а она задавалась вопросом:
слышит ли она духов и понимает ли их ответ должным образом?
Но просыпалась рациональная, прагматичная часть ее характера и напоминала ей о вполне реальных преградах, стоящих на пути к счастью. Не стоило думать о духах, рассчитывать на их помощь, этим может заниматься сибаритствующая в блаженном безделье влюбленная женщина. Надо смотреть правде в глаза: Изабель ни за что не уступит ей Этьена. И она считала дни, оставшиеся до отъезда.
— Вставай, — услышала она солнечным утром голос Этьена, который наклонился, чтобы поцеловать ее. — Мы едем за покупками.
— Не хочу… — пробормотала Дейзи, зарываясь глубже под одеяло. Она не обладала его выносливостью и энергией. Он мог не спать до глубокой ночи, а затем вскакивать на рассвете и быть бодрым и веселым.
— У Вортов распродажа, — сидя на краю кровати, он улыбнулся Дейзи. Этьен был одет и уже успел встретиться с Бурже.
— Неправда, Ворты никогда не устраивают распродаж. — Она снова закрыла глаза.
— Коекто чересчур капризничает этим утром. — Он как всегда, поддразнивал ее.
— Еще не утро. Отстань.
— Я назначил встречу с ЖаномФилиппом.
— У меня и так слишком много платьев. — Она уткнулась лицом в подушку, чтобы не видеть света, так что слова были слегка приглушены. Она уже не раз была с ним у Вортов, Этьену нравилось делать ей подарки.
— Мне сообщили из достоверных источников, что у него есть платье, сшитое из шелка цвета слоновой кости, которым ты восхищалась в галерее «Жиллет» на прошлой неделе.
Глаза Дейзи тут же широко распахнулись.
— Шелк цвета слоновой кости, вышитый тюльпанами? — восхищенновозбужденным голосом произнесла она.
— Точно.
Он обожал ее детскуюнепосредственность. Она излечивала его от цинизма.
— Это ты устроил?
— Поехали примерим, — он не стал спорить с ее утверждением. — Ткань не продавалась в «Жилетт». Этот кусок ткани предназначался Музею истории ткани в Лионе. «Жилетт» разумно согласился уступить его мне.
Фактически герцог вынудил отдать ему ткань, и они сошлись на весьма солидной цене. — Ты не должен был… — ее счастливая улыбка убедила его в обратном. — Поехали посмотрим, подойдет ли оно.
У Вортов их приветствовал Гастон Ворт собственной персоной, который увидел подъехавшую карету герцога и заспешил вниз по лестнице, дабы перехватить гостей. Никто из его подчиненных не справился бы с возникшей горячей ситуацией. Герцогиня де Век, сопровождаемая одним из молодых священников, которые обычно были при ней в качестве эскорта, уже давно находилась в специальной примерочной с его братом ЖаномФилиппом и несколькими женщинами, служившими в магазине. Молодые священники всегда проявляли необычайный личный интерес к туалету герцогини, помогая принимать решение и давая советы о стилях и деталях. Они были знакомы с вкусом герцогини, что касалось платьев и даже дамского белья.
Гастон предпочел бы, чтобы эти посетители не встречались, по крайней мере, в его доме.
— Доброе утро, монсеньор герцог, — произнес Гастон, запыхавшись от того, что перескакивал через две ступеньки, чтобы не пустить герцога на второй этаж в примерочные, — и мадемуазель Блэк, — он учтиво склонил голову. — Вы сегодня так рано.
— ЖанФилипп ожидает нас, — спокойно ответил де Век, зная капризный характер кутюрье. Гастон редко лично выходил приветствовать клиентов. Он был избалован: на нем держался весь Дом Вортов.
— Папа сейчас же встретится с вами. Хотите чаю?
— Ни к чему беспокоить вашего отца, — герцог знал, что старый Ворт с каждым днем принимал все меньшее участие в делах, с тех пор как появились проблемы со здоровьем.
— ЖанФилипп смоделировал платье для мадемуазель Блэк. Вы хотите чаю, дорогая?
— Да, — ответила Дейзи, и Гастон с облегчением вздохнул.
— Распоряжусь, чтобы чай принесли в нашу личную гостиную.
— Денис, — распорядился он, — проводи мадемуазель Блэк и герцога де Век в желтую гостиную.
Молодой человек, стоящий по стойке «смирно» около двери, реагировал, как хорошо обученный солдат, хотя его улыбка оставалась приятной.
— Я скажу ЖануФилиппу, чтобы принес ваше платье немедленно, — пообещал Гастон, быстро дав распоряжение другому посыльному.
— Нет никакой необходимости спешить, — вежливо заметил Этьен, удивляясь беспокойству Гастона. Что его так тревожило? Если бы он не знал его так хорошо, то мог бы подумать, что нервозность Гастона вызвана его приходом вместе с Дейзи. Но это было маловероятно. Значительная часть прибыли Вортов обеспечивалась людьми, покупающими платья своим любовницам.
— Как мило с вашей стороны, ваша светлость, проходите, пожалуйста, — Гастон кивнул в сторону гостиной. — Денис, я отменяю свое распоряжение. Ваша светлость, я сам закажу чай. Несколько минут терпения, мадемуазель Блэк, — пробормотал Гастон и с безупречным поклоном поспешил удалиться.
Чай был изысканным, как и прием в бледножелтой гостиной на первом этаже. Молодой человек, проводив их, удалился. Герцог рассматривал этот прием в желтой гостиной как особую любезность. Когда ЖанФилипп, задыхаясь и рассыпаясь в извинениях, спустя какоето время примчался в сопровождении двух помощниц, несущих платье Дейзи, герцог был несколько смущен всей этой суетой.
— Нет никакой необходимости приносить извинения, ЖанФилипп. Денис позаботился о нашем комфорте, — сказал он, лениво развалившись на кушетке. — Мы слишком рано?
— Нет, нет, монсеньор герцог, в половине одиннадцатого. Вы говорили, я знаю, но папа… У него был легкий приступ, — на ходу сымпровизировал ЖанФилипп, — ничего серьезного, — быстро добавил он, увидев озабоченность на лице герцога. — Он отдыхает наверху, все уже хорошо.
Удивительно, думал Этьен, пять минут назад Гаетон предлагал им помощь отца при примерке. Герцог оставил свои мысли при себе.
— Ктонибудь другой может помочь мадемуазель Блэк с примеркой, я думаю.
— Нет, нет… Отцу сейчас уже лучше, я полностью к вашим услугам, — объявил ЖанФилипп, почти полностью восстановив дыхание. — Папа съел сосиску сегодня утром, прекрасно зная, что его желудок этого не переносит. Немного отдыха — и все уже в порядке. Вам это нравится? — указывая на великолепное платье цвета слоновой кости, спросил он с улыбкой.
Это нечто феерическое, подумала Дейзи: фейерверк тюльпанов, трепетно красных и золотых, с мягкой, мшистой зеленой листвой на бледном шелке. Не возникало никаких вопросов, почему ткань была предназначена для выставки. Она была великолепна.
— Это невероятно красиво! — и, обернувшись к Этьену, благодарно сказала:
— Спасибо.
За это радостное сияние ее глаз Этьен готов был выкупить лионские ткацкие станки и даже стать собственником ткацкой фабрики.
— Как прекрасно гармонируют эти тюльпаны с твоей кожей, — сказал герцог. — Ты должна надеть это платье сегодня вечером.
— Мы кудато идем? — лицо ее засветилось, как у юной девушки.
— Я подумал, что тебе хотелось бы показаться в нем в опере.
— На «Травиате»? Ты возьмешь меня на «Травиату»?
— Это окупает то, что я так рано разбудил тебя сегодня? — он слегка поддразнивал ее.
— О да! — она глубоко вздохнула, осознавая, как мало осталось ей слышать этот дразнящий голос. Или просыпаться в его кровати… или наслаждаться тем, как наслаждается он, доставляя ей наслаждение. — Да, — повторила она — абсолютно.
ЖанФилипп и две его помощницы помогли Дейзи раздеться до тонкого, отделанного кружевами белья, пока герцог наблюдал за этим с нескрываемым удовольствием.
В то время как другие женщины нуждались в корсете стройной талии Дейзи не нужны были никакие ограничения, не нуждалась ни в чем и ее грудь. Изящные линии ее бедер пленяли глаз, ее соски провокационно натягивали ткань белой сорочки. Герцог зачарованно пристально глядел на них.
Он слабо улыбнулся, когда, приподняв тяжелые веки, поймал взгляд Дейзи над головами женщин, одевающих ее в нижнюю юбку. И Дейзи почувствовала ответную дрожь на самых кончиках сосков, как если бы он коснулся их. Смущаясь своего состояния, она быстро опустила ресницы. Ее волнение и застенчивость опьяняют, подумал герцог. Нет, всетаки он чрезвычайно удачливый человек!
ЖанФилипп суетился и вертелся, отдавая распоряжения, бормотал мелкие замечания, в то время как его помощницы одевали Дейзи в роскошное шелковое платье. Когда наконец она стала посреди гостиной в богатом, красиво отделанном платье, произведении искусства, выполненном им, ЖаномФилиппом, он без ложной скромности гордо произнес:
— Совершенство! Вы согласны? — и повернулся к герцогу.
— Действительно совершенство, — пробормотал герцог, явно ошеломленный сочетанием потрясающей красоты женщины и ее восхитительного наряда. Нежный оттенок ткани цвета слоновой кости очень удачно контрастировал со смуглой кожей Дейзи, темнокрасные и золотые тюльпаны как будто отражали внутренний огонь ее страстной натуры. Пена кружев и тюля обрамляла ее женственные плечи и высокую грудь. Декоративные шелковые тюльпаны, расположенные в волнах кружев, прекрасно оттеняли ее классическую красоту.
— Подойди сюда, — тихо сказал он. Он хотел прикоснуться к ней в чисто мужском, атавистическом желании подчеркнуть этим прикосновением свои права собственника. Как будто, обняв ее, он поставит на этой потрясающе красивой женщине собственное клеймо. И она медленно подошла, потому что была согласна с тем, что она принадлежит ему. Хотя знала, что их время уже лимитировано… Но она знала также и то, что ее сердце разорвется, когда она покинет Этьена.
Когда она подошла, он взял ее за руку и притянул к себе, затем, выпустив ее руку, положил свои ладони на ее тонкую талию и почувствовал, что пальцы почти сошлись. Тепло ее тела, вид ее полуобнаженной груди, чуть прикрытой волной кружев, невероятно волновали его.
— Я чувствую непреодолимое желание утвердить свои права собственника на тебя, — пробормотал он, — и это меня пугает.
— Я знаю.
— Я даже не хочу спрашивать у тебя разрешения на это, — грубовато прошептал он.