– Хочу оставить ей записку с благодарностью.
Чарли явно мне не верит. Он отворачивается и смотрит на лестницу. Но потом все-таки отвечает.
– В 7А.
26
Как и прошлой ночью, на седьмом этаже хватает народу. Но вместо пожарных по закопченному холлу снуют рабочие. Дверь в квартиру мистера Леонарда сняли с петель и прислонили к стене. Рядом стоит обгоревшая кухонная стойка. Пол измазан сажей, напоминающей черную плесень.
Из квартиры доносится характерный строительный шум. Двое рабочих выносят наружу деревянный шкафчик с обуглившейся дверцей. Они ставят его рядом с кухонной стойкой. Перед тем, как зайти обратно в квартиру, один из рабочих смотрит на меня и подмигивает.
Я закатываю глаза и иду дальше. Дойдя до квартиры 7А, я дважды стучу в дверь.
Марианна встречает меня облаком парфюма, который смешивается с запахом дыма, так до конца и не выветрившимся из холла.
– Дорогая! – восклицает она, приобнимая меня и целуя воздух над моими щеками. – Я надеялась увидеть тебя сегодня. Словами не выразить, как я благодарна тебе за спасение моего Руфуса.
Я не удивлена, что Марианна держит Руфуса на руках. Сюрпризом становится то, что на них обоих красуются шляпки. На Марианне – черная с широкими полями, изогнутыми так, что ее лицо оказывается в тени. На Руфусе – крохотный цилиндр на резинке.
– Я зашла, чтобы поблагодарить вас за цветы, – говорю я.
– Они ведь тебе понравились? Скажи, что понравились.
– Они прекрасны. Но вам не стоило утруждаться.
– Конечно, стоило. Той ночью ты была настоящим ангелом. Так я и буду тебя называть. Ангел Сейнт-Барт.
– Как поживает Руфус? – спрашиваю я. – Надеюсь, он оправился от шока?
– Он в порядке. Просто испугался. Верно, Руфус?
Руфус трется мордочкой о ее руку, пытаясь избавиться от цилиндра. Он замирает, когда из квартиры 7С раздается громкий удар.
– Ужасно, не так ли? – комментирует Марианна. – И так все утро. Конечно, мне очень жаль, что мистер Леонард пострадал, и я желаю ему скорейшего выздоровления. Но весь этот шум весьма досаждает остальным жильцам.
– Последние дни выдались довольно насыщенными. Та девушка так внезапно съехала, а потом еще и пожар…
Я надеюсь, что упоминание об Ингрид не показалось Марианне неуместным. Для меня оно прозвучало крайне искусственно.
– Какая девушка?
Поля шляпы по-прежнему отбрасывают тень на лицо Марианны так, что я не могу разобрать его выражения. Она напоминает мне роковую женщину из нуарных фильмов, которые папа любил смотреть по субботам. Элегантная и загадочная.
– Ингрид Галлагер. Она была временным жильцом в квартире 11А. А позапрошлой ночью неожиданно съехала, не сказав никому ни слова.
– Я об этом ничего не знаю.
Голос Марианны не назовешь недружелюбным. Ее тон, казалось бы, ничуть не изменился. Но мне чудится легкая нотка прохлады. Марианна настороже.
– Я думала, вы с ней знакомы. Вы были первой, с кем я встретилась, когда переехала сюда. – Я смущенно улыбаюсь. – Вы были так приветливы.
Марианна выглядывает в холл, чтобы убедиться, что рядом никого нет. Мы одни, за исключением рабочего, который шумно сморкается в красный носовой платок в другом конце холла.
– Я знала, кто она такая, – говорит Марианна негромко – почти шепчет. – Я знаю, что она съехала. Но мы не были представлены друг другу.
– Значит, вы с ней не говорили?
– Никогда. Я видела ее всего пару раз, когда выгуливала Руфуса по утрам.
– Я слышала, вы с Руфусом спускались в лобби в ночь, когда Ингрид ушла. – Не очень-то деликатный переход. Но я хочу воспользоваться разговорчивостью Марианны. – Вы ее не видели? Или, может, кого-нибудь еще?
– Я… – Марианна резко замолкает. – Нет. Я никого не видела.
– Точно?
У меня дежавю. Марианна что-то скрывает, совсем как сама Ингрид в ночь своего исчезновения.
– Да, – отвечает Марианна, но в ее голосе сквозит неуверенность. Она понимает это и говорит вновь, пытаясь звучать более уверенно: – Да. Я точно никого не видела.
Она кладет на дверь руку, затянутую в перчатку. Другой рукой она поправляет шляпу, и я замечаю, что ее пальцы дрожат. Она снова выглядывает в холл и говорит:
– Прошу прощения. Мне пора идти.
– Марианна, постойте…
Она пытается закрыть дверь, но мне удается поставить ногу между дверью и косяком. Я смотрю на Марианну через оставшуюся узкую щель.
– Что вы скрываете, Марианна?
– Прошу, – шипит она; ее лицо по-прежнему скрывается в тени. – Прошу, хватит задавать вопросы. Здесь на них никто не ответит.
Марианна дергает дверь, вынуждая меня убрать ногу. Дверь закрывается, обдавая меня еще одной волной парфюма. Я поспешно отхожу, неожиданно понимая, что за мной кто-то наблюдает. Обернувшись, я вижу в нескольких ярдах позади себя Лесли Эвелин. Она только что вернулась с занятия по йоге. Спортивные легинсы. Свернутый коврик под мышкой. Капли пота на лбу.
– Что-то не так?
– Нет, – говорю я, хотя Лесли явно видела, как Марианна захлопнула передо мной дверь. – Все в порядке.
– Точно? Мне показалось, что вы досаждали одному из жильцов, что, как вам прекрасно известно, строго запрещено.
– Да, но…
Лесли поднимает руку, и я замолкаю.
– Из правил не бывает исключений. Я все вам объяснила, когда вы сюда переехали.
– Да. Я всего лишь…
– Вы нарушили их, – говорит Лесли. – Должна сказать, я разочарована, Джулс. Вы были таким образцовым жильцом.
Я едва не теряю сознание от испуга, услышав, что она говорит в прошедшем времени.
– Вы… Вы меня выгоняете?
Лесли некоторое время молчит, заставляя меня томиться в ожидании ответа. Потом она наконец подает голос:
– Нет, Джулс, не выгоняю, – и я облегченно вздыхаю.
– В другой ситуации выгнала бы, – добавляет Лесли. – Но я учитываю смягчающие обстоятельства. Ночью вы помогли Грете и Руфусу выбраться из здания. Я это видела, и газетчики тоже. Было бы жестоко выгнать вас после столь благородного поступка. Но правила должны соблюдаться. Если я снова увижу, как вы пристаете к Марианне или другим жильцам, вам придется уйти. Временным жильцам редко выпадает второй шанс. Третий не дается никогда.
– Я понимаю, – говорю я, – и прошу прощения. Дело в том, что я до сих пор не могу связаться с Ингрид, и меня это беспокоит.
– С ней ничего не случилось, – говорит Лесли. – По крайней мере, в этих стенах. Она ушла по своей воле.
– Почему вы так уверены?
– Я была в ее квартире. Там нет никаких следов борьбы. И она забрала все свои вещи.
Но это не так. Ингрид оставила свой пистолет – тот самый Глок, который теперь спрятан под раковиной в квартире 12А. Значит, Лесли может ошибаться и насчет других вещей Ингрид. Хоть у нее было не так много багажа – два чемодана и пара коробок, если верить Чарли, – это все равно больше, чем Ингрид смогла бы унести сама. Мне тоже понадобилось бы по крайней мере три захода, что вынести свое скудное имущество из квартиры 12А.
Я снова извиняюсь перед Лесли и поспешно ухожу, захваченная мыслью, что где-то в квартире Ингрид могли остаться ее вещи. В дальнем углу шкафа. Или под кроватью. Где-то, куда Лесли не стала бы заглядывать. Может быть, в этих вещах отыщется подсказка – куда ушла Ингрид и что ее напугало.
Я не узнаю наверняка, если не поищу сама. Но это будет не так-то просто. В квартиру я смогу попасть только одним способом, и мне понадобится чья-то помощь. Вдобавок все нужно будет провернуть быстро и тихо.
Потому что к моим тревогам добавилась еще одна.
Лесли следит за каждым моим шагом.
27
– Не думаю, что это хорошая идея, – говорит Ник.
– Ты же хотел помочь.
Мы стоим на кухне в квартире 12А и смотрим в шахту кухонного лифта. Ник потирает шею; его нерешительность кажется мне очаровательной.
– Я имел в виду несколько другое, – говорит он.
– Как еще ты предлагаешь проникнуть в квартиру Ингрид?
– Знаю, это прозвучит странно, но ты могла бы просто попросить Лесли тебя впустить. У нее есть ключ.
– Лесли и так меня недолюбливает. Говорит, я надоедала Марианне Дункан.
– Это правда?
Я вкратце пересказываю ему события последнего часа, начиная от цветов, принесенных Чарли, и заканчивая странным поведением Марианны и моим предположением, что в квартире 11А может скрываться намек на то, что произошло с Ингрид.
– Лесли едва ли станет мне помогать, так что остается только кухонный лифт, – говорю я. – Ты меня опустишь, я поищу что-нибудь полезное, а потом ты поднимешь меня обратно.
Ник по-прежнему смотрит на лифт с недоверием.
– Что-то может пойти не так.
– Например?
– Например, я тебя уроню.
– Я не такая уж и тяжелая, а ты достаточно сильный, – возражаю я. – К тому же, тут всего один этаж.
– Вполне достаточно, чтобы сломать что-нибудь при падении, – говорит Ник. – Поверь мне, Джулс, к этому делу не стоит подходить легкомысленно, хотя меня и восхищает твоя смелость.
Смелость тут ни при чем. Я просто тороплюсь. Я помню, как полицейские отчитывали моих родителей за промедление. Они говорили, что важна каждая минута. Ингрид пропала уже больше сорока часов назад. Время утекает, как вода сквозь пальцы.
– Я тебе доверяю. Поэтому и попросила о помощи. Пожалуйста, Ник. Я ненадолго. Спущусь и поднимусь.
– Спустишься и поднимешься, – повторяет Ник и тянет за трос лифта. – Сколько времени планируешь пробыть внизу?
– Пять минут. Может, десять.
– Ты правда думаешь, что это поможет тебе найти Ингрид?
– Я уже все перепробовала, – говорю я. – Обзвонила больницы. Зашла в приют для бездомных. Расспросила всех, кого могла. Не знаю, что еще можно предпринять.
– Что ты рассчитываешь найти?
Я точно знаю, на что не рассчитываю – на второй пистолет или еще одну зловещую записку на обороте стихотворения. Но, может быть, в квартире найдется что-то менее пугающее и более полезное.