Игровой режим бытования обсценной лексики ослабляет силу табу. Типичный пример такого рода — анекдоты. Так, в известном анекдоте слепому дают мацу. Тот, ощупав предмет, реагирует: «Хуйню какую-то здесь понаписали». Замена в реплике слепого слова хуйня на эвфемизм — «Фигню / херню какую-то здесь понаписали» — возможна, но она снижает смеховой эффект, и анекдот теряет соль. Отметим, что само по себе слово хуйня табуировано, но в контексте анекдота его появление допустимо, если не в публичном дискурсе, то в беседе образованных людей.
Игровое употребление обсценных идиом часто основывается на искусственном смешении прямого (буквального) значения словосочетания и идиоматичного, присущего идиоме. Рассмотрим следующий пример.
Беседа двух иностранцев:
— Не понимаю я этих русских.
— А я даже их физиологии не понимаю. Вчера стою в очереди, а один мужик говорит другому: «Надень шапку на хуй, а то уши отморозишь».
В этой беседе игровой эффект возникает в результате коммуникативного подчеркивания буквального значения обсценной фразы — именно так интерпретируют выражение на хуй иностранцы, притом что участники описываемого диалога (мужики) имеют в виду одно из значений идиомы на хуй, указывающее на серьезность последствий игнорирования совета.
Один иностранный коллега, в целом неплохо владеющий русским языком, услышав песню Сергея Шнурова «Экспонат», поинтересовался, как может быть прима без пизды, упустив из виду, что словосочетание без пизды в тексте песни используется как идиома в значении маркера истинности: ‘то, что я говорю, истинно’ или, более идиоматично, ‘клянусь, так и есть’:
Там сразу без заминки.
В партере «Мариинки».
Все поняли блондинки.
Я прима, без пизды.
Игровым оказывается также пример из серии анекдотов про Штирлица — героя сериала «Семнадцать мгновений весны».
Штирлиц бежал по коридору. Мюллер подставил ему ножку, и тот грохнулся. «Едрит твою мать!» — подумал Штирлиц.
— Не смейте мне тыкать! — закричал Мюллер.
Как и в предыдущем случае, один из участников разговора понимает идиому Едрит твою мать! буквально, однако если в примере с беседой двух иностранцев прямое понимание в принципе возможно (действие может быть произведено), то для примера со Штирлицем прямого (буквального) понимания не существует, — впрочем, притяжательное местоимение твой (в форме твою), взятое отдельно, сохраняет свое значение.
Рассмотренные режимы употребления обсценной лексики по-разному соотносятся между собой. Так, фигурные и фоновые употребления противопоставлены в том смысле, что фоновое употребление не может быть одновременно фигурным, и наоборот. Замещающее употребление может быть фигурным в тех случаях, когда из контекста понятно, что именно замещает обсценное выражение. Так, во фразе дай мне вон ту хуёвину указательное местоимение (возможно, дополняемое жестом) выделяет конкретный объект действительности — молоток, пилу, шапку и тому подобные. В таком случае семантика пропозиции восстанавливается точно. С другой стороны, в примерах выше 1, 2 и 3 пропозициональная семантика остается неопределенной для адресата. Иными словами, эти употребления нельзя рассматривать как фигурные.
Фоновый режим может совмещаться с игровым.
Перед пионерами выступает Будённый:
— Выезжаю я однажды на белом коне. Гляжу налево — ёб твою мать! Гляжу направо — ёб твою мать!
Школьники восхищенно:
— Во, бля, память!
Эффект игры в приведенном примере оказывается многоуровневым. С одной стороны, персонаж анекдота — Будённый — не может ничего вспомнить, на что указывает фоновое употребление идиомы ёб твою мать, передающее положительно окрашенное удивление, но ничего конкретного об обсуждаемой ситуации не сообщающее. С другой стороны, школьники парадоксальным образом воспринимают выражение эмоции как подробное описание ситуации, вызвавшей удивление от увиденного и слева, и справа. Особенность разбираемого примера также в том, что он напоминает замещающий режим функционирования обсценной идиоматики. Действительно, идиома ёб твою мать использована как фоновая, поскольку она передает модусный смысл (удивление), однако одновременно ее употребление свидетельствует и о том, что персонаж не способен описать ситуацию общепринятым образом.
Исследованный материал показывает, что игровой режим сочетается с замещающим, как в примерах c анекдотом и цитатой из «Чертова колеса» (3); с фигурным, как в примерах с беседой иностранцев и песней группы «Ленинград»; а также с фоновым, как в анекдоте с Будённым.
Рассмотренные коммуникативные режимы свойственны не только русскому языку. Они встречаются для соответствующей лексики и в других речевых традициях. Так, герои американского телесериала «Прослушка» (The Wire), осматривая в одной из сцен место преступления, используют исключительно слово fuck с различной интонацией, сопровождая свои реплики разнообразными жестами. В этом случае, судя по всему, реализуется режим замещения. Очевидно, что в других языках возможны и прочие коммуникативные режимы, которые разбирались выше: фигурный, фоновый и игровой.
Отметим, что существует еще один режим, присущий и обычной лексике. Он характерен для случаев, когда в речи обсуждаются значения слов и особенности их употребления. В науке в этом случае говорят о метатекстовых употреблениях. Например, поясняя свое понимание того или иного слова, говорящий может уточнить: «Когда я говорю “часто”, то имеется в виду почти каждый день». Метатекстовые употребления иногда выделяются кавычками.
Хорошим примером метатекстового режима употребления обсценной лексики служит стихотворение Ивана Семеновича Баркова «Ебёна мать».
Ебёна мать не то значит, что мать ебёна,
Ебёной матерью зовут и Агафона,
Да не ебут его; хотя ж и разъебать,
Все он пребудет муж, а не ебёна мать!
<…>
То ж, но нежней скажи: А! Брат, ебёна мать!!!
Ебёна мать уж ты! — значит к тебе презренье,
Уж я ебёна мать — значит к себе почтенье,
Что за ебёна мать? — есть недоумевать,
А храбрости есть знак: Кто нас! Ебёна мать!
Ебёна мать дурак! — в проступке есть улика,
Дурак ебёна мать! — значит вина велика;
Я дам ебёна мать! — то значит угрожать,
А не хотеть, вот так: О! Ох! Ебёна мать!
Ебёна мать значит и сердце умиленно;
Как кто раскается в грехах своих смиренно,
Из глубины души начнет вон изгонять
С пороком те слова: Ах! Я ебёна мать!
По сути, стихотворение представляет собой исчисление ситуаций, в которых уместно употребить идиому ебёна мать. Недостатком такого описания семантики является невозможность достоверного исчисления всех возможных ситуаций употребления. Однако для поэтической формы это несущественно, поскольку, по Роману Осиповичу Якобсону[73], поэтическая функция языка не равна информационной.
Различение режимов использования обсценных идиом (и шире — обсценной лексики в целом) необходимо при изучении этой специфической области идиоматики и лексики. Замещающие употребления не могут использоваться в лексической семантике и лексикографической практике для анализа значения обсценных идиом и слов, а также как иллюстративный материал, поскольку их план содержания оказывается слишком общим, с одной стороны, и тесно привязанным к ситуации общения — с другой.
Что касается фигурных и фоновых употреблений, то эти режимы в полной мере демонстрируют значения обсценных форм, и соответствующие контексты могут использоваться в словарных статьях, иллюстрирующих семантику обсценных идиом. Более того, в ряде случаев противопоставление фигурных и фоновых употреблений позволяет выделять значения многозначных форм. Так, идиома на хуй в значении ‘выражение честности и искренности коммуникативных намерений говорящего’ (при словах — чаще глаголах — со значением уничтожения, ухода, исчезновения и подобными) функционирует исключительно в фоновом режиме.
Приезжай в Тибилиси, зарэжем на хуй.
Я открыл дверь. Голос и его эхо сплелись в один звенящий кнут.
— Руки! Я сказал, на хуй руки убрал, козляра!
— Сука, блядь ебучая, ёбаный рот, уволю на хуй завтра же! Где Петр? Уволю пидараса в пизду! Платеж провела? <…> Всех на хуй завтра же уволю!
Идиома на хуй в фоновом режиме реализует еще одно значение, которое можно проиллюстрировать следующим примером.
Яковлев, в роли наглого, но неопытного начал рассказывать:
— Глюкозу, говорят, неплохо с водкой через капельницу колоть! Нормально так должно вставить!
— Что ты людям каждый раз мозги каким-то говном заливаешь?! — возмущенно отвечал Прасковьин. — Какая на хуй водка с глюкозой?!
Идиома на хуй в этом значении связана с идеей несогласия с высказанным мнением собеседника, причем идиома усиливает смысл несогласия. Именно поэтому она может быть опущена без существенного изменения смысла всего выражения. Так же ведут себя в подобных контекстах идиомы с эвфемистическими заменами