Ярима была с ним согласна, и «мальчики», которых было в доме немало, но которые были в нем совершенно незаметны, на следующий день прочесали лес. Они съездили и в соседние деревеньки — расспросить, не появлялся ли здесь вчера-позавчера кто-нибудь чужой. Не задавал ли странных вопросов. «Мальчики» оставили телефон, по которому можно было сразу же сообщить о чудаковатом незнакомце, который, в общем-то, человек вполне мирный, но слегка не в себе. У него навязчивая идея, будто живет он в Колумбии. Ушел поутру из дома и наверняка заблудился. Заблокировав таким образом Херману путь, Ярима несколько успокоилась и стала думать, что ей делать дальше.
Вечером позвонил Родриго и сказал, что если Херман появится в Мадриде, то он непременно будет знать об этом — человек без денег и документов, да еще с внешностью Хермана, не пройдет незамеченным. Он поднял все свои связи и в полиции, и вне ее.
Ярима решила переждать несколько дней, пока не будет хоть каких-нибудь новостей — либо из окрестных деревень, либо из Мадрида.
Но так и не дождалась. Несколько дней прошло, а никаких вестей так и не поступило. В течение этих мучительных и тревожных дней Ярима пыталась сообразить, что же намерен делать Херман, а значит, где его следует искать.
В разговорах с ней он был уклончив, и ни на одно из ее предложений не ответил ничего определенного. Она предлагала ему вернуться в наркобизнес. Ведь теперь он в глазах полиции и так с ним связан, стало быть, терять ему нечего. При его-то опыте он быстренько снова станет боссом. Ярима предлагала ему свою помощь, предлагала вспомнить прошлое и тряхнуть стариной.
— Я за то, чтобы прошлое оставалось прошлым, и только, — ответил ей на это Херман, пресекая разом все попытки оживить их былые счастливые дни.
Значит, наживать богатство и играть с огнем ради богатства он не хотел.
Возможно, все это время он готовился отомстить за мнимую смерть своих близких? И, значит, собирался искать тех, кто сперва шантажировал его, а потом попытался уничтожить? То есть, намеревался ли он вступить в борьбу с Родриго Санчесом и тем самым стать для него опасным? Этого Ярима не знала.
Был еще один вариант — Херман мог вообще ничего не хотеть. Психически подавленный гибелью своей семьи, он, как смертельно раненый зверь, мог искать для себя лишь глухого безопасного места, тем более, что возвращение на родину было для него невозможным.
Оба варианта Ярима решила обсудить с Игнасио. Как жалела она о гибели преданного Рохитаса! Вот кто был всегда ее правой рукой, вот кто осуществлял любые, самые невероятные ее замыслы и осуществлял успешно! На такую преданность Игнасио она рассчитывать не могла, но могла рассчитывать на его наметанный глаз, трезвый ум и умение принимать решения. Недаром Родриго послал его с ней сюда.
— Вы общались с нашим гостем не меньше моего, но ничего о нем не знали. Каково ваше впечатление о нем? Был ли Херман психически подавлен? Или производил впечатление человека себе на уме? — начала свои расспросы Ярима.
— Безусловно, он был подавлен. Но, судя по всему, он не из тех, кто подпадает под власть своих душевных состояний. Люди этого склада живут действием. Вы не согласны?
— Пожалуй, да, — Ярима не привыкла размышлять и анализировать, она тоже была человеком действия, но руководствовалась при этом как раз своими эмоциональными состояниями. — И что же из этого следует?
— Следует то, что, как мне кажется, он предпочтет любую самую невыгодную деятельность любой самой выгодной бездеятельности.
— Пожалуй, да, — опять согласилась Ярима. Она и сама склонялась к мысли, что Херман, скорее всего, вступит в борьбу, но ей хотелось проверить себя.
Теперь нужно было понять, с чего начнет свою деятельность Херман. Ярима не дала ему никаких сведений, напротив, увела его в сторону. Одна Колумбия чего стоит! Значит, опираться он может только на то, что знал до пожара в мотеле. Знал он, прямо скажем, немного: что компрометирующие его деньги поступили из Рима. Рим — вот единственная для него зацепка. И значит, он всеми силами будет стараться попасть в Рим. Когда он туда попадет, сказать трудно, но Ярима должна ждать его только там.
В Риме жила ее сестра Вероника с мужем, и Ярима могла поехать туда, чтобы заодно помириться с сестрой. Тем более, что Херман вполне мог искать у Вероники помощи. Они ведь были хорошо знакомы, даже слишком хорошо, по мнению Яримы. Когда-то Ярима даже грозила Веронике пистолетом, и не только грозила — выстрелила, заподозрив чересчур уж тесные отношения между собственной сестрой и собственным мужем! Но теперь это все, разумеется, не имело никакого значения. У Вероники отходчивое сердце, наверняка она уже давно простила Яриму. Да, нужно срочно лететь в Рим, наладить отношения с сестрой и там дожидаться Хермана.
Решение было принято, и Яриме стало несравненно легче. Она тут же позвонила Родриго:
— Есть новости?
— Никаких. Как сквозь землю провалился, — ответил он. — Скажу тебе честно, что меня это очень настораживает. Еще вчера я относился к Херману куда более легкомысленно. Что у тебя?
— Закажи мне билет на Рим, вечерний рейс завтра.
— Ты подумала о нашем итальянском знакомце? Да, он может быть опасен для нас и с этой стороны! Похоже, ты права. Я всегда говорил, что у тебя есть деловая хватка. Хорошо, я сам займусь Манчини. Можешь не беспокоиться. Но это многое объясняет.
— Что именно? — поинтересовалась Ярима.
— Отсутствие вестей в Мадриде.
— Ты думаешь, он окольным путем сразу же направился в Италию?
— Я теперь даже не исключаю, что он задумал вернуться в Каракас и там искать концы. Но все же Рим кажется мне более вероятным. Гальярдо мог воспользоваться попутным транспортом, а при таком способе передвижения ему и документы не нужны.
— Но добираться он будет долго, — заметила Ярима.
— Этим мы и воспользуемся. Встреча, на которую он надеется, не состоится.
— Но моих планов это не меняет. Встреча, на которую надеюсь я, должна состояться непременно.
— Советую тебе не считать, что сердечная связь самая прочная. При необходимости дай мне знать, и я охотно пришлю тебе помощников. Кстати, ты и теперь надеешься на медовый месяц и безмятежную жизнь двух голубков?
— Не знаю, — честно ответила Ярима.
— По-моему, удержать его ты сможешь только наручниками, — заключил разговор Родриго.
Ярима как раз этого и боялась, но вперед не заглядывала — перспектива выглядела слишком мрачно. Сейчас же ей предстояло много дел.
Она поднялась наверх и стала собирать вещи.
Завтра она вылетит в Рим.
Глава 32
Раз в три дня Федерико Корхес выбирался в центр города, чтобы позвонить своему патрону в Мадрид. Разговаривал он не с самим Санчесом, а с его ближайшим помощником. Собственно, это и разговором нельзя было назвать. Федерико набирал номер, и на том конце провода отвечали:
— Вас внимательно слушают.
После чего Корхес говорил:
— Это я.
Ему отвечали: «Хорошо» или «Ясно» и тут же клали трубку.
Это означало, что никаких новых инструкций для Федерико нет, и нет пока никаких новостей, которые могли бы ему пригодиться здесь, в Каракасе.
Но на этот раз вместо привычных «Хорошо» или «Ясно» прозвучало:
— Минуту.
И Корхес понял, что что-то произошло, прежде чем услышал голос самого босса.
— Вот что, мой мальчик, — заговорил Санчес, — у нас тут произошло кое-что непредвиденное. Наш с тобой подопечный сбежал.
Федерико понял, что речь идет о Хермане, но не произнес ни слова. Он продолжал слушать.
— Итак, ты задерживаешься в Венесуэле на неопределенное время. Ты должен жить в этом доме. Делай, что знаешь, ухаживай за любой из дам, начиная от парализованной бабки и кончая соплячкой Гальярдо, но тебя не должны оттуда выкурить. И тем более раскусить. Впрочем, — в голосе Санчеса прозвучала насмешка и вместе с тем угроза, — впрочем, раскусить тебя до конца не удалось пока даже мне. — Санчес опять сделал паузу. — Так что действуй, мой мальчик. Наш подопечный может дать о себе знать со дня на день, а может и появиться у вас собственной персоной.
И Санчес положил трубку.
Федерико сел в машину и поехал к ближайшему бару.
Известие о побеге Хермана Гальярдо, которое сам патрон наверняка воспринял с яростью, где-то даже обрадовало его.
Во-первых, всегда приятно узнать о проколах и промахах тех людей, которым босс безоговорочно доверял и на которых полагался, тех людей, что умудрились упустить Хермана Гальярдо. Это повышало его собственные акции в глазах Санчеса. Он, Федерико, всегда работает чисто.
Во-вторых, настроение у Корхеса всегда повышалось, когда он узнавал что-либо новое о необыкновенных людях, вроде Хермана, способных совершать неординарные поступки. Такой человек не мог не вызывать у него симпатии.
В-третьих, ему было бы интересно встретиться лицом к лицу с врагом, которого он втайне уважал, а Гальярдо являлся именно таким человеком. И не просто встретиться, а победить этого мужественного и сильного врага хитростью и изворотливостью. Это, безусловно, доставит ему артистическое наслаждение, которое уже не могут принести победы над незначительными людьми и женщинами.
В-четвертых, он и сам не хотел пока покидать этот дом. По-своему Федерико даже привязался к его обитателям. Вероятно, это особенность его организма — любить будущих жертв.
Корхес был неплохим шахматистом, в свободное время даже развлекался составлением шахматных задач, которые позже отыскивал у известных мастеров, гроссмейстеров, асов в мире шахмат.
Все люди, включая Санчеса, для него, Федерико, — шахматные фигуры.
Он может составлять интереснейшие комбинации, которые не разгадает и самый изощренный ум.
Он будет передвигать их внутри шахматного поля, в пределах своей игры, как ему вздумается.
Кое-кого следует нейтрализовать, кое-чьи позиции укрепить. Все это будет весьма интересно.
Но вот что за фигура Ана Роса, это ему еще неясно…