— Конечно, — сказал Хэзэрд. — Дейзи никогда так много не работала, как в последнее время, но я подозреваю, что она просто заполняла работой день. Дай нам знать, если вам чтонибудь потребуется в долине.
— На этой неделе там установят телеграфную связь и телефон, так что мы не будем изолированы.
Стоя рядом с Дейзи и держа ее за руку, он чувствовал непреодолимую потребность сжимать ее в объятиях тысячу лет. Прошедшие без нее недели в Париже были слишком одиноки.
Дейзи сжала его руку, как будто разделяя его чувства.
— Мы дадим о себе знать, — сказала она. Каждый понял, что посетителей там не ждут.
Ночной воздух был прохладен, яркие звезды особенно заметны здесь, на высокогорье. Этьен с трудом управлял одноконным экипажем, пока они двигались через городские улицы. В предместье он взял поводья в одну руку, а другой дотронулся до пальцев Дейзи.
— Ты не замерзла?
Она покачала головой: меховая накидк» согревала» ее, создавая уют и тепло.
— Ты устала?
— Немного.
Она все чаще ощущала усталость. Это, наверное, изза ребенка, он забирает часть моей энергии, подумала Дейзи.
— Я уложу тебя полежать минут на двадцать, пока Луи приготовит свое фирменное теплое молоко с миндалем.
— Ты заботишься обо мне, как заботился, наверное, о своих детях. — Она одарила его теплой улыбкой.
— Да, но в этом случае, — сказал герцог с волнующей хрипотцой в голосе, — забота имеет некоторые преимущества. Я рассчитываю на ответную заботу с твоей стороны. — Он провел тыльной стороной ладони по ее щеке. — Ты вся сияешь. Ты так же рада, как я? — Он усмехнулся в звездную ночь, добавив самоуверенным тоном: — Никто не может быть так же доволен, как я, но ты — хотя бы наполовину?
— Знаешь, я смотрю сотню раз на день в зеркало, чтобы увидеть… первые признаки появления нашего ребенка. — Приподнявшись, она поцеловала его в прохладную щеку. — Я без ума от счастья. Спасибо за скорый приезд. Я сказала отцу, что не надо тебе телеграфировать, время еще терпит, но в то же время я так хотела видеть тебя рядом… прямо сейчас. Я не могла ждать.
— Когда я получил твою телеграмму и прочитал ее, то нормально соображать уже не мог. Бурже говорил, что я на какоето время буквально перестал дышать. Нельзя мне быть так долго далеко от тебя.
— Как долго ты можешь оставаться здесь?
— Я буду столько, сколько необходимо. Неопределенность его слов испугала Дейзи — они не свидетельствовали о постоянстве. Хотя, реально глядя на вещи, она понимала, что он не мог предложить ей то, чего она хотела.
— Я довольна, что ты нашел дом.
Дейзи говорила без всякого намека на кокетство. Герцог обещал жениться на ней, как только его развод станет фактом, что ж, пока нужно удовлетвориться этим и не желать большего.
— Я собираюсь построить коечто получше чуть позже.
— Я чувствую, что мои инстинкты собственницы становятся более активными. До сих пор я жила с родителями и была довольна.
— Давай завтра пройдемся по магазинам. Сегодня я успел купить только самое необходимое. Ты лучше меня знаешь, что нужно.
— Я хотела бы купить вещи для новорожденного. Он обхватил ее плечи.
— Мы купим целый магазин, нет — склад.
— Я бесконечно люблю тебя, — сказала она, — но я ревнива и мелочна, поэтому хочу, чтобы ты каждый день, каждую минуту был рядом со мной. Я хочу, чтобы ты оставался со мной после того, как мы купим одежду для младенца, и после того, как он будет иметь братьев и сестер.
— Подчиняюсь, — ответил Этьен полушутливо.
— Я не люблю это слово, — нахмурившись сказала Дейзи.
— Я надеюсь, что наш ребенок заставит тебя почувствовать это. Я не собираюсь исчезнуть, не волнуйся.
— К сожалению, ты можешь исчезнуть. Бурже не в состоянии телеграфировать тебе по каждому вопросу и решать некоторые вещи без тебя.
— Оставь эти проблемы мне. Ты не должна волноваться по всякому поводу.
— А если чтонибудь случится в Париже и тебе телеграфирует Бурже, ты снова уедешь, — вздохнула она.
— Ты носишь моего ребенка, и я хочу дождаться и увидеть его.
— Ты уверен? — ее вопрос был вызван потребностью в гарантиях.
— Я подсчитывал дни и часы, когда увижу тебя, с тех пор как получил твою телеграмму. Идя к Изабель, я был готов, если придется, просить развод на коленях. Я никогда ничего не желал так в своей жизни, как быть с тобой.
На лице Дейзи появилась благодарная улыбка.
— Ты позволишь спросить тебя?
— Я позволю тебе все что ты захочешь, дорогая.
— Тогда скажи мне, почему женщины любят тебя? — она спросила это, явно провоцируя его.
Герцог распознал эту знакомую интонацию и поэтому ответил просто:
— Наверное, потому, почему ты любишь меня. Спустя несколько минут они прибыли в Долину Чистой Реки. Луи приветствовал их на пороге. Дейзи ощутила восхитительное чувство возвращения домой. Луи был неотъемлемой частью их существования в Париже, в доме на Сене. Но стойка для оружия в прихожей и голова лося на стене говорили о том, что это далеко не Париж.
— Завтра у тебя, дорогая, свободный день, — сказал Этьен, указывая ей на ведущую на второй этаж широкую лестницу, устланную ковром, типичным для охотничьего дома. — Сегодня мы только начали уборку. Судя по тому, что здесь было, владельцами дома были одни холостяки.
— Этьен, ты не будешь возражать, если я кое о чем попрошу?
— Это и твой дом, любимая.
— Тогда убери эту голову со стены.
— Луи, сними ее.
— Сию минуту, ваша светлость.
— Лучше утром, Этьен.
— Утром, Луи, — сказал герцог. — Если тебе требуется помощь…
Луи понял, что герцог сейчас совсем не расположен думать о голове лося, он хотел совсем другого.
— Очень хорошо, ваша светлость, — ответил он, открывая дверь в спальню. — Ваш пунш, монсеньор герцог, готов, стоит на столе у камина, а ваше молоко, мадемуазель Дейзи, я сейчас принесу.
— Спасибо, Луи. Скажи повару, что завтрак будет поздний.
— Конечно, ваша светлость. И, если мне позволено будет сказать, ваша светлость, то мне очень приятно видеть мадемуазель Дейзи в нашем доме.
— Ты можешь ей сказать об этом сам, Луи. В этом доме церемонии ни к чему, — Этьен радостно улыбнулся. Луи развернулся с поклоном в сторону Дейзи:
— Это огромное удовольствие видеть вас здесь, мадемуазель Дейзи.
Дейзи улыбнулась этому доброму немолодому человеку, который много лет заботился об Этьене.
— Я рада вернуться к вам, Луи. И завтра вы должны помочь мне привести этот дом в порядок.
— Конечно, мадемуазель Дейзи. Теперь, когда у дома есть хозяйка, обстановка требует существенных изменений. Мы ждем ваших указаний.
Этьен, стоявший в стороне, решил, что вежливая беседа слишком затянулась и выразительно посмотрел на Луи. Луи немедленно сказал:
— Доброй ночи, монсеньор герцог. Не желаете чтонибудь еще?
— Нет, — ответил Этьен.
— Доброй ночи, мадемуазель.
— Доброй ночи, Луи.
Когда дверь за Луи закрылась, Этьен наконец притянул Дейзи к себе и крепко, страстно поцеловал. Все это время он вынужден был только вежливо разговаривать с ней, пока они находились у родственников или были в дороге. Теперь он был с ней наедине после недель разлуки и испытывал огромную потребность выразить свои чувства. Он не отрываясь смотрел на нее.
Она чувствовала свое тело поновому — более мягким, округлым, ее грудь стала полнее. Обняв герцога за шею, Дейзи привстала на цыпочки и прижалась к его губам, пытаясь передать, как истосковалась.
Она почувствовала его возрастающее возбуждение. Оторвавшись от ее губ, он покрыл поцелуями милое лицо. Она желала целовать его снова и снова. Но герцог отклонился от нее.
— Я обещал дать тебе отдохнуть, — сказал он, — помнишь?
Дейзи часто дышала, сердце учащенно билось, она чувствовала его эрекцию, и это сжигало ее желанием. Ее язык коснулся его нижней губы.
— Поцелуй меня.
— Тебе нужно поспать. — Он мягко поцеловал ее, и она прижалась к нему еще ближе, чтобы лучше чувствовать его возрастающее желание.
— Ты должна спать теперь за двоих, — прошептала Этьен, мягко проводя руками по ее талии. Его губы снова приблизились к ней.
— О… — вздохнула Дейзи, когда он снова отодвинулся от нее. Ее рука скользнула к вздувшейся выпуклости на его брюках. — Ты не кажешься утомленным. — Она слегка сжала пальцы,
Стон Этьена вырвался глубоко изнутри, широкая улыбка появилась на лице. Сон — это последнее, о чем он сейчас думал.
— Я мешаю тебе спать? — шептала Дейзи, продолжая свой массаж.
— Замечательно, — страстные зеленые глаза герцога пристально смотрели на нее. — Боюсь, что я всю ночь не дам тебе спать после этого. Ты не возражаешь?
Было чтото диковатое в его мягком голосе, вызывающем опьяняющее волнение. Ее соски напряглись, а грудь болела, стоило ей прикоснуться к Этьену. Трепетная дрожь между бедрами и ощущение увлажненного тепла с трудом позволили ей выдохнуть:
— Я не возражаю…
Она немного приоткрыла глаза, в них бушевало пламя желания.
Аромат сосновых бревен наполнял воздух. Тепло от горящего камина согревало комнату. Единственная керосиновая лампа отражалась в высоком зеркале на стене.
— Распусти волосы, — сказал Этьен, убирая руки с ее плеч.
— Я сейчас разорву на тебе одежду, — сказала Дейзи, дотрагиваясь до его шейного платка. Мягкий стук в дверь прервал ее.
— Позже, — пообещал герцог хриплым голосом. — Тебя ждет твое молоко, — и он подвел Дейзи к бархатной кушетке.
— Подожди меня здесь.
Их глаза на секунду встретились в свете танцующего огня камина.
— Я не хочу долго ждать, — сказала Дейзи.
— Я вообще не хочу ждать, — ответил Этьен, проводя ладонью по ее полной груди. — Не двигайся. — Он мягко поцеловал ее и быстро подошел к двери.
Поблагодарив Луи, он отпустил его и поставил поднос на маленький столик.
— Распусти волосы, — повторил он, сбрасывая жакет и садясь на стул возле нее.
Она начала медленно вытаскивать шпильки из волос, которые падали крупными локонами на ее плечи, рассыпаясь по платью. Этьен принимал у нее заколки. Когда она вытащила последнюю, герцог положил горсть блестящих шпилек на стол возле кушетки. Вернувшись, он нырнул рукой в черный шелк ее волос, позволяя им скользить между пальцами.