Сообщение Хермансито о том, что Мартика примерно час назад проследовала мимо булочной в сопровождении какого-то слепца, повергла всю семью в состояние шока.
Ирена было бросилась к двери, но ее перехватил Федерико Корхес. Выражение ее лица было безумным; точно таким же оно было много лет назад, когда ослабевшая, с помутившимся умом, она шла по улице, неся на руках новорожденную Мартику.
— Да куда ты, — с досадой, скрывающей нарастающую тревогу, сказала ей Ана Роса, — ты ведь знаешь сердобольность Мартики: она, должно быть, решила довести слепого до самого его дома…
— Ана Роса права, Ирена, — принялся уговаривать ее и Федерико, — подождем немного, девочка скоро вернется.
Входная дверь скрипнула: но в следующую минуту выражение безумной надежды на лице Ирены сменилось глубоким отчаянием: это вернулась из офиса Эстела.
Ей рассказали о случившемся. Был снаряжен в булочную Даниэль: надеялись, что он узнает какие-то подробности, из которых стало бы ясно, в каком направлении проследовала Мартика со слепцом.
Даниэль возвратился с известием, что хозяйка булочной видела только, как девочка перевела слепого через перекресток: от дальнейшего наблюдения ее отвлекла покупательница.
— Как выглядел этот слепой? — спросил Корхес. Видно было, что он единственный в доме не потерял самообладания.
Даниэль и Хермансито хором ответили, что хозяйка не очень хорошо разглядела слепца: она отметила лишь черную бороду да тучность слепого, черные очки и палочку в руке.
При этих словах Корхес чуть заметно усмехнулся: он понял, о ком идет речь, и понял, что представился шанс завоевать доверие Ирены. Но, чтобы не вызвать лишних подозрений, Федерико не спешил воспользоваться этим шансом.
— Надо звонить в полицию, — обнимая рыдающую Ирену, проговорила Эстела.
— О Боже! Боже! Мартика, дочка! Нет, только не это! — Ирена била себя в грудь. Ей как будто не хватало воздуха.
Но в эту минуту зазвонил телефон. Корхес рывком схватил трубку и услышал гнусавый голос:
— Сеньору Эстелу, пожалуйста!
Федерико сделал знак Эстеле и шепнул ей:
— Это звонит похититель. Голос явно изменен.
Эстела взяла трубку.
— Девчонка у нас, — услышала она. — Не бойся, вреда ей не будет, если ты окажешься сговорчивой.
— Что вы хотите? — Эстела выговорила эти слова дрожащим от волнения голосом.
— Ясно, чего, дорогая! Денег!.. Не вздумай звонить в полицию, а то девчонке не поздоровится, поняла?
— Поняла, — с трудом пошевелила побелевшими губами Эстела, — я не буду… Но скажите…
— Скажу, все скажу, потерпи… Жди моего звонка, я скажу, где оставить деньги. Как только я их получу, девчонка вернется домой…
— Это о Мартике? — Ирена вырвала из рук Эстелы трубку, но там уже звучали гудки.
— Да. Мартику похитили. Этот человек требует денег.
— Эстела, дай ему все, что он хочет, я умоляю тебя! — голос Ирены сорвался.
— Конечно, родная моя! Но дело в том, что я пока не знаю, ни о какой сумме идет речь, ни о том, кому ее передать!
— Что он сказал? Что он сказал? — пролепетала Ирена, указывая на трубку.
— Сказал, что с Мартикой все будет в порядке. И я в это верю, — Эстела, несмотря на снедавшую ее тревогу, говорила спокойным голосом, — он должен позвонить и сообщить, куда нам следует отнести деньги…
— Какие деньги?! — возмутилась Ана Роса. — Мамочка, ты что, с ума сошла?! Немедленно звони в полицию.
Эстела в нерешительности посмотрела на Ирену и ответила:
— Нет, в полицию звонить нельзя. Этот человек предупредил, чтобы мы ни в коем случае не звонили в полицию…
— В противном случае… — догадался Даниэль, — и осекся.
— В противном случае нам не вернут Мартику, — договорила Эстела.
Глава 44
Гостиница в Риме, в которой решил переночевать Карлос, теперь не принадлежала к тем роскошным отелям, в которых он привык останавливаться, но это его не смущало.
Переполненный горестными впечатлениями последних дней, он отменил свое первоначальное решение: лететь ночным рейсом в Каракас, и остался в Риме, чтобы немного восстановить силы и привести в порядок мысли перед очередным раундом с Темесом.
Выяснилось, что он напрасно прилетел в Италию.
Подъезжая к офису Манчини, Карлос уже из такси увидел, что здание оцеплено полицейскими. «Этого мне только не хватало», — пронеслось у него в голове.
Отпустив машину, он подошел к одному из полицейских.
— Что здесь происходит? — спросил он, указывая на здание офиса. — Могу ли я повидать владельца фирмы?
Полицейский скользнул по нему равнодушным взглядом и, сразу же определив, что перед ним случайный человек, ответил:
— Здесь идет обыск. А владелец фирмы сбежал. У вас к нему дело? — на всякий случай поинтересовался полицейский.
— Чисто личного свойства, — как можно небрежнее произнес Карлос, — право, ничего существенного.
— В таком случае прошу меня извинить, — козырнул полицейский и отошел к группе своих товарищей.
…Карлос с полчаса побродил вокруг церкви Санта-Мария Марджори, находящейся поблизости, и, не полюбопытствовав знаменитыми ее витражами, снял номер в ближайшей гостинице.
«Конечно, Темесу уже известно, что Манчини сбежал, — думал он. — Но черт побери, кто такой этот Манчини? Неужели отец и в самом деле имел дела с типом, который был вынужден ударяться в бега от закона? Нет, этого не может быть!»
Но кому понадобилось дискредитировать Хермана? Кто был заинтересован в его гибели? Карлос смутно догадывался, что в молодости у отца были какие-то связи с мафией, — на это когда-то давно намекал отец Ирены, Хесус. Но это было так давно, в незапамятные времена, когда Карлос был еще ребенком. Зачем бы мафии спустя столько лет браться за Хермана? Возможно, он получил от наркодельцов, например от того же Манчини, какое-то деловое предложение, которое отклонил с негодованием, — иначе и быть не может, — то тогда почему на его счету оказалась эта колоссальная сумма? Почему он должен был бежать вместе со своей семьей? И кто его убил? Все эти вопросы повисали в воздухе…
Фернандо Темес провел бессонную ночь.
…Клаудия часто упрекала его в том, что он не слишком хорошо выполняет свои отцовские обязанности, отдавая предпочтение служебным, — и, пожалуй, была права.
Дочь заявила ему, что не собирается возвращаться к мужу.
Темес в ответ на это заявление обескураженно развел руками. Высказав несколько, на его взгляд, здравых доводов относительно возвращения дочери к ее законному супругу, он умолк, подавленный тем, что они не нашли в ней решительно никакого отклика. Тогда он перевел разговор на другое:
— Хорошо, но как ты думаешь жить дальше? Ведь ты сама не надеешься на то, что ты сможешь завоевать Карлоса Гальярдо, я же вижу.
— Если бы я не надеялась, то сидела бы себе в Майами, — отрезала Клаудия. — Нет, я попытаюсь… Конечно, он примчался сюда ради Ирены…
— Ты всерьез так считаешь? — почему-то насторожился Темес.
— Да, а почему ты спрашиваешь? У тебя такой странный тон…
Темес и сам не мог понять, почему упоминание имени Ирены заставило его насторожиться. Карлос и Ирена… Да-да, все так и есть!..
Неожиданно туманные подозрения, которые охватили его при разговоре с дочерью, нашли свое подкрепление поутру, когда он явился на службу.
Портас уже дожидался его с какой-то бумагой в руках.
— Факс из Рима, — сказал он. — Сегодня ночью там был обнаружен труп Манчини…
— Та-ак, — протянул Темес, — значит, и Манчини убрали… Сперва Гальярдо, затем Манчини… Убийцу, конечно, не нашли…
— Ищут, — неопределенно отозвался Портас.
По лицу прокурора он понял, что Темеса осенила какая-то догадка.
— Вы что-то хотите сказать? — проницательно глядя на него, спросил Портас.
— Погоди, дай сообразить… Тебе известно, что Карлос Гальярдо вчера улетел в Рим? — рассеянно произнес Темес, продолжая что-то обдумывать.
— Нет, откуда вы это знаете?
— Он проговорился моей дочери, что летит в Рим… А что бы ему делать в Риме? Какие у него там могут быть дела? Вчера утром он явился к нам, вел себя вызывающе, а мы, как последние ослы, сообщили ему, что нам известно о совместных делишках его отца с Манчини, — продолжал развивать свою мысль Темес. — И сразу же после нашей беседы он вдруг летит в Рим… А ночью обнаруживают труп Манчини… Тебе не кажется все это странным?
— Неужели вы думаете, что этот телок Карлос прихлопнул Манчини? — Портас покачал головой. — Нет, не похоже… Зачем ему это?
— Зачем?.. — Темес наморщил лоб от усилия. — А вот любопытно, где сыночек Карлос был в момент убийства своего отца? Бьюсь об заклад, — с торжеством закончил он, — ему не удастся представить алиби!
— Что вы этим хотите сказать? Неужели вы думаете, что Карлос мог убить собственного отца?.. Нет, не верю…
— Погоди ты, — прервал его Темес, — ведь мы ничего про Карлоса не знаем… А что, если он был замешан в делах своего отца и Манчини? Что, если он нарочно подставил своего отца?.. Ведь известно, что Карлос его ненавидел из-за Ирены… Это сейчас он притворяется безутешным сыном, а я хорошо помню, какая между ними была ненависть… Послушай, мы зря выпустили этого типа!.. Вот что: позвони в аэропорт и выясни, в самом ли деле Гальярдо вчера вечером улетел в Рим. Боюсь, мы его упустили…
Через десять минут Портас снова вошел в кабинет прокурора.
— Карлос Гальярдо значится в списках пассажиров на вечерний рейс в Рим… Но я хочу вас успокоить: он уже числится в списках пассажиров на рейс в Каракас, я дозвонился до аэропорта в Риме. Карлос сейчас на пути в Венесуэлу.
На поселок Пуэрто-Эсперанса опустилась глубокая звездная ночь.
Ни одно окошко не светилось в низеньких домишках, мимо которых Мартика пронеслась как стрела.
Она, пожалуй, помчалась бы, не разбирая дороги дальше, если бы не сообразила, что за ней сейчас будет погоня: Ласара, наверное, очнулась от минутного замешательства и уже выскочила из дома.