер должен был обязательно узнать что. Но сделать это лучше без свидетелей. Едва ли целительница будет честна при том же Лау.
Глава 45. В которой все становится только хуже
Рената Бьянки.
Падре меня что-то спросил, и я машинально кивнула. Судя по ободряющей улыбке священника, он получил тот ответ, который хотел.
— Сеньоры, я заберу у вас сына и Ренату. Мне так о многом нужно узнать у моей дорогой своячницы, — сказал боевой маг, приобнимая нас с Лучиано за плечи. Не давая ни одного шанса вырваться.
Кроне не спрашивал разрешения, лишь только утверждал свои права — на Лучи и меня. Кажется, Рихтер хотел что-то возразить, но поймал мой взгляд, и резко отвернулся. Не знаю, о чем северянин подумал в этот момент. Но лучше бы ему не вмешиваться. Джакомо не такой простак, как Вико. Ему хватит лишь одно неосторожно сказанное слово, нечаянный жест или слишком пристальный взгляд, чтобы догадаться о наших с Корбином отношений. И едва ли мне это простят. Джакомо найдёт способ растоптать меня — за то, что я подарила другому то, в чём отказала ему.
Но даже если я не могла отстоять себя, Лучиано не должен был пострадать.
— Лучиано только что с прогулки. Ему стоит немного отдохнуть.
— Ты слишком о нём печешься, — укоризненно сказал боевик. — Хотя он и вправду выглядит бледненьким. Не будем его мучить. У нас ведь еще будет время поболтать, да, сын? Я хочу знать всё о твоих успехах. Твоя тётя, к сожалению, в своих письмах весьма лаконична. Не написала даже, что уехала в Ценасси, взяв тебя с собой. А что если бы я приехал в Меноде, и не нашёл вас дома? Я бы сильно волновался.
— Прости, Джакомо. Всё произошло так быстро. Но я бы непременно тебе написала, если бы мы здесь задержались.
Фоскарини мягко поставил чашечку на стол.
— Мальчику здесь вполне хорошо. Он занимается вместе с моим сыном у одного из лучших преподавателей Лермии и постоянно находится под присмотром. Это меньшее, что я могу дать сеньорите Бьянки за её помощь. Не считая денег, конечно.
Кроне вежливо улыбнулся.
— Вы чрезвычайно гостеприимны, благородный дон.
Недоволен. Фоскарини невзначай дал понять Джакомо, что тот плохо выполняет свои родительские обязанности. И от боевого мага это не ускользнуло. Может, сейчас он и пропустит оскорбление мимо ушей, но едва ли забудет. Впрочем, у дожа нет причин бояться гвардейца Святого Престола. В своей провинции Лауро Фоскарини полновластный хозяин, да и в столице у него полно влиятельных друзей.
И все же и на него не стоит рассчитывать. Пока я нужна дожу, но он так же легко забудет обо мне. Рассчитывать можно только на себя. Хотя предложение Рихтера уехать в Грейдор кажется мне всё заманчивее. Если бы только знала, как законно вывезти Лучиано за пределы Лермии… Получить согласие Кроне было нереально, а у меня получить полное опекунство над племянником не было шансов.
При сыне Джакомо вёл себя вполне прилично. Беззлобно подшучивал, задавал ему вопросы — и кажется, совсем не сердился, когда тот мямлил и заикался, а то и вовсе отмалчивался. Кроне даже вежливо остался ждать меня в гостиной гостевых покоев, пока я хлопотала над ставшим совсем грустным и вялым Лучиано. Его реакция на появления отца немного пугала. Пусть они и не были близки, но Джакомо никогда не поднимал руку на сына. Если честно, он им даже не слишком интересовался. В последний раз боевик приезжал в Меноде год назад — буквально на пару дней. Подарил ему игрушечную шпагу, и тут же забыл о существовании сына. Я подозревала, что Джакомо просто не знал, как обращаться с хилым и болезненным ребенком.
Я переодела Лучи и уложила его в кровать.
— Отдохни часок. Сеньор Кастено зайдет за тобой и отведет на ужин, — сказала я, ласково подув на лоб мальчика.
— А ты куда?
— Ты же слышал — твой папа хочет поговорить со мной.
— Взрослые дела, — вздохнул Лучи. — Рената…
Замялся, пытаясь подобрать слова.
— Да, милый?
— Папа ведь приехал из-за меня?
— У него здесь дела. Но я думаю, он очень рад тебя видеть, — осторожно сказала я. Что бы ни было между мной и Джакомо, я не хотела, чтобы Лучи плохо думал об отце.
— Ты ведь не отдашь меня ему?
Так вот о чём он так беспокоился!
— Нет. Как я могу с тобой расстаться, детеныш? Ты мне нужен самой — даже таким непослушным поросёнком.