Лисса задумчиво обмахивалась веером.
– Нет. – Она нахмурилась. – Ее имя не было упомянуто. Мастерство герцога Солити в обращении с оружием заставит лорда Тюллея хранить молчание.
Фейн очень рисковал, вызвав графа на дуэль. Если бы лорд Тюллей произнес хоть слово о Килби, ее репутация была бы погублена. Хотя Килби и не одобряла жестоких мер, к которым всегда готов был прибегнуть Фейн, она вынуждена была пригнать, что он действовал правильно.
Лисса прикрыла рот веером и наклонилась к подруге так, чтобы их никто не мог подслушать.
– Ты несколько раз разговаривала с его светлостью. Как ты думаешь, кто может скрываться за этой историей?
Килби никогда не держала секретов от Лиссы. Она доверяла подруге, однако понимала, что Фейн рисковал жизнью, чтобы сохранить ее имя в тайне. Килби была перед ним в долгу.
– Не имею ни малейшего понятия, – без запинки солгала она.
Черт бы побрал эту леди Квеннел и ее бесконечные попытки найти жениха для своей подопечной! Виконтесса не понимала, что служит источником неприятностей. В тот вечер Фейну пришлось посетить три дома, и везде он опаздывал на несколько минут. С каким-то мрачным удовольствием он выслушивал рассказы о том, что леди Килби Фитчвульф флиртовала с одним джентльменом, танцевала с другим и одарила комплиментом третьего. Она была опасной сердцеедкой! Двое из упомянутых джентльменов, виконт Мильярд и мистер Эдисон Линсак поссорились из-за того, что считали себя полноправными претендентами на руку и сердце леди. Виконт грубо толкнул соперника, после чего началась нешуточная драка. К тому времени как Фейн попытался протолкнуться к дамам, он узнал, что они уже уехали.
Последние три дня Фейн раздумывал над тем, чтобы нанести Килби визит. Их расставание было ужасным. Он понимал, что винить, кроме себя, ему некого. Он также знал и о том, что, услышав о дуэли с лордом Тюллеем, Килби сильно рассердится. То, что она не верила в него, больно ранило самолюбие герцога. Но он не знал иного способа укрощения господ, подобных Тюллею, не имеющих представления о хороших манерах. Хотя волнение Килби давало Фейну надежду на то, что она тревожилась за него.
Фейн возлагал на их встречу большие надежды.
Пройти в дом лорда и леди Возборо, не имея приглашения на руках, оказалось проще, чем он думал вначале. Наглец дворецкий с лицом бульдога сначала доставил ему неприятности. Однако, по счастью, один из прибывших гостей заверил слугу в том, что перед ним герцог, и Фейн получил доступ в дом.
Войдя в бальный зал, Фейн вздохнул с облегчением: Килби стояла у одного из раскрытых окон. Ее подруга леди Лисса была рядом. Лорда Дакнелла, слава небесам, не было видно. Несмотря на заверения Килби, что он всего лишь добрый друг, Фейн сразу же почувствовал в Дакнелле соперника: виконт рассчитывал на большее, чем просто дружба.
Фейн заметил, что леди делятся какими-то секретами, и ощутил, как его затопила волна нежности. Килби однажды призналась в том, что боится сравнения с другими леди. Фейн мог заверить ее в необоснованности подобных тревог. У леди Квеннел был безупречный вкус, и наряд Килби служил тому ярким подтверждением. Сегодня на ней было платье из тонкого муслина, по лифу и вниз по косой украшенное вышитыми цветами. Подол платья оттеняла темно-синяя лента. Густые черные волосы Килби были уложены в высокую элегантную прическу. Белые перчатки и туфельки в тон довершали ее наряд.
Фейн решил, что не видел ничего восхитительнее.
По недоумению, отразившемуся на ее лице, было очевидно, что она никак не ожидала, что он приблизится к ней при всех.
Он улыбнулся, когда заметил, как ее щеки окрасились в розовый цист.
– Ваша светлость! – заикаясь, пробормотала Килби. – Какое совпадение! Леди Лисса как раз рассказывала мне о том, как замечательно вы провели утро.
Это объясняло, почему ее так поразило его появление. Он застал ее в тот момент, когда они обменивались последними светскими новостями. Фейн заметил, что злость и разочарование, которые были в ее фиалковом взгляде в их последнюю встречу, исчезли без следа.
– Не то чтобы замечательно, – признался он небрежно. – Это, честно говоря, было скорее скучно.
Хотя он и потребовал от лорда Тюллея, чтобы имя леди Килби не упоминалось в связи с этой историей, Фейн ничего не мог поделать со слухами.
Он поклонился обеим леди.
– Простите меня за то, что я прервал вашу беседу. Леди Килби, не окажете ли вы мне честь, приняв мое приглашение на танец?
Когда он взял ее за руку, чтобы отвести в центр зала, ей хотелось засыпать его вопросами.
– Я очень удивлена вашему появлению, ваша светлость, – сказала Килби, соблюдая приличия.
Его зеленые глаза таинственно сверкнули, и он холодно ответил:
– Вы недооценивали меня.
Пока Килби участвовала в погоне за женихом, устроенной леди Квеннел, Фейн думал о том, как удовлетворить собственные интересы.
Они не обменялись и словом во время танца. Килби поняла, что Фейн воспользовался предлогом, чтобы увести ее от Лиссы. Спустя несколько минут он подтвердил ее подозрения, когда они оказались вдалеке от танцующих пар и он повел ее к открытым дверям, ведущим в сад.
– Куда мы идем? – требовательно спросила Килби, вспоминая, каких неприятностей ей стоило в прошлый раз то, что она отлучилась из бального зала.
– Куда-нибудь, где мой локоть не приземлится в стакан с пуншем, – ответил Фейн, и она невольно рассмеялась.
Зал лорда Возборо был забит до отказа, и в воздухе стоял удушливый запах духов и дыма. Зал был меньше и уже, чем те, в которых Килби довелось побывать сегодня вечером.
Когда они шагнули наружу, Фейн вздохнул с облегчением.
– Я хочу найти место, где можно было бы сесть и посмотреть на звезды.
Килби с сомнением взглянула на вечернее небо. Оно было сплошь затянуто тучами, но она ничего не сказала. Между ними установилось подобие перемирия. До тех пор пока не будет упомянуто имя лорда Тюллея и о том, что произошло в маленькой гостиной, они бы могли вести вполне непринужденную беседу.
Килби и Фейн миновали несколько групп леди и джентльменов, также утомленных духотой бального зала, повернули направо, прошли мимо каменной террасы и остановились у кованой скамьи. Килби села на нее и вопросительно взглянула на своего спутника.
– Я думаю, нам надо поговорить о том, что произошло три дня назад.
Килби понурила голову, услышав его заявление.
– Честно говоря, я не знаю, чего ожидать теперь, когда та ужасная ночь позади?
Фейн замер на месте.
– Ужасная? – пробормотал он после продолжительной напряженной паузы. На его лице заиграли желваки. – Нет, я бы не хотел, чтобы этим словом мы описывали ту особую для нас обоих ночь.
– О, – сказала Килби, выпрямившись. Ее лицо прояснилось, и она продолжила:
– Как же мне описать ту ночь, когда на меня напал распаленный господин, после чего прибыли вы, спасли меня от его домогательств, устроили смехотворный спор, и все для того, чтобы просто занять его место…
Фейн поднял руку, останавливая ее. Его ноздри раздувались от возмущения.
– Килби, ты не можешь винить меня в том, что я воспользовался твоей невинностью. Существенной разницей между мной и Тюллеем является тот факт, что ты сама желала моей любви.
– Это лишь подробности, – отметая его высокомерное замечание, ответила она. – Итак, на чем я остановилась? О да, после этого вы освободили меня от платья, препроводили на диван и лишили невинности, как если бы речь шла о какой-нибудь шлюхе из борделя.
Фейн поморщился.
– О, какого ты невысокого обо мне мнения. И если хочешь знать, я не посещаю бордели…
Килби его не слушала. Перебивая его громкое признание, она потребовала:
– Если «ужасная» не подходит для описания той ночи, то какое же слово мне подобрать?
– Неизбежная! – парировал Фейн.
Он вскочил на ноги. Возвышаясь над Килби, он в полной мере явил ей и свое могущество, и свою испепеляющую страсть.
– Леди Килби Эрмина Фитчвульф, согласны ли вы стать моей женой?
ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
– Что? – Килби прижала правую ладонь к груди, словно у нее перехватило дыхание. Несмотря на сумрак, ее белое лицо резко очерчивалось в узорах теней.
– Что ты сказал?
Фейн никогда до этого не делал предложения. Предложения руки и сердца. И отсутствие радости на лице Килби больно ранило его самолюбие. Он ожидал чего угодно, но не страха.
– Ты слышала меня, – холодно отозвался он. – Что ты на это скажешь?
Килби поерзала на скамейке. Фейн напрягся, раздумывая, не собирается ли она сбежать. Килби заметила суровое выражение его лица.
– Почему? – Она беспомощно взмахнула руками. – Это из-за того, что мы сделали…
Он наклонился и схватил ее за руки. Поднимая Килби на ноги, Фейн не мог удержаться от того, чтобы не встряхнуть ее. Ужас, который он прочел в ее фиалковых глазах, проник ему в самое сердце.
– Если бы я женился на каждой девице, которую уложил на спину, то был бы многоженцем.
Лицо Килби исказилось, и она оттолкнула его руки.
– Прекрасно, – сказала она, скрещивая руки на груди, и ее глаза заблестели, как два аметиста. – Тогда почему я? Почему предложение прозвучало именно в мой адрес? Я уверена, что если ты припомнишь хоть кого-то из легиона своих любовниц, то обнаружишь, что ни разу не испытывал желания связать себя брачными узами хотя бы с одной из них.
Фейн открыл рот, чтобы возразить, но промолчал, сказать было нечего. Он был потрясен только что сделанным открытием. До смерти отца он ни разу не думал о том, чтобы жениться. Герцог так рано стал семейным человеком, желая сохранить род, под влиянием суеверия, предрекавшего Солити раннюю смерть.
Фейн не предполагал, что отправится по проторенной дороге. Когда его отец был жив, Фейн ни разу не подумал о той, чтобы подыскать себе невесту. Зачем ему было связывать себя с какой-нибудь капризной барышней? Он любил свою жизнь такой, какой она была, – беззаботной и веселой. В распоряжении Фейна были богатства и бесконечная череда прекрасных леди, которые оказывались в его постели по первому зову.