тельность волевому лицу Белинды. – И где только такие молодые девушки могли узнать о подобной мерзости?
– Сколько же им было лет? – прохрипела Полли: у нее пересохло во рту.
Белинда взмахнула рукой и сделала еще глоток бренди.
– Достаточно, чтобы отличить приличное от неприличного, во всяком случае, больше пятнадцати.
В горле у Нэсти запершило.
– На основании их показаний Фестус попал в тюрьму. Но даже это не помогло ему. То есть Фестус не избавился от подозрений в преступлении, которого не совершал, даже после того как вышел из тюрьмы.
– Можно ли кому-нибудь позвонить, кто бы позаботился о вас? – спросила Полли. – У вас где-нибудь есть родственники?
Взгляд узких зеленых глаз Белинды, направленный куда-то в пространство, переместился на Полли.
– Я не желаю никаких родственников, я хочу видеть только Фестуса. Он единственный близкий мне человек. – Морщины на ее лице стали заметнее. – Мы вынуждены были уехать из Нью-Йорка, потому что полиция продолжала вынюхивать и крутиться поблизости. Это было подло с их стороны. Адель, возможно, уехала из Нью-Йорка или сошлась с каким-нибудь мужчиной, который мог обеспечить ее. Девушки иногда бывают так неблагодарны. А ведь мы столько сделали для нее. Она была мне почти как дочь, а потом исчезла, и в ее исчезновении обвинили нас.
– Белинда…
– Независимо от того, что с ней случилось, Фестус не имел к этому никакого отношения. Она, возможно, спокойно живет теперь где-нибудь и посмеивается над такими дураками, какими оказались мы. Ты знаешь, ведь Адель украла у нас деньги.
– Неужели?
– О, да, да… да. – Белинда опустилась на диван и прикрыла лицо рукой.
Бесполезные сейчас очки покачивались в другой руке.
– Я боюсь за него, боюсь за тебя, Полли.
Нэсти замер в полной неподвижности. Настоящие мужчины могут и не дышать. Он слышал глухой стук своего сердца и чувствовал застывшую энергию в своих мышцах.
– Извини меня, Полли. Я очень долго старалась убедить себя в том, что все эти обвинения – ложь. Я долго тренировалась, пока не смогла воспроизвести все слово в слово.
– Что воспроизвести слово в слово? – прошептала Полли.
Стакан в ее руке подрагивал.
– Рассказ о Фестусе. Я не знаю, был ли он виновен в развратных действиях или нет. Фестус, возможно, и был виновен, но он решительно настаивал на том, что я обязана помочь ему начать новую жизнь. Поэтому мы решили считать случившееся ложью.
Полли взглянула на Нэсти. Он едва заметно кивнул ей, а она нерешительно улыбнулась ему.
– Я не знаю что случилось с Адель, действительно не знаю. – Белинда зарыдала, по щекам ее покатились слезы. – Он был очень добр ко мне, это правда. Фестус заботился обо мне, я ведь всегда чувствовала себя… не совсем уверенно. В детстве и отрочестве я страдала психическим заболеванием, а Фестус присматривал за мной.
«Ну и дела!» – подумал Нэсти, медленно вбирая в легкие воздух. Возможно, это было тем недостающим звеном в цепи причин, звеном, которое он никак не мог восстановить.
Белинда встала. Она всхлипнула и вытерла нос тыльной стороной ладони. Проглотив остатки бренди, налила себе еще.
– Он, возможно, и убил Адель, – проговорила Белинда отрывисто. – Я раньше никому не говорила об этом, но тебя должна предупредить. – Белинда подошла к двери и рывком отворила ее. – Я должна показать вам купол и все остальное.
Взглянув на Нэсти, Полли последовала за Белиндой. Нэсти пошел прямо за ней, крепко держа молодую женщину за руку.
Полли оглянулась, чтобы посмотреть на него. Он поцеловал ее в щеку и прошептал на ухо:
– Держись рядом со мной, дорогая, мы должны выдержать это. Ничего плохого с тобой не случится. – На Нэсти тоже начало сказываться длительное напряжение: он чувствовал усиленный выброс адреналина.
Белинда поднялась по лестнице в круглую комнату со стеклянным потолком в форме купола. Она щелкнула выключателем, и скрытые лампы частично осветили узкими синими лучами пространство комнаты. В ее центре к широкому сиденью поднималась лестница. Над сиденьем возвышался телескоп впечатляющих размеров.
– Вот это да! – пробормотала Полли.
– Фестус мог поворачивать телескоп в любом направлении, – пояснила Белинда. – Но он этого не делал.
Нэсти нахмурился, услышав ее слова. Белинда медленно поднялась по лестнице.
– Пожалуйста, постарайся простить Фестуса, – сказала она Полли. – Ты поймешь за что, когда я покажу тебе все.
Покачиваясь на каждой ступеньке, Полли последовала за Белиндой. Поднявшись наверх, она присела рядом с Белиндой на сиденье, обитое зеленым бархатом, и с беспокойством посмотрела вниз, на Нэсти.
Он закрыл дверь, повернул ключ, оставшийся в замке, и положил ключ к себе в карман. Потом направился к Белинде и Полли. Нэсти не стал садиться, а остался стоять: одной ногой на лестнице, а второй – на платформе, приготовившись в любой момент выхватить пистолет.
– Посмотри сюда, – обратилась Белинда к Полли и добавила: – Только не передвигай ничего. Телескоп установлен в любимом положении Фестуса.
Полли припала глазом к окуляру и глубоко вдохнула. Затем отодвинулась и замерла, зажав ладони между коленями.
Нэсти осторожно отстранил ее и взглянул в окуляр. Увиденное не явилось для него сюрпризом. Добрый и любезный старина Фестус имел привычку наблюдать за квартирой Полли. Если сказать точнее – подглядывать через верхнее прозрачное окно ее душевой.
– А я-то не мог понять, почему он установил телескоп в этом месте, – пробормотал Нэсти. – Астрономы обычно избегают цивилизации.
– Самое лучшее в этом случае – считать Фестуса немного чокнутым, – сказала Белинда. – Он же не причинил вам вреда, не так ли?
– Нет, – ответил Нэсти. – И думаю, не собирается причинять.
– Уверена, – кивнула Белинда, – Фестус не причинит вам вреда. Вот почему я и решила рассказать вам обо всем, как только он ушел. Я не знаю, где мой муж сейчас. Думаю, что, возможно, он уедет отсюда навсегда. Фестус может так поступить. Он просто собирается и убегает, если что-то беспокоит его. Я думаю, он влюбился в тебя, Полли.
Нэсти почувствовал, что Полли замерла.
– Если я покажу вам еще кое-что, то вы поймете: Фестус просто хотел окружить себя красивыми вещами. Он вообще любит все красивое.
Белинда встала и, спустившись, подождала, когда спустятся Нэсти и Полли. Ее движения сделались быстрыми и порывистыми. Она улыбнулась жутковатой улыбкой – сначала Нэсти, затем Полли.
На бледном лице Полли появилось строгое выражение, но она уже не казалась испуганной.
– Здесь, – сказала Белинда, отодвигая скользящие панели, за которыми оказалось довольно просторное помещение.
Когда она начала закрывать панели, Нэсти остановил ее:
– Это не обязательно, мы же не собираемся проявлять здесь пленки, не так ли? – В помещении было темно.
Белинда промолчала. Она достала из папки пачку фотографий и разложила их в ряд, одну за другой.
– Ксавье!.. – воскликнула Полли, поворачиваясь к нему. – Это ужасно! О нет, не может быть!
На всех фотографиях была Полли в своем душе.
– Ты видишь? – сказала Белинда дрожащим от возбуждения голосом. – Разве ты не понимаешь теперь, что он любил красоту? Да, Фестус наблюдал за тобой и фотографировал. Фестус делал это, чтобы любоваться тобой, когда тебя не было дома и он не мог наблюдать в телескоп.
– Действительно больной, – заметил Нэсти.
Он отвел взгляд от фотографий.
– Полли, пойдем отсюда, надо сообщить в полицию.
– Я не хочу, чтобы кто-то увидел эти снимки, – сказала Полли.
Она споткнулась, проходя мимо Нэсти, и оттолкнула его в сторону, торопясь выйти из темной комнаты.
Нэсти тоже не хотел, чтобы снимки попали в полицию, но выбора не было.
– Для копов это просто работа, – солгал он.
Нэсти не удивился, когда Полли повернулась к нему и сказала:
– Не разговаривай со мной свысока, я уже говорила тебе, что терпеть этого не могу.
– Я показала тебе все, чтобы ты поняла, – проговорила Белинда виноватым голосом. – Я думаю, ты должна понять и простить его. Он не собирался причинять тебе вред.
– Так что же она должна понять? – спросил Нэсти, наконец взглянув на Белинду.
Ему хотелось схватить ее за плечи и встряхнуть посильнее.
– Что вы хотели прояснить сегодня вечером? Вы действительно полагаете, что ваш муж ушел от вас навсегда?
– Я не знаю, – запричитала Белинда. – Но я хотела, чтобы Полли все поняла и перестала беспокоиться.
– Вам следовало бы быть более откровенной, – сказал ей Нэсти.
– Разве я могу быть еще более откровенной? – Белинда взяла телефонный аппарат. – Теперь вы понимаете? Это Фестус звонил. Он звонил Полли к оставлял свои сообщения на автоответчике. Это точно был Фестус, но теперь он исчез, значит, больше ничего и не случится.
– Да, но, кажется, это довольно резкий переход, – заметил Нэсти. – От телескопа и фотографий – к телефонным звонкам.
Белинда снова направилась в комнату.
– Нет, – заплакала она. – Я говорю вам правду. Он звонил и раньше и всегда говорил приблизительно одно и то же. И я слышала его!
– Вы слышали, как он звонил Полли?
Ее голова резко поднялась и опустилась в утвердительном кивке.
– А как же женщина, позвонившая Венере и задававшая вопросы?
На лице Белинды появилось страдальческое выражение.
– Это была я, – прошептала она. – Он заставил меня сделать это. Но ведь он ушел, и вы не должны больше беспокоиться и сообщать в полицию, потому что все закончилось.
Нэсти заметил, что Полли нахмурилась: она по-прежнему чего-то боялась.
– Ну что ж, – сказал он Белинде, взглядом призывая Полли помолчать, – это большое облегчение для нас.
– Да, – сказала Белинда. – Полли снова может наслаждаться жизнью.
Нэсти наконец удалось отвлечь Полли от болтовни Белинды и увести из ее дома. Когда они подошли к его машине, он привлек Полли к себе. Она обняла его и уткнулась лицом в его грудь, в то место, где была расстегнута рубашка.