– Ну и что из этого? Вставай! Нам пора идти!
– В свой день рождения имею право петь, – сказал мистер Фэнкот. – Я могу петь «Пой и дуй в свои меха», могу и твою песню…
– »Трам-пам, тили-пам»? – перебил мистер Хедерсетт.
– Вот-вот! – кивнул довольный мистер Фэнкот. – Вы что, тоже ее знаете?
– Слышал, – ответил мистер Хедерсетт довольно мрачно. Он встретил вызывающий взгляд виконта и выдержал его. – Сегодня вечером вы меня несколько раз оскорбили, Дайзарт. А сейчас я позволю себе сказать, что не вcтречал еще такого негодяя, как вы!
– Что вы хотите этим сказать, черт побери? – покраснев, вскинулся виконт.
– Вы прекрасно знаете что! Вы научились этой песне от Крипплгейта!
– Ну и что из этого? – защищался Дайзарт.
– А это я вам скажу, Дайзарт, – вмешался Кардросс. Он кивнул на прощание кузену и оглядел Дайзарта с ног до головы. – «Клуб нищих», так? Что ж, я так и думал! Гусарский полк плачет по вас; жалко, что пропадает такой наездник. Ну?
– Идите к черту! Я же сказал вам, что не могу! – ответил Дайзарт.
– Можете, вот увидите, обещаю вам.
– Дьявольщина, все бы отдал, чтобы там очутиться! – порывисто сказал Дайзарт.
– Ты хочешь записаться в армию, Дай? – осведомился мистер Фэнкот, который с большим интересом прислушивался к разговору. – Чертовски блестящая идея! Пойдем запишемся сейчас же!
– Нельзя, – коротко ответил Дайзарт. – И потом, ты же не хочешь в армию!
– Хочу, – ответствовал мистер Фэнкот. – Не пойму, как мне это раньше не приходило в голову! Здесь больше нечего делать, разве что снова топать в Брайтон, а это мне как-то не улыбается.
– Еще бы! – согласился Кардросс, добродушно, но настойчиво подталкивая его в коридор.
– Вот именно, – заявил мистер Фэнкот. – Кто знает, возможно, мне и придется. Я никогда в жизни не отказывался от вызова, и, похоже, Вилли хочет испытать меня именно этим. Вы знаете Вилли?
– Нет, но я бы не стал терять времени и поскорее отправился к месту службы.
– Вы разумный человек, – тепло сказал мистер Фэнкот. – Рад был побеседовать с вами!
– Премного обязан, – сказал Кардросс, сунув ему в руку шляпу и открывая дверь.
– Обоюдно, обоюдно! – ответил мистер Фэнкот, начиная спускаться по лестнице.
– Господи, сроду не видел его таким бравым и удалым! – сказал виконт. – Сейчас он будет шататься по всему городу в поисках полка кавалергардов! – Он взял шляпу и с некоторой неуверенностью взглянул на Кардросса.
Кардросс улыбнулся:
– Вы просто дурень, Дайзарт, и никудышник, но все-таки слишком хороши, чтобы растрачивать себя на дурацкие выходки! Не беспокойтесь о своей матушке! Я улажу это в ближайшее время.
Он протянул руку, и виконт пожал ее с грустной улыбкой:
– Хорошо бы, у вас получилось!
– Получится.
– Вы чертовски добры. И хочу сказать вам кое-что еще, хотя это нелегко. Из того, что рассказала мне Нелл, когда влипла в свою историю… В общем, короче говоря, пока я ей не сказал, она не знала, что вы ее любите. Она думала, что вы женились на ней из соображений удобства и оказались слишком учтивым, чтобы показать ей это. – Он усмехнулся. – Удобство! Господи, что за наивность!
– Серьезно? – спросил Кардросс. – Неужели это возможно?
– А то! Вы не знаете моей матушки, Кардросс! – сказал Дайзарт. – Спокойной ночи! Я должен приглядеть за Корни!
Он спустился по лестнице, помахал и вышел из дома. Кардросс мгновение смотрел ему вслед и уже готов был вернуться в дом, когда из-за угла показалась почтовая карета и остановилась у дома. Из экипажа выскочил мистер Эллендейл и повернулся, чтобы помочь сойти своей нареченной.
– Что за прелестный сюрприз! – ласково сказал Кардросс.
Глава 15
Мистер Эллендейл расплатился с кучером, взял под руку свою возлюбленную, в другую руку – саквояж мистера Торна и вступил на лестницу, ведущую к двери. Здесь он остановился и посмотрел Кардроссу в глаза.
– Я привез ее домой, сэр, – сказал он.
Летти бросила на него напуганный и обиженный взгляд, но промолчала.
– Я должен объясниться, – сказал мистер Эллендейл. – Но прежде я хочу покорнейше просить вас, чтобы весь гнев, который обуревает вас – справедливый гнев, не отрицаю! – вы обрушили на мою голову!
– Совершенно не вижу причин обрушивать гнев на вашу голову, но если вы считаете, что я замышляю страшную месть для Летти, то спешу вас разуверить!
– Вот видишь, любимая? – нежно спросил мистер Эллендейл.
– Я н-не боюсь Кардросса! – тоненьким, обиженным голоском сказала Летти.
– Если бы боялась, было бы лучше и для тебя, и для нас всех, – сказал Кардросс. – Заходите в дом, но оставьте свой героизм на улице! – Он первым вошел в холл и увидел там Фарли, застывшего с разинутым ртом. – Вот так! – заметил он.
– Я слышал, что подъехал экипаж, милорд! – объяснил дворецкий, во все глаза глядя на Летти.
– Да, леди Летиция в конце концов решила, что не останется ночевать на Брайанстон-стрит, – ироническим тоном сказал Кардросс. – Проходите оба в библиотеку. – Он подошел к двери и широко распахнул ее. Его встретил ошеломленный и вопрошающий взгляд Нелл.
– Джайлз, мне показалось, я слышала…
– Вы не ослышались, дорогая. Можно ли вообразить что-либо более восхитительное? Милая крошка Летти снова с нами!
– Ненавижу тебя! – страстно сказала Летти и разрыдалась.
– Летти! О Летти! Слава Богу, что ты вернулась! – воскликнула Нелл, подбегая к ней.
– Лучше бы я не вернулась! Лучше бы я умерла! – всхлипнула Летти.
– Нет, нет, не говори так! – сказала Нелл, обнимая ее одной рукой, а другую руку протягивая мистеру Эллендейлу. – Мистер Эллендейл, как я рада, что не ошиблась в вас! Я и подумать не могла, что вы совершите столь неподобающий поступок – тайно увезете ее!
Он чопорно поцеловал ей руку и сказал:
– Хотелось бы мне найти слова, чтобы выразить вашей светлости всю свою признательность. Но когда я оцениваю обстоятельства и те причины, по которым вы (не ведая всей правды) могли счесть меня непорядочным, я немею.
– Что-то незаметно, – сухо вставил Кардросс. Нелл прикусила губу и увлекла Летти на диван.
– Ну вот, душенька, сядь рядом со мной и попробуй прийти в себя! – Она увидела, с какой тревогой мистер Эллендейл смотрит на Летти, и успокаивающе улыбнулась ему: – Сейчас ей станет лучше, не волнуйтесь за нее!
Он ответил ей благодарным взглядом и тут же решительно повернулся к Кардроссу:
– Сэр, я обязан выполнить свой долг. Я выступаю от лица леди Летиции и буду краток: я просто прошу вас принять во внимание, что она молода, что она очень расстроена и что она отдала себя во власть вашего милосердия. То, что я вынужден раскрыть перед вами, по всей вероятности, будет для вас глубоким потрясением. Вы еще не знаете худшего, и моя печальная обязанность – сообщить вам об этом.
– О, я все знаю! – ответил Кардросс. – Вы собираетесь сообщить мне, что Летти украла ожерелье Кардроссов.
Летти подняла голову, лежавшую на плече Нелл.
– Я не украла! Ничего подобного! – объявила она. – Оно не принадлежало Нелл и даже не нравилось ей! Оно принадлежало семье, и значит, такое же мое, как и твое, Джайлз!
– Любимая, ты забыла: я ведь несколько раз объяснял тебе, что это не так, – серьезно сказал мистер Эллендейл.
– Нет, это так! И вообще, Джайлз ведь не хотел отдавать мне мое состояние, что же мне оставалось делать?
Мистер Эллендейл с отчаянием взглянул на нее, но, как видно, решил, что сейчас не время спорить. Вытащив из кармана пакет, он положил его на стол и сказал:
– Вот сумма, вырученная за ожерелье, милорд. Если бы я мог, я бы сделал все, что в моих силах, чтобы вернуть само ожерелье. Однако это было не в моей власти: я не имел возможности обратиться к ювелиру, которому оно было продано. Я хотел бы сказать вам, милорд…
– Позвольте мне успокоить вас! – перебил Кардросс. – Ювелир принес мне его сегодня днем, и я уже выкупил его.
– Сэр, вы сняли камень с моей души! – серьезно сказал мистер Эллендейл.
– Полагаю, что это так, – согласился Кардросс. – А теперь удовлетворите, пожалуйста, мое любопытство! Послужило ли открытие, что ваша невеста стащила ожерелье, причиной, по которой вы отказались от побега в Гретна-Грин? На каком этапе вы повернули назад?
– Никакого побега не было, милорд.
– Ну конечно не было! – сказала Нелл. – Но… куда же вы отправились, мистер Эллендейл?
– Я отяготил свою совесть обманом, – веско сказал он. – Надеюсь, мне не надо заверять вас, что такой образ действий был для меня в высшей мере отталкивающим. Обманывать ту, что так дорога мне, ту, что всецело доверилась моей порядочности и чести, – это было так тяжело, что не поддается описанию. Но когда я обнаружил, что никакие увещевания не могут убедить мою любимую вернуться домой, когда я увидел ее в таком горе и отчаянии…
– Да, я тоже видел Летти в истерике, – сказал Кардросс. – Можете не описывать мне этой сцены! Я искренне вам сочувствую. Так что же вы сделали?
– Опасаясь, что, если я заставлю ее вернуться в этот дом, она может наложить на себя руки, я согласился бежать с ней к границе, – сказал мистер Эллендейл. – Она поверила, что мы едем на север, но это было не так. Я повез ее не в Гретна-Грин, а в Уимблдон.
Наступило ошеломленное молчание.
– В Уимблдон! – нетвердым голосом произнес Кардросс. – Думаю, у вас были веские причины для такого выбора!
– Ну конечно же были! – воскликнула Нелл, дружески улыбаясь мистеру Эллендейлу. – Вы хотите сказать, что повезли ее в дом вашей матушки! Как это было мудро!
Он поклонился:
– Мне показалось, мадам, что это единственный возможный для меня образ действий. Я полностью мог быть уверенным в матушке, так как она обладает исключительным здравомыслием и возвышенной душой, а нежное, но строгое руководство, которое она осуществляет над моими сестрами, дало мне возможность надеяться, что ее влияние окажется небесполезным и для моей любимой.