— Здорово! — девочка захлопала в ладоши. — Ой, мама, как я рада! А может, возьмем с собой маму Эстелу?
— Хорошо бы, детка, — ответила Ирена, — но мама Эстела не сможет оставить бабушку Фьореллу… И к тому же мы не очень долго будем путешествовать.
— А куда мы поедем?
— В Колумбию, — Ирена выдавила на лице улыбку. — Я пойду переоденусь, и тогда мы с тобой отправимся к маме Эстеле.
Онейда вместе с кухаркой перетирали на кухне посуду, когда вошел Херман.
— Мне надо поговорить с тобой, — проговорил он, обращаясь к Онейде.
Кухарка тут же вышла.
— Слушаю, сеньор, — сказала Онейда, присаживаясь.
— Нам надо уехать. Мне и моей семье, — Херман произнес это самым беззаботным тоном, но Онейда пристально посмотрела на него и опустила глаза. Она много лет знала Хермана Гальярдо и сразу поняла, что за этим его сообщением таится что-то серьезное, во что он никого не намерен посвящать. Онейда лишь в знак согласия наклонила голову. Но Херман продолжал:
— Теперь я скажу тебе то, что вынужден пока скрыть от Ирены. Этот дом будет продан. — Онейда вздохнула. — Да, я знаю, это серьезный удар для Ирены, она обожает это жилище. Но, поверь мне, так надо. Ты пока уйдешь жить к Эстеле. Сделай это сразу после нашего отъезда.
— Хорошо, сеньор, — покорно произнесла Онейда.
Херман подсел к ней и взял ее за руки.
— Мы с тобой старые друзья, Онейда… Не сердись, что я не могу объяснить тебе, чем вызван наш отъезд…
— Я ни о чем вас не спрашиваю, сеньор, — возразила Онейда, — и сделаю все, как вы сказали. Не беспокойтесь ни о чем. Я уверена, все наладится.
— Спасибо тебе за понимание, Онейда, — проговорил Херман, — по правде сказать, ничего другого я и не ожидал от тебя… Сообщи прислуге, что мы уезжаем. Вот тебе деньги — рассчитайся со всеми…
Глава 16
Привычку просматривать по утрам в офисе газеты Эстела ди Сальваторе унаследовала от своего покойного супруга Тонино, крупного бизнесмена и большого знатока гостиничного дела. Он считал, что именно с этого должен был начинаться день настоящего делового человека.
Тонино вводил жену в курс своих дел постепенно, со свойственным ему тактом и добротою. Эстела оказалась понятливой ученицей, буквально все схватывающей на лету. Тонино учил ее, что для человека, занятого гостиничным бизнесом, не должно быть мелочей: он обязан разбираться в архитектуре, в дизайне, быть в душе немножко художником, но при этом, что называется, уметь хорошо считать. Знать конъюнктуру сегодняшнего дня, хорошо разбираться в людях, уметь недругов превращать в друзей, следить буквально за всем: за поведением обслуги, убранством номеров, униформой горничных, разнообразием блюд в ресторане.
В ее памяти сохранилась одна фраза Тонино: ежедневный просмотр газет для бизнесмена — это такая же необходимость, как чистка зубов для любого нормального человека. «Ты должна быть в курсе политической жизни страны, предугадывать, как то или иное событие может в скором будущем отразиться на экономике; даже из скандальной хроники можно вычитать что-то полезное для нашего дела.»
Эстела позволила себе сконцентрировать внимание на второй половине его фразы: как-никак, она была женщиной, хоть и деловой, но все-таки не лишенной элементарного женского любопытства.
И чтение газет она начинала именно с криминальных новостей и скандалов, оправдывая свое любопытство тем, что «прочищенные» скандальной хроникой мозги потом легче воспринимают политические и экономические обзоры с первых страниц газет.
Сделав глоток крепкого кофе без сахара, она со вздохом человека, который вынужден выполнить свой долг, чего бы это ему ни стоило, раскрыла одну из наиболее популярных в стране газет.
Первое, что бросилось ей в глаза, это снимок лежащей на земле женщины с запрокинутой головой, к телу которой припало двое детей.
Эстела вдруг отбросила газету.
Дрожь пробежала по ее телу.
Ей показалось, что лежащая на земле женщина со снимка — это Ирена…
Но нет, этого не может быть, не может быть, повторяла себе Эстела, снова в нерешительности и страхе притягивая газету к себе.
Заголовок был напечатан крупным шрифтом, но буквы прыгали в ее глазах, и она никак не могла ухватить взглядом даже название статьи.
Эстела сделала еще несколько глотков кофе, помотала головой, как человек, желающий рассеять наваждение, и наконец смогла прочитать заголовок:
«Странный пожар в приграничном местечке близ Сан-Кристобаля».
«В 2 часа 40 минут ночи в небольшом мотеле случился пожар, причину которого пока выяснить не удалось.
Ночная горничная, дежурная по левому крылу мотеля, почувствовала в коридоре дым, как будто что-то чадит или тлеет. Выполняя инструкцию, она немедленно вызвала пожарных, и только после этого бросилась к тому отсеку в коридоре, откуда уже доносился удушающий запах дыма. В конце отсека находился люксовый номер, в котором в эту ночь расположилась семья Гальярдо, направлявшаяся на машине из Каракаса в Колумбию.
Обмотав голову фартуком, горничная попыталась подобраться к двери люкса, из-за которой доносились душераздирающие крики, но из-за сильного и едкого дыма больше не смогла сделать ни шагу. Она слышала звон разбитого стекла в номере и решила, что люди, оказавшиеся в огне, пытаются спастись через окно. Это успокоило девушку.
К приезду пожарных картина немного прояснилась.
…Из спальни люкса, уже охваченной огнем, женщине, сеньоре Ирене Гальярдо, ее воспитаннице и детям удалось выпрыгнуть в окно. Сеньора Ирена Гальярдо до сих пор находится в состоянии глубокого шока, а ее воспитанница Милагритос сообщила пожарным, что глава семейства, Херман Гальярдо, помогавший им всем выбраться из огня, почему-то не выпрыгнул следом за своей семьей — это остается загадкой… Обгоревший труп Хермана Гальярдо нашли у двери люкса; вероятно, он надеялся выбраться через дверь или спешил на помощь к обитателям соседнего номера, которые, кстати, ничуть не пострадали.
Ирена Гальярдо со своими детьми и воспитанницей находятся в больнице. Дети получили незначительные ушибы, а воспитанница семьи Хермана Гальярдо не пострадала. Сама же несчастная вдова, как уже упоминалось, находится в состоянии тяжелого нервного потрясения и с нашим корреспондентом поговорить не смогла. Кое-какие объяснения любезно согласился дать нашей газете коммивояжер из Испании, сеньор Федерико Корхес, занимавший номер в том же левом крыле, где произошло несчастье, и выскочивший на улицу через окно своего номера в тот момент, когда начался пожар. Он помог Ирене Гальярдо принять из рук ее супруга детей и бережно опустить их на землю; он же подхватил на руки воспитанницу Милагритос. Но отчего Херман Гальярдо не последовал за своей семьей в эти критические минуты — сеньор Федерико объяснить не может, хотя полагает, что глава семейства надеялся спасти кое-какие вещи или документы. Пожар потушили в считанные минуты. Причина его пока не установлена».
Мелкие невзгоды и неприятности обычно повергали Эстелу в уныние, но в критических ситуациях она вдруг каким-то чудом собиралась с силами.
Как ни велико было ее горе, когда она прочитала о гибели Хермана, однако несчастье, постигшее Ирену и детей, заставило Эстелу забыть о себе.
И она вскоре овладела собой.
Дальнейшие ее действия были четкими, как у человека, который ясно представляет себе, что ему необходимо предпринять.
Сначала она позвонила одному из своих помощников и, описав произошедшее в двух словах, попросила его взять на себя перевозку тела Хермана Гальярдо в Каракас и организацию похорон.
Затем поручила секретарше довести до сведения административного совета, что ее не будет в офисе несколько дней.
Потом набрала номер своего дома и сообщила о том, что случилось, Ане Росе. Последовала пауза. Эстела пыталась представить лицо дочери, которая всегда ненавидела Хермана; наверное, Ана Роса старается сейчас справиться с радостью, чтобы не оскорбить мать.
Через полминуты снова послышался голос Аны Росы:
— Мама, я все поняла. Ты едешь к Ирене, а мне надо позаботиться о бабушке и Даниэле. Будь спокойна. Удачи тебе!
Ее слова тронули Эстелу. Дочь редко позволяла себе быть с матерью нежной, но последние ее реплики иначе как нежность расценить было нельзя.
Эстела вынула из сейфа пачку денег, подумав, бросила в сумочку и чековую книжку, допила кофе и вызвала машину.
Сейчас она не хотела думать о том, что произошло. Она не имеет права раскиснуть. Она, Эстела, обязана держаться ради Ирены и детей. Какое счастье, что Мартика, милая Мартика и Хермансито не пострадали. Какое счастье, что этот благородный сеньор поспешил Ирене на помощь… как его имя? Федерико Корхес. Наверное, благодаря его содействию дети отделались всего-навсего ушибами…
Эстела спустилась вниз и села в машину.
Ана Роса, повесив трубку после разговора с матерью, долго сидела как будто в оцепенении.
При взгляде на нее можно было подумать, что в эти минуты она решает в уме какую-то сложную задачу.
Лоб ее перерезала морщина, она запустила пальцы в свои густые волосы и закрыла глаза.
Итак, Хермана Гальярдо, этого злого демона их семьи, уже нет на свете… Чувства Аны Росы к нему всегда были противоречивы: в душе она не могла не отдавать должное его обаянию, которому никто не в силах был противостоять, в том числе и она, такая стойкая, такая ироничная. Но в то же время она ненавидела Хермана!
Ана Роса сама не могла толком разобраться, отчего возникла эта ненависть. То ли оттого, что она узнала, как он когда-то пренебрег ее матерью и тем самым сделал ее несчастной, то ли оттого, что он открыто пренебрег ею самой.
Да, этот человек всем нравился, а Ана Роса не любила людей, которые нравятся всем. В них есть что-то подозрительное. Каким образом им удается привлекать к себе сердца, не прилагая особых усилий? Честное слово, есть в этом что-то демоническое.
Херман отнял покой у ее матери. Херман внес раздор в их семью. Благодаря Херману она, Ана Роса, устремилась в объятия Алирио, неосознанно желая досадить и матери, и Херману, и самой себе. Херман отнял у них Мартику. Херман — косвенный виновник самоубийства Виолеты. Гальярдо был образцом мужественности для ее слабохарактерного брата Даниэля. Хермана, как родного, обожала бабка, и это из-за него Ана Роса окончательно охладела к Фьорелле, кото