— Давайте поторопимся, мисс Боннет, — сказал Себастьян, взваливая чемодан на плечо. — Уже вечер, путь нам предстоит неблизкий, а тучи сулят снегопад.
— Снегопад? Так рано?
— Эйвон[40] покрывается льдом. — Он подал Сьюзен руку, и она изящным движением оперлась на нее. Легкая дрожь пронизала все ее существо.
При других обстоятельствах, если бы Сьюзен ехала в Кловер-холл не в поисках убежища, как приятно было бы провести время на вечеринках в загородном поместье! Особенно с таким дьявольски красивым хозяином.
Несмотря на то что лорд Уэнтуорт предусмотрительно взял с собой несколько одеял и клеенчатую полсть, Сьюзен, которую от разбушевавшейся стихии отделял только кожаный верх коляски, стала дрожать от холода уже через две-три минуты. Дождь с градом делал дорогу предательски опасной, и они еле-еле продвигались в сторону Бристоля, а между тем заметно темнело.
Она знала, что нарушает правила хорошего тона, однако желание согреться заставило ее прижаться теснее к лорду Уэнтуорту, который правил коляской. Плотнее запахнулась в одеяло и спрятала в него лицо, стараясь согреться собственным дыханием.
Если честно, муслиновое платье совершенно не годилось для такой погоды. Она шотландка, однако шерстяного плаща у нее, увы, не было. Но ведь в Лондоне светские дамы и не носили ничего теплее легкой накидки, какая бы погода ни стояла. Да и сама Сьюзен, уезжая из Лондона в Бат, совершенно не представляла, что задержится больше чем на две недели. А погода оказалась неожиданно суровой для конца сентября — даже на севере, в Эдинбурге, такого не должно быть. Но все эти рассуждения по поводу легкого наряда отнюдь не согревали ее. Наверное, нужно будет написать конспект еще одного урока: о том, что в крайних обстоятельствах позволительно нарушать требования моды. Холодный ветер пронизывал Сьюзен до костей. Да, она напишет урок на эту тему. Непременно напишет.
Из ноздрей лошади вылетали облачка белого пара, хорошо заметные на фоне темнеющего неба, а копыта уже несколько раз скользили на покрывшейся ледяной коркой дороге, заставляя лошадку спотыкаться.
— Далеко нам еще? — спросила Сьюзен, надеясь, что до Кловер-холла остается какая-нибудь миля[41].
— Мы едем уже почти два часа, — вздохнул лорд. — При нормальных условиях проехали бы уже полдороги.
— Но ведь погода… — Сьюзен поборола желание расхныкаться.
— На самом деле мы преодолели не более четверти пути до Кловер-холла, а дорога становится все хуже, и я, положа руку на сердце, даже не берусь предсказать, сколько времени потребуется, чтобы добраться до цели. — Он бросил на Сьюзен быстрый взгляд, но тут же снова стал смотреть вперед, на дорогу. — Нам ни в коем случае нельзя было сегодня уезжать из Бата. Мне следовало прислушаться к своему внутреннему голосу и настоять на том, чтобы мы остались в городе, пока не пройдет буря. Право, мисс Боннет, мне очень жаль. Надеюсь, вы сможете простить меня.
— Ни вы, ни я не предполагали, что разыграется такая буря. — Сьюзен совсем повесила нос. — Может, мы… вернемся в Бат? — И сразу мысленно выругала себя: ей же некуда будет деться в Бате. Ей негде провести ночь. Лорд долго не отвечал, обдумывая ответ.
— Боюсь, у нас есть только одна возможность — тащиться еще миль пять, а там заночевать в придорожном трактире «Южный Крест»… если только в нем найдутся комнаты в такую ночь, когда кров требуется всем и каждому.
Сьюзен пошевелила закоченевшими под слоем одеял коленками. Клеенчатая полсть уже покрылась тоненькой корочкой льда. Еще час — и она просто примерзнет к своему спутнику. К ее удивлению, он протянул ей флягу бренди.
— В чисто лечебных целях. Это поможет вам согреться. Сьюзен, не моргнув глазом, взяла флягу и сделала несколько глотков.
— Даже не подумали возразить, а? — усмехнулся лорд.
— Лорд Уэнтуорт, вы же отлично знаете, что я родом из Шотландии, — проговорила Сьюзен, подчеркивая свой акцент и чувствуя, как щеки чуть-чуть розовеют от капли согревающего напитка. — И еще не забудьте, что у меня четверо братьев.
— Даже четверо, вот как?
— Ох, так. Поэтому я отлично знаю целебные свойства крепких напитков. — Она улыбнулась, хотя и понимала, что в наступившей темноте он ничего не заметит.
Замерзнуть до смерти с холостяком. Какой великолепный конец сможет приделать тот газетчик, на которого работает миссис Хадлстон, к своей разоблачительной статейке о мисс Боннет… скандально известной в широких кругах под именем леди Сьюзен Синклер. Дрожь снова сотрясла все ее тело.
Лорд Уэнтуорт, не говоря ни слова, поступил крайне неподобающе: переложил вожжи в одну руку, а другой обнял Сьюзен и притянул ее к себе.
Она обвила рукой талию своего спутника и уютно прижалась к его груди. Что ей до мнения какого-то писаки или любого другого? Они были вдвоем, бог весть в какой дали. Они оба замерзали.
Но он был теплым. Заботливым.
И таким до неприличия красивым! Сьюзен закрыла глаза.
Хлопья мокрого снега летели Себастьяну в лицо. Он сильно щурился, очень стараясь в то же время разглядеть дорогу. Все тело невероятно напряглось.
Перед мысленным взором вставали картины грядущей беды. Вот коляска соскальзывает с обледеневшего моста и летит в протекающую под ним ледяную речку. А у Себастьяна руки запутались в вожжах, и он никак не может высунуть голову из стремительно несущейся воды. Легкие наполняются обжигающей водой. Вода смыкается над бездыханным телом.
Трагическая смерть четвертого герцога Эксетера.
Он изо всех сил заморгал и потряс головой. «Нет, нет, нет. На многие мили вокруг нет ни единого моста. Не смей думать об этом. Просто смотри на дорогу. Пусти лошадь помедленнее, шагом. И все будет хорошо».
Уснувшая мисс Боннет тесно прижалась к нему. Она перестала дрожать, и он надеялся, что она согрелась в его объятиях, а не лишилась чувств от пронизывающего холода — именно этого он опасался.
Далеко впереди он сумел рассмотреть неясные контуры какого-то строения. Присмотрелся, напрягая глаза. Потряс головой и заморгал, старясь стряхнуть с ресниц налипший на них снег. Света не видно, но что-то там есть. Какой-то кров над головой.
Натягивай вожжи.
Сердце в груди радостно забилось, и он изо всех сил натянул вожжи. Слишком резко. Лошадь споткнулась, передние копыта заскользили на льду, потеряв опору. Падая, животное жалобно заржало.
Коляска на миг накренилась вперед, потом качнулась вбок, дернулась и перевернулась. Все окружающее задвигалось медленно, как во сне — вернее сказать, в ночном кошмаре. Тело Себастьяна на мгновение зависло в воздухе, и он отчаянно потянулся к мисс Боннет — когда коляску подбросило, она ухватилась за дышло.
Но дотянуться до нее не получилось. Он не в силах был ей помочь.
Он лежал на спине и в то же время куда-то двигался по неровной, кочковатой почве. Отважился приоткрыть глаза, но голова невыносимо кружилась. Видел ноги, темными силуэтами выделявшиеся на снегу, понимал, что его медленно тащат куда-то вверх по склону. Потом головокружение сделалось нестерпимым, Себастьян смежил веки и снова провалился в темноту.
Когда он еще раз открыл глаза, то уже спокойно лежал на одном месте. Слышал, как свистит и завывает бешеный ветер, но Себастьяна что-то защищало от неистовства стихии.
— Ох, вы уже проснулись! — Он не видел говорившую, но без труда узнал мелодичный голосок мисс Боннет. — Знаете, вы меня изрядно напугали. Возблагодарите небеса за то, что родились твердолобым англичанином. Впрочем, готова держать пари, вы скоро будете в отличной форме.
— Коляска… — пробормотал Себастьян, весь дрожа от холода.
— Ну-у, с ней, боюсь, получилось хуже. Я выпрягла лошадь: она все пыталась встать на ноги и всякий раз переворачивала коляску прямо на вас. Как только я освободила лошадь, она вихрем умчалась по дороге. Мне кажется, это хороший признак — животное вроде бы осталось невредимым. Может, утром нам удастся отыскать ее. Как думаете?
Он почувствовал, как она шарит по его одежде и перехватил руку.
— Холодно.
— Да, и мне тоже. Этому горю я и хочу помочь, если позволите. — Он почувствовал, как что-то ткнулось ему в губы. — Вот, выпейте. В лечебных целях. Смелее. Там не так много осталось. А я выцежу последние капли, если вы не сумеете. Нам обоим это поможет хотя бы представить, будто стало теплее.
Он отпустил ее руку, выпил, сколько смог, и снова закрыл глаза.
Когда он в третий раз очнулся, голова больше не кружилась, но он никак не мог понять, что происходит, где он оказался и как сюда попал. Единственное, что удалось понять — он лежал без одежды. И рядом лежал кто-то еще.
Несколько тяжелых одеял и… женское тело приятно согревали его. Он не знал, кто эта женщина, как они оказались с ней в каком-то амбаре или сарайчике, но в данную минуту это его не слишком интересовало. Женщина крепко прижималась к нему, почти лежала на нем.
Себастьян пошарил руками под одеялом, провел по изгибу ее спины и сжал руки на выпуклостях пониже. Напрягся и потянул женщину на себя. Она чуть заворочалась во сне, легко-легко.
Когда полные груди потерлись о густые заросли на его груди, ее соски заметно затвердели. Колечки волос между ног ласково погладили предмет его мужской гордости, и тот полностью очнулся, радостно выпрямляясь ей навстречу.
Себастьян взял незнакомку рукой за подбородок, приблизил к себе и нежно поцеловал. Не просыпаясь, она вздохнула от наслаждения.
Себастьян, не выпуская женщину из объятий, перекатился на бок. Ощутил, как затрепетали ее ресницы. Он отвел рукой волосы и поцеловал ее еще раз. На этот раз она отозвалась, слившись с ним в поцелуе.
Боже, как ему захотелось исследовать каждую пядь этого мягкого, нежного тела!
Он поднял руку, накрыл ладонью одну грудь, задержав пальцы на набухшем соске. Женщина застонала, прижимаясь к его губам, приоткрыла рот, позволив языку Себастьяна проскользнуть внутрь.