— Родриго, ты можешь на меня положиться, — от волнения у Яримы пересохло в горле, и голос ее прозвучал неестественно глухо.
— Ладно, ты не волнуйся, — пожалел ее Родриго. — Я вовсе не собирался тебя запугивать. Просто предупредил.
— Я все именно так и поняла, — откашлявшись, более уверенно произнесла Ярима.
— Итак, кто же этот Саддам? Родился он в России, в бывшем Советском Союзе. Полукровка: отец — русский, а мать — какой-то восточной национальности, словом, мусульманка. Отец был высокопоставленным чиновником и пристроил сына в советское посольство в Ираке. Оттуда, наверно, и пошла кличка — Саддам. Потом этот шустрый юноша оказался с русскими войсками в Афганистане. Разумеется, интендантом. И однажды — исчез. Пропал без вести. А через несколько лет вернулся в Россию под другим именем и с измененной внешностью. Для этого ему понадобилось сделать пластическую операцию. Однако к тому времени на его родине все переменилось, империя распалась, и для таких предприимчивых людей, как Саддам, наступила благодатная пора. Он с размахом развернул свой наркобизнес, имея доступ к дешевому сырью в Средней Азии, а также в Афганистане. Вскоре ему удалось выйти на европейский рынок, но тут, как известно, все сферы влияния давно поделены, а потому Саддам согласился некоторое время побыть на вторых ролях в одной из весьма могущественных корпораций. По сути, эта фирма перехватила Саддама у нас. Можно сказать, увела прямо из-под носа… — Родриго зло сверкнул глазами, однако через мгновение продолжил в спокойном повествовательном тоне: — Как ты понимаешь, нас тоже интересует дешевый российский рынок, где все можно скупать едва ли не задаром. В свою очередь фирма, прибравшая к рукам Саддама, перешла дорогу колумбийским наркодельцам, которые в последнее время получили монополию на продажу наркотиков в Соединенных Штатах. Далее все было лишь делом техники: Колумбия граничит с Венесуэлой, а потому связи между деловыми людьми этих стран весьма обширные… Словом, это колумбийцы провалили Саддама. А мы, наоборот, пришли ему на помощь, для чего предварительно нейтрализовали наших конкурентов в Европе. Но не заставляй меня рассказывать, как мы это сделали! — Родриго умоляюще посмотрел на Яриму и весело рассмеялся.
— Не буду заставлять, не буду, — улыбнулась Ярима. — Значит, если я верно поняла, ты вытащишь из тюрьмы этого Саддама, а он даст показания против Хермана.
— Да, совершенно верно. Мы натравим на Хермана Темеса, а уж тот обрадуется случаю прижать Гальярдо к стенке. Они ведь давние враги. Темес не может себе простить, что в свое время не сумел уличить Хермана в торговле наркотиками.
— Но он и сейчас не сможет доказать вины Хермана, если у него будут только показания этого Саддама, — заметила Ярима. — Прости, мне кажется, тут ты не до конца все продумал. Конечно, тебе надо получить Саддама, и ты его таким образом получишь. Но Херману Темес всего лишь немного потреплет нервы. А мне, да и тебе, нужно совсем другое: чтобы Херман опять исчез с горизонта Ирены, а Карлос занял его место.
— Если бы ты дала мне возможность вставить хоть слово, то я бы объяснил, как собираюсь избавиться от Карлоса и вернуть тебе Хермана.
— Прости, я поторопилась.
— Прощаю. А теперь скажи, не помнишь ли ты случайно одного итальянца по прозвищу Сверчок?
— Помню! Такой неказистый с виду, но очень коварный. Его фамилия Манчини или Манкини. Он работал когда-то на Хермана.
— Манчини, — подтвердил Родриго.
— Так при чем здесь он?
— А при том, что этот Сверчок тоже времени зря не терял и стал достаточно влиятельной фигурой в Италии. Разумеется, среди наркодельцов. Пока он не вторгался в мои пределы, я великодушно его терпел. Но он этого не оценил, и мне пришлось воздать ему по достоинству. Поэтому Темес, когда начнет копаться в финансовых делах Гальярдо, обнаружит счет на крупную сумму, поступивший в результате одной весьма сомнительной операции. Ухватившись за эту ниточку, Темес легко выйдет на Манчини, от которого якобы и поступили деньги к Гальярдо. Загнанный в угол Херман неизбежно станет делать какие-то ошибки, и узел на его шее затянется еще крепче. Ирена поймет, что ее муж — не добропорядочный бизнесмен, за которого себя выдавал, а скрытый, изощренный преступник. Симпатии ее опять окажутся на стороне благородного Карлоса…
— Нет, Родриго! — решительно заявила Ярима. — Я не допущу, чтобы Темес на долгие годы упрятал Хермана в тюрьму. Даже тебе я этого не позволю сделать! Херман мне нужен здесь — живым и невредимым!
— Я уже говорил тебе не раз, что ты не должна отдавать себя во власть эмоций, — сдержанно, но строго сказал Родриго. — Даже если нам удастся сломить Хермана морально, вряд ли ты сумеешь заполучить его в мужья и уж тем более — добиться его любви. Послушай моего совета: не питай напрасных иллюзий. Я достаточно хорошо знаю Хермана Гальярдо и могу предположить, чем все кончится.
— Чем же? — с вызовом спросила Ярима.
— Тем, что нам в конце концов придется его попросту пристрелить!
— Дай мне слово, что ты не станешь этого делать там, в Каракасе. Сначала надо выкрасть Хермана и привезти его сюда. Имя его к тому времени будет безнадежно скомпрометировано, Ирена от него отвернется, а я предстану перед ним как спасительница. Поверь, так уже однажды было, и он мне тогда поверил!
— А ты не забыла ли об Альваро? Думаешь, Херман сможет тебе это простить?
— Я покаюсь перед ним во всех грехах, и он простит.
— Не знал, что ты такая наивная, — признался Родриго.
— Это не наивность, это — любовь! А любви под силу творить самые невероятные вещи. Херман будет моим, вот увидишь!
— Хорошо, ты получишь своего Хермана. Только имей в виду: если твои надежды не оправдаются, то дальнейшую судьбу Гальярдо буду решать я.
Адвокату Рехано не составило большого труда получить Саддама в качестве подзащитного: уж так повелось, что в последние годы все дела, связанные с распространением наркотиков, неизменно поручались Рехано. В среде его коллег о том поговаривали всякое, а некоторые и прямо заявляли, что Рехано находится на службе у наркодельцов, получает от них огромные деньги и потому так старается, выигрывая один процесс за другим. Доказательств же, изобличающих Рехано, ни у кого при этом не было, и разговоры оставались всего лишь разговорами. К тому же Рехано всегда защищал прокурор Темес, считая его одним из лучших и опытнейших специалистов среди всех адвокатов Каракаса. Это обстоятельство было немаловажным для репутации Рехано, поскольку сам Темес слыл безупречно честным и неподкупным человеком.
Так или иначе, но дело Влада Островски, или Саддама, вскоре попало к адвокату Рехано, и он умело повел беседу со своим подзащитным. Накануне связной передал адвокату досье на Островски и подробную инструкцию от босса, которого Рехано не только никогда не видел, но даже и не знал его имени. Боссом этим, как уже мог догадаться читатель, был Родриго Санчес, а его связным — некто Федерико Корхес, прибывший из Испании со специальным заданием. Вместе с инструкцией Рехано получил от Корхеса и аванс, а всю сумму ему должны были выплатить после удачно завершенного суда над Владом Островски.
До встречи с Рехано Островски отрицал свою вину, утверждая, что это провокация, что наркотики ему подсунули сами таможенники, и требовал связать его с итальянским посольством.
Но дело осложнялось тем, что у Островски был всего лишь вид на жительство в Италии, отчего итальянцы и не спешили ввязываться в эту сомнительную историю.
Расчет же Саддама был куда проще, чем могло показаться венесуэльским полицейским: сигнал из посольства должен был неизбежно дойти до Манчини, партнера по наркобизнесу и в данный момент — босса, которому вынужден был подчиняться Саддам. А уж тот должен был позаботиться о надежном адвокате.
Появление в камере Рехано, с его вкрадчивым голосом и многозначительным взглядом, заставило Саддама воспрянуть духом: он решил, что этот адвокат пришел от Манчини.
Вскоре, однако, выяснилось нечто совсем иное. Рехано сообщил Саддаму, что его покровитель Манчини — полный банкрот, а может, уже и мертвец.
— Да, пока мы здесь с вами разглагольствуем, — сказал Рехано, — бедняга Манчини, вполне вероятно, уже отдал Богу душу и успел предстать перед Страшным Судом.
— Это шантаж, — стоял на своем Саддам. — Я не знаю никакого Манчини.
— Мне нравится ваша выдержка, — заметил Рехано. — И ведете вы себя очень разумно. Приятно иметь такого подзащитного. Не сомневаюсь, что с вашей помощью я сумею получить для вас минимальное наказание.
А чтобы не быть голословным, Рехано показал Саддаму документы, в которых были перечислены все крупные операции по сбыту наркотиков, совершенные Саддамом и Манчини за последние полгода. А кроме того, он предъявил заключенному фотоснимки, запечатлевшие Саддама вместе с итальянским боссом.
— Допустим, что все это — не фальсификация, — осторожно начал рассуждать Саддам. — Тогда не понятно, зачем вам понадобилось топить Манчини и выгораживать меня?
— Думаю, что как раз это вам понятно, — ответил Рехано. — Вы хотите из моих уст услышать подтверждение своей догадке? Что ж, такая постановка вопроса вполне правомерна. Мы устраняем Манчини как конкурента, а вам предлагаем сотрудничество, потому что нас интересует дешевый российский, и в частности среднеазиатский рынок, где вы играете отнюдь не последнюю роль.
— Предположим, что и это — правда. Но объясните, зачем вам понадобилось устраивать для меня ловушку на таможне, если можно было просто предложить мне более выгодные условия, когда я находился на свободе? Ведь тогда, в случае моего согласия, мы бы сразу начали сотрудничество, а так я должен буду какое-то время париться в тюрьме.
— К вашему аресту наша фирма не имеет никакого отношения. Мы действительно давно к вам присматривались и собирались вступить с вами в переговоры. Но сначала вас перехватил Манчини, а теперь, когда мы постарались его обезвредить, неожиданно подсуетились колумбийцы, которым вы перешли дорогу, и подставили вас на таможне.