— … не имеете права препятствовать нам. Это личные владения дожа Кроне, Лауро Фоскарини, а никак не дипломатическое представительство. Так что уйдите с дороги и позвольте нам выполнить свою работу. При оказании сопротивления…
Всё принимало дурной оборот. Только драки с боевым магом в доме не хватало! Я поспешила вмешаться.
— В чём дело, Джакомо? К чему этот шум?
Кроне был не один — с ним оказалось трое гвардейцев Престола, неизвестный мне менталист, всё с той же белой лентой на шее, и Кардильеро. Дворецкий с надеждой посмотрел на меня, надеясь, что я вмешаюсь. Хозяина дома не было, как и его дочери. А вместе с Летицией уехал и Эскобаро. Впрочем, Фоскарини не оставил свои владения без защиты — мне нужно только дождаться, когда появятся Вико и Сонди. Численного превосходства мы не добьемся, но рвение псам понтифика унять придется.
Реакция ворвавшихся на меня была странной. Один из гвардейцев сделал защитный жест, будто отгоняя от себя скверну, а в глазах Кроне вспыхнуло злое торжество.
— Она нам нужна. Берите её, и уходим.
— Что… О чём ты говоришь?!
— Мы вас арестовываем, сеньорита Бьянки, — спокойно сказал Кардильеро, швыряя мне под ноги наручники, сковывающие магию. — Наденьте это, и прошу, не думайте сопротивляться. Не заставляйте нас быть жестокими.
Вико Ласкане появился как раз вовремя.
— Назовите причины ареста, — сказал он, хватая меня за руку и оттесняя за широкую спину. Смотрел он только на Кроне, но увидеть выражение лица Вико я не могла.
— И покажите бумаги. Нам нужно знать, что вы действуете на законных основаниях.
Появившийся следом Сонди успокаивающе похлопал меня по плечу, и встал рядом с боевым магом.
— Как вам угодно, — вежливо ответил Кардильеро, кивая своему менталисту. — Но лучше бы вам не стоять к этой сеньорите спиной. Она опасна.
— Серьезно? — хмыкнул Вико. Повернув голову, он смерил меня снисходительным взглядом. — Сеньорита Бьянки, вы что, кого-то отравили важного, что по вашу душу пришли эти люди?
Я торопливо завертела головой, всё отрицая. Если я и кого травила — то только Лучиано своей стряпней. То, что он выжил, заслуга лишь его крепкого желудка.
— Боюсь, прегрешения сеньориты Бьянки гораздо хуже, — скорбно сказал падре Кардильеро. — Она обвиняется в пособничестве малефику Гидеону Нери, применении запретной магии, и убийстве сестры, Исабеллы Кроне.
Будто я оказалась в каком-то кошмарном сне. И как и во сне, я не могла обрести дар речи.
— Чушь! — взорвался Ласкане. — Ты же знаешь, Джакомо, что в смерти Исы никто не виноват.
— Да? Тогда скажи, как она умерла.
Кроне был удивительно спокоен. Только тонко подрагивали крылья носа, будто у волка, почуявшего добычу.
— Она…
Он хотел сказать «умерла в родах» — но это была бы ложь, которую маги разума бы легко почуяли. Обмануть их мог не каждый.
— Да, мой дорогой друг? Так что произошло в ту ночь, когда ты защищал мою жену?
— Рената её не убивала. В смерти Исабеллы никто не виноват.
В руках Кардильеро тут же появились блокнот и карандаш.
— Вы непосредственно видели момент смерти жертвы, сеньор Ласкане?
— Нет, но я был рядом, и…
Боевик растерянно на меня обернулся, надеясь, что я его поддержу, или помогу найти нужные слова.
— Так вы опираетесь только на догадки, или знаете что-то еще? — Кардильеро вцепился в него как клещ.
Сонди резко дернул Вико за рукав.
— Молчи, — сквозь зубы сказал он. — Адвокат. Ты на службе, тебя не имеют право допрашивать просто так.
— Почти восемь лет… Почему сейчас? — собственный голос показался мне ломким. — Столько лет.
— Нери не успел избавиться от всех улик, и благодаря ним мы узнали кое-что о вашем прошлом. В том числе и то, что при побеге из Орлэнды семь лет назад вы использовали запретный ритуал на своей сестре. К счастью, господин Кроне знал, где похоронена его несчастная жена и дал разрешения на эксгумацию.
— Отпечаток магии давно бы стерся, — сказал Сонди. — Что бы вы там не обнаружили…
— Следы насильственной смерти. Колотая рана в горло. А учитывая, в чем может быть замешена Бьянки, есть все подозрения считать, что это было ритуальное убийство. Иначе зачем скрывать подобную смерть?
— Рената не убивала сестру! Джако, почему ты не мог просто прийти и рассказать о своих подозрениях! Мы бы всё прояснили! — Вико поддался перед, будто желая схватить своего друга за грудки, но вокруг Кроне тут же вспыхнули плетения заклинаний.
— Стой на месте, Ласкане! — рявкнул он. И затем уже спокойнее сказал: — Ты можешь пойти вместе с Ренатой, и рассказать всё следователям. Если это недоразумение, вас отпустят.
Щелчок застегивающихся наручников заставил Сонди вздрогнуть. Металл неприятно холодил запястья.
— Не надо, Вико. Тебе лучше остаться.
— Ты пойдёшь с ними?
— Предпочитаешь устроить драку и дать повод? Дон Фоскарини был бы недоволен.
— Сеньорита, вы приняли правильное решение, — сказал Кардильеро.
Один из гвардейцев, с опаской косясь на верзилу Ласкане, стоявшего неподвижно, обошёл его, крепко схватив меня за локоть.
— Ах, да, сына я тоже забираю, — будто только сейчас вспомнив о нем, сказал Кроне.
— Не сейчас, Джакомо. Не когда я в таком виде. Он испугается, прошу…
Я поймала взгляд Кроне, не слишком ожидая от мага милости, но он неожиданно согласился.
— Хорошо. Позже. Но не надейся, что я оставлю его с этими людьми и твоим любовником, этим грейдорским выродком.
***
В тот момент, когда происходит то, чего боишься больше всего на свете, и понимаешь, что ничего уже не будет хорошо, наступает удивительное спокойствие. Не было ни слёз, ни мольб. Без всякого сопротивления я уселась в крытый военный грузовик. Кроне уселся напротив, не сводя с меня горящего взгляда. Его отвлекло покашливание падре Кардильеро, с трудом забравшегося следом.
— Мог бы ты немного подвинуться? — попросил он у боевого мага, вольготно раскинувшегося на узкой скамейке.
— Садитесь со мной, падре, — предложила я. — Между двумя магами всегда лучше выбирать того, кто не способен сейчас колдовать. К тому же я лучше пахну и умею поддерживать светскую беседу. Джакомо же вежлив только когда ему что-то нужно.
Кроне нахмурился, но промолчал. Священник посмотрел на меня не без удивления.
— Шутите? Хм, в прошлую нашу встречу вы показались мне довольно серьезной особой.
— На меня плохо повлияли.
— И кто же? — с интересом спросил Кардильеро.
— Один грейдорец с плохим чувством юмора и слишком болтливым языком.
Мотор басовито заурчал, и машина тронулась. Я прикрыла веки, не желая видеть побагровевшее лицо своего бывшего жениха. Зачем я вообще его злю, напоминая о Рихтере? Т-ц!
— Если вы пойдёте на сделку, сеньорита Бьянки, то я, возможно, смогу облегчить вашу судьбу, — вкрадчиво сказал падре.
— Сделку? — эхом отозвалась я.
— Да. Расскажете о том, что вас связывает с Гидеоном Нери.
— Ничего. Но вы мне не поверите.
Как и я не поверю в то, что их интересовал только сбежавший целитель. Гораздо более интересной добычей был повелитель стихий. Но едва ли Кардильеро станет спрашивать меня о Рихтере напрямую. По крайней мере, не сразу. Когда я достаточно отчаюсь и ослабну. Сейчас же он лишь осторожно прощупывал, насколько легко будет на меня надавить, чтобы выудить что-нибудь полезное. В то, что меня оставят после в живых, я сомневалась. Не с таким обвинением.
И допрашивать скорее всего станут старыми, отлично работающими методами инквизиции. Никакой ментальной магии — что может и к лучшему. По крайней мере, рассудок останется цел. Не хотелось бы закончить свою жизнь столь же безумной, как была моя бабушка.
— Ваши способности, сеньорита Бьянки… Вы правда это умеете? — в голосе падре был опасливый интерес.
— Умею что?
Мне в самом деле любопытно, что такого понаписал обо мне Нери.
— Убивать одним лишь прикосновением. Как это делали малефики из проклятого рода Тонадо.
Как давно я не слышала это имя! Говорят, что нужно помнить о своих корнях. Я скорее предпочла бы забыть, кому обязана своим магическим даром.
— … нет.
— Вы помедлили с ответом, сеньорита.
— Просто удивлена, что вы вспомнили о старой легенде, падре.
— Хотите сказать, что это всё выдумки суеверных крестьян? — слишком доброжелательно спросил Кардильеро.
Похоже на ловушку. Так что я молча пожала плечами. Могла ли я убить одним прикосновением… Предпочту думать, что нет. И уж точно не буду проверять на практике.
Мне едва исполнилось одиннадцать, когда мой магический дар начал просыпаться. Для всех, разве что кроме бабушки и отца это стало сюрпризом. Столь раннее пробуждение источника считалось признаком несомненного таланта, но почему-то отца это не обрадовало. Какая поняла позже, он просто боялся, что я последую темной тропой его матери, и попаду в беду. Так в итоге и произошло, пусть и не совсем по моей вине.
Но тогда… Тогда я просто была счастлива — так как наконец нашла себя, перестав быть бледной тенью своей сестры. И впервые ревность сестры, неодобрение отца, непонимание матери и брата почти не имели значения для меня. Ведь у нас с бабушкой появилась общая тайна.
О том, что бабушка тоже умеет колдовать — не должен был никто знать. Для всех она была только почтенной вдовой похоронных дел мастера, немного эксцентричной и брюзгливой старухой, постоянно болтающей невесть что. Она немного разбиралась травах, но до своих одиннадцати лет я никогда не видела, чтобы бабушка использовала магию. Да и магов настоящих никогда вблизи не видела! Не считать же таким старого алхимика, что жил на отшибе, возясь с какими-то трубами и котлами.
А бабушка оказалась настоящей волшебницей. Казалось, не было ничего, что она не умела. Однажды я случайно сломала пойманной бабочке крылышко. Бабуле Касси понадобилось только немного пошептать над несчастным созданием, чтобы всё исправить. И это был лишь одним из немногих чудес, что я видела. Поэтому когда я обнаружила у крыльца дома котенка, всего переломанного и едва дышащего, я тут же потащила его к бабушке на кухню. Она одна могла всё исправить!