Человек по природе – животное общественное
Глава 16. Весна человечества. Гармония тела и духа
14.1. Двойная сущность человека
Человек – существо двуединое. От обезьяньих предков мы унаследовали не менее 96 % генов, основную анатомию, обмен веществ, гормоны, инстинкты и многие особенности поведения. Шесть миллионов лет назад наши предки, отделившись от человекообразных обезьян, вступили на путь антропогенеза, очеловечивания, в ходе которого научились ходить и бегать на двух ногах, приобрели способную на все руку и, самое главное, развили обширную кору головного мозга. Именно развитие коры мозга обусловило скачок человека из мира зоологического в мир духовный. Это неизвестный ранее духовный мир позволил развиться человеческой цивилизации. Планетарный характер нового явления дал основание Владимиру Ивановичу Вернадскому и Пьеру Тейяр де Шардену создать учение о ноосфере, как одной из оболочек планеты Земля. При этом, если Вернадский рассматривал ноосферу как исторический этап развития биосферы, то Тейяр де Шарден, известный палеонтолог и католический философ, подчеркивал ее обособленность:
«… она (ноосфера) действительно новый покров, «мыслящий пласт», который, зародившись в конце третичного периода, разворачивается с тех пор над миром растений и животных – вне биосферы и над ней».[444]
Высказывание Тейяр де Шардена о раздельности ноосферы и биосферы вызывает сомнения. Духовное и плотское («животное») есть в каждом человеке. И нет оснований считать, что плоть слабо развита у гениальных или талантливых людей. Цезарь и Екатерина II были на редкость похотливы. Не уступал им Пушкин, не пропускавший ни одной женщины, красивой и некрасивой. Современники Пушкина, романист Бальзак и баснописец Крылов – известные гурманы и обжоры. С другой стороны, «Божьи люди» и странники, обретавшиеся при церквах и монастырях часто равнодушны к плотским радостям и умственно ограничены.
Духовные и телесные начала в человеке не только совместимы, но взаимно влияют друг на друга. Рассудок влияет на аппетит. В Индии коровы священны, их не едят. Индусы высших каст вообще вегетарианцы. Евреи обязаны есть кошерное. Их роднит с мусульманами нелюбовь к свинине, и съеденный по ошибке кусок нечистого мяса может вызвать рвоту. Не в меньшей мере рассудок управляет сексом. Отказ от половой жизни обязателен для христианских и буддийских монахов, индийских садху, католических священников и во многих странах распространен среди девушек до выхода замуж.
Биологическая сущность человека, со своей стороны, властно влияет на духовную жизнь. 30–10 тыс. лет назад кроманьонцы рисовали на стенах пещер лошадей, бизонов, оленей, мамонтов – желанных объектов охоты. Рисовали они и вход во влагалище для магических обрядов.[445] От них же остались палеолитические «Венеры» – каменные, костяные и глиняные фигурки женщин с большими ягодицами и грудями и треугольником лона. Найдены каменные фаллосы с округлой головкой. Сексуальная тема получила развитие в искусстве древних цивилизаций, достигнув особой выразительности в росписях на греческих вазах и скульптурах и фресках индийских храмов Каджурахо и Аджанты.
Венера из Виллендорфа. Палеолит. 22–24 тыс. лет назад. Брно. Чехия. Wikimedia Commons.
16.2. Ранние цивилизации. Радость бытия
Первая известная письменность появилась пять тыс. лет назад у шумеров. Тогда же были записаны первые мифы о сотворении человека. Вот бог Энки и богиня Нинмах, поев жареного козленка и изрядно выпив пива, занялись изготовлением людей. Богиня лепит фигурки из глины, а бог назначает им судьбу. Но пальцы захмелевшей Нинмах ослабли. Фигурки получились плохие. Некоторые оказались без «мужского корня» и без женского лона. Энки решил поправить дело:
Энки начал лепить форму – внутри и снаружи —
голову, руки, части тела.
Нинмах так он молвит:
«Корень вздымая, да испустит семя в женское лоно,
эта женщина получит зачатье в лоно».[446]
В первых цивилизациях не было противопоставления духовного и телесного в человеке. В мироощущении преобладали жизнелюбивые настроения. Так пришедшие в Индию арии отнюдь не были склонны к аскетизму. В самом древнем произведении индоевропейских народов, «Ригведе», (свыше 1500 лет до н. э.) есть гимн, где описана страна бессмертных (рай ариев):
Где есть хотенья и желанья, где чаша светящегося Сомы, где пища и радость, там дай мне бессмертие.
Где есть счастье и наслажденье, где процветают радости и удовольствия, где желания нашего желания достигнуты, там дай мне бессмертие.[447]
В «Ригведе» кама (желание) описывается как «самое первое движение, которое возникает в каждом, явившемся к жизни, в виде неудержимого порыва страсти и жажды обладания». В индийском пантеоне есть бог любви Кама – двойник греческого Эрота (Амура). Юный прекрасный Кама разъезжает на попугае (иногда, в возке, запряженных попугаями) и метко разит цветочными стрелами, вызывающими страсть. Натурфилософия древней Индии отводит исключительное место питанию и сексу. В ведической науке о здоровье «Аюрведе» (800 до н. э.) разработано учение об основах питания. «Аюрведа» исходит из того, что здоровый организм выбирает пищу в соответствии со своими внутренними свойствами. Если же человек нездоров, то следует использовать нужное ему лечебное питание.
Кама стреляет цветочной стрелой в Шиву. Стрела любви послана по приказанию богини Парвати, жены Шивы, которую он забыл в своих медитациях. Индия. Около 1820. Wikimedia Commons.
Тантрические культы, связанные с почитанием Великой Богини-Матери, были распространены в Индии задолго до прихода ариев. Они вошли в практику сексуальных храмовых ритуалов и тантра-йоги. Тантрическая йога направлена на пробуждение от радостей секса энергии кундалини, позволяющей достичь божественного экстаза. В первой половине первого тысячелетия н. э. поэт Ватсьяяна написал по мотивам скульптур тантрических храмов «Камасутру», руководство по технике секса. «Камасутра» предназначалась для высших слоев общества, в первую очередь, для правителей. Но Тантра – шире техники секса – это мистическое учение, включающее тантра-йогу, медитации, поклонение божествам, поддержание общего здоровья, в том числе, правильное питание.
В древнем Китае становление понятий о человеке проходило без мистики. Главными философскими учениями были конфуцианство и даосизм (позже в даосизме нашли место мистика и даже магия). Конфуцианство сосредоточилось на человеческом обществе – от семьи до государства, а даосизм на отдельном человеке. Основателем даосизма считают легендарного мудреца Лао-цзы (VI в. до н. э.), хотя истоки учения уходят в более раннее время. В трактате «Дао дэ цзин» (IV–III в. до н. э.) изложена идея о безграничном и вечном Дао – естественном пути вещей. Даосизм – путь жизни в гармонии с Дао, путь Вселенной. Вселенная – это безбрежный океан энергии, управляемый взаимодействием противоположностей – Инь и Ян. Люди – одно из наиболее сложных проявлений такого взаимодействия.
Учителя Дао считали любовь, пищу и упражнения тремя опорами жизни и долголетия. Продление активной жизни достигалась правильным питанием, дыхательными и психофизическими упражнениями и сексом. Отношение к сексу в даосизме исходило из понятий, что активная и удачная половая жизнь тренирует и стимулирует человека, неудачная снижает жизненный тонус. Легендарный император Хуан-ди написал книгу «Тайны Нефритовой Камеры» о гармонизации мужской, Инь, и женской, Ян, энергий, где учит, как любовникам добиться совместного оргазма и как управлять семяизвержением.
Если обратится к древнему Средиземноморью, то наличествует общая тенденция – средиземноморские цивилизации созидали народы одновременно религиозные и жизнелюбивые. Были два важных исключения. Египтяне подчинили жизнь живых культу мертвых, а евреи, считая себя богоизбранными, замкнулись в рамках служения своему Богу. Остальные – вавилоняне, финикийцы и сирийцы, народы Анатолии, этруски, италики, – славили богов и радовались жизни. Все же, своего апогея гармония духа и тела достигла в Элладе. Звезда Эллады ярко светила всего сто лет (IV в. до н. э.), но ни один другой народ, пусть во много раз больший, не оказал столь сильного влияния на историю мировой цивилизации.
Главное, что отличало греческий гений, это высокая интенсивность проявления начал человека, – духовных, интеллектуальных, телесных, и их неразрывное единство. Греки восхищались красотой. Этика переплелась с эстетикой – выражение калокагатия значит «красивый и хороший человек». Осознание краткости жизни и превратностей рока, не мешало им жить легко, играя. Греки обожали игры, новости, спортивные состязания, диспуты, театр. «Ах, Солон, Солон! Вы, эллины, вечно остаетесь детьми, и нет среди эллинов старца!»[448] – сказал египетский жрец афинскому философу. Да, греки были естественны и просты. Без пафоса шли на смерть и легко веселились. Радость жизни всегда прорывается у них сквозь страсти, страдания, смерть. Любая греческая трагедия тому пример. Пьеса Софокла «Аякс» заканчивается самоубийством героя, но хор поет:
.
О, трепет радости! Я окрылен, ликую!
Ио! Ио! Пан! Пан!
Пан, о странник морской, явись,
Божественных хороводов царь,
Покинь Киллены кремнистый кряж
С бурей снежной, о Пан! Сойди!
Ныне нисский и кносский пляс –
Безыскусный – затей, зачни,
О Пан, Пан!
К пляскам нынче лежит душа.[449]
Веселье пира, радости эроса – постоянные мотивы в греческих мифах, эпосе, литературе, в росписях ваз. Искусство отражало жизнь. Греки были на редкость общительны. Афиняне регулярно собирались на дружеские пирушки – симпозиумы, где за чашей разбавленного вина услаждались беседой, пели, любовались выступлением танцовщицы. В симпозиумах участвовали мужчины, женщины сидели дома. Исключением были гетеры. Демосфен говорил:
«Нам даны гетеры для удовольствия, наложницы для повседневных нужд и жены, чтобы давать нам законных детей и присматривать за хозяйством».[450]
Радости эроса. Роспись на внутренней поверхности чаши. 470 г. до н. э. Национальный музей в Тарквинии, Италия. Angelika Dierichs. Erotik in der Kunst Griechenlands. von Zabern, Mainz 1997. Wikimedia Commons.
Великий оратор не упомянул подростков и юношей, близость с ними греки ставили выше гетеросексуальной любви. Именно поэтому греки, ценители гетер, считали порочной мужскую проституцию. В комедии Аристофана «Плутос» есть строки:
И мальчики, как слышно, это делают —
Не по любви, а по корыстолюбию
Да, мальчики развратные, хорошим же
Не надо денег вовсе.[451]
Речь идет о подростках 13–17 лет; секс с детьми греки считали преступлением. Не одобряли они и чрезмерного увлечения только одной формой любви.
Сцена соблазнения: erastes (влюбленный мужчина) трогает подбородок и гениталии eromenos (любимого юноши). Аттическая чернофигурная амфора, около 540 до н. э. Баварское государственное собрание древностей. Мюнхен. Фото: Haiduc, 2005. Wikimedia Commons.
Превыше всего греки ценили меру. «Прекрасна надлежащая мера во всем»,[452] – считал Демокрит. Над входом в храм Аполлона в Дельфах написано: «Ничего слишком!» Считалось недостойным эллина объедаться и напиваться. На симпозиумах полагалось выпить три чаши: в честь богов, за здравие гостей по кругу (тут иногда случался перебор) и прощальную. В комедии Эвбула «Дионис, или Семела» бог вина советует:
«Умному человеку довольно три чаши: одна – для здоровья, вторая – для любви и наслаждения, третья – для сна. Если же дело дойдет до четвертой, начнется ругань; … после шестой начнешь шататься и орать непристойные песни; после седьмой разобьешь морду; а восьмая наверняка доведет до суда».[453]
Греки наслаждались чувственной любовью – эросом, но считали страсть болезнью, насланной богами. Они называли ее Тейа мания — безумие от богов. В пьесах Еврипида обезумевшая от ревности Медея убивает собственных детей, страстная любовь мачехи губит пасынка Ипполита; разнузданные вакханки разрывают на куски подсматривающего Пинфея. Человек должен наслаждаться жизнью, но не быть рабом своих вожделений, такова этика греков классического периода.
16.3. Нестойкость гармонии души и тела
Древние государства были созданы энергичными людьми, способными удовлетворить нехитрые запросы души и потребности крепкого тела. Но нигде этот тип человека не был единственным и не преобладал численно. Все ранние цивилизации – продукт межплеменных контактов, смешения. Племена, давшие им начало, могли резко различаться обычаями, верованиями, складом психики.
Разительные психологические контрасты найдены у примитивных народов недавнего прошлого. Так бушмены пустынь Южной Африки удивительно мягко и деликатно относятся друг к другу. Никто не хвастает удачной охотой, не подавляет женщин, семьи легко создаются и мирно распадаются, никто не вмешивается в личную жизнь детей. Даже в суевериях видна взаимопомощь и любовь – если злой дух поражает женщину, то мужчины танцуют вокруг больной, принимая на себя, как более сильных, злого духа из ее тела.
Совсем другая психология у папуасов в горах Новой Гвинеи. Папуас всегда настороже – вокруг злые духи и еще более опасные люди, которые охотятся за ним, либо хотят извести колдовством. С жителями чужих деревень все ясно, они враги, их надо убивать и наводить на них порчу. Но односельчане, – вот, где таится коварство! Не знаешь, кто подобрал твою слюну или волосы и уже начал колдовать. Потом, конечно, злодея или злодейку выведут на чистую воду, убьют и съедят, но удастся ли дожить до этой минуты? Да еще запреты, табу, нарушить которые смертельно опасно. Так что жизнь нелегка и лишь за печеной свиньей или мясом недруга из соседней деревни можно немного забыться.
Совершенно ясно, что народы, подобные папуасам, не могли быть основателями цивилизаций. Но они, как субстрат, вошли в замес племен, из которых произросли молодые культуры; их темные соки постепенно шли вверх, достигая вершин. Так было в Месопотамии, Индии, даже в Китае. Так было в Элладе.
В книге «О рождении эллинской трагедии из духа музыки» (1872) Фридрих Ницше выделяет у эллинов два противоположных начала: аполлоновское – рациональное, упорядоченное, и дионисийское – чувственное, вакхическое. Различными были боги, их олицетворявшие. Олимпиец Аполлон – бог света, гармонии, меры, и родившийся от земной матери Дионис – бог плодородия, вина, экстаза. По Ницше, греки гомеровской эпохи – последователи Аполлона. Но пришел Дионис, и из синтеза духа обеих богов родилась греческая трагедия. Затем наступил раскол. Дальнейшая история европейской культуры есть борьба Аполлона с Дионисом. Сам Ницше был почитателем Диониса.
Культ Диониса пришел в Грецию с Востока. Он принес с собой не только мистическое опьянение экстаза, но и страх – ужас перед чудовищными противоречиями жизни. Ранние греки не принимали мира духовных страданий. В одном из гомеровских гимнов Аполлон обращается к нестойким духом:
Вечно вы ищете духом, нестойкие, глупые люди
Тягостных мук для себя, и забот, и душевных стеснений![454]
Теперь появился постоянный страх перед жизнью, с выходом в мистическую разрядку, в исступление экстаза. С Дионисом греки вернулись в темное человеческое прошлое, в чащу первобытного леса.
Но ведь не из лесов вышли ранние греки. Народы, основатели цивилизаций, – дети открытых пространств. Протокавказцы жили в степях Армянского нагорья, семиты – в аравийской полупустыне, арийцы – в южнорусской лесостепи, египтяне – в саванах еще не усохшей Сахары, предки китайцев, – на лессовых возвышенностях в бассейне Хуанхэ. Позже эти народы переселились в плодородные, богатые водой земли, подчинили местных жителей, обустроились и начали созидать. Для созидания у них с избытком хватало физических и духовных сил. Открытое пространство распрямляет человека, он видит солнце и линию горизонта, тело его обдувает ветер, ночью он наедине со звездами небосвода. Тут нет места для бесчисленных злых духов, зато приходят в голову мысли об устройстве мира, о месте в нем человека, о Верховном Творце.
Страх начинается в густом лесу, темных ущельях гор, зажатых пустыней плавнях рек. Страх устойчив и передается не только словами, но входит генетическую память. Не зря женщины боятся пауков и мышей – слишком долго их праматери жили в темных пещерах. Страх перед окружающим миром, потусторонними силами, собственными фантазиями, перед судьбой, может охватить широкие массы, и целые народы. Рождается неверие в себя, неверие в жизнь, даже отрицание жизни. И не только у темных внушаемых крестьян, но у людей высочайшего интеллекта и большой пассионарной энергии. Здесь истоки аскетизма, философии пессимизма и жизнеотрицающих религий.