Это не играет никакой роли, подумалось Дэниелу. Джимми мог легко убить Роуз и Лили не открывая огня. Судя по всему, Оливия тоже все прекрасно понимала и дала задание Весу, просто чтобы не сидеть и не ждать у моря погоды.
Небо снова осветила молния, на этот раз совсем близко, и через несколько секунд прогремел гром.
– И что теперь? – спросил Бо.
– Ничего, – безжизненным голосом промолвила Оливия. – Сейчас все карты в руках Джимми. Подождем следующего его хода и тогда будем действовать.
Дэниел понимал, что она права. У них не оставалось выбора, потому что рисковать жизнями Роуз и Лили они не могли. Джимми владел ситуацией. И пока он не утратил над ней контроль, выхода у них не было.
– Не надо больше ему звонить, – сказала она, когда Бо достал из кармана телефон. – Пусть он свяжется с одним из нас.
Дэниел посмотрел на Оливию. Ни один мускул на ее лице не дрогнул, она расправила плечи, держалась уверенно. Он поймал ее взгляд и понял, что она полностью взяла себя в руки. Ее недавний страх испарился без следа.
Тучи уже нависали над их головой, вспыхивали молнии, все ближе и чаще слышались раскаты грома. Глаза Оливии тоже сверкали от ярости. Дэниел забеспокоился, надолго ли ей хватит сил выдерживать такое напряжение.
Когда и как все закончится, он не знал. Джимми, судя по его выкрикам, мог выкинуть что угодно. Он походил на сухой трут, готовый вспыхнуть от любой искорки.
Минуты тянулись мучительно медленно. Сердце Дэниела болело как никогда прежде, едва он вспоминал о томящихся в доме заложниках. Он тревожился и за Роуз. Но малышка Лили! Неужели и ей в эти минуты угрожали, причиняли боль? От этой картины все у него внутри сжималось.
Но его переживания не шли ни в какое сравнение с теми черными мыслями, которые одолевали Оливию. Потому что она изнывала в ожидании звонка или другого сигнала от Джимми.
Светлые шторы на окнах дома были опущены, но за ними иногда двигались смутные силуэты. Это означало, что Джимми еще не убил заложников и не покончил с собой, поставив тем самым в этой драме последнюю точку.
Вес Стиллер вылез из своей патрульной машины и подошел к Оливии, Дэниелу и Бо.
– Полгода назад Джимми зарегистрировал револьвер. Но я позвонил в его кафе, и бармен сказал, что этот револьвер лежит под стойкой.
– Не успел его взять, – рассудил Бо. – Убежал сразу, едва я показал ему найденное кольцо Шелли. Я гнался за ним по лестнице, но он выскочил через заднюю дверь. Неплохо, что у него сейчас нет револьвера, правда? – Он посмотрел на Дэниела, а затем на Оливию.
– Шелли он убил и без револьвера, – заметила Оливия. Судя по дрожи в голосе, она находилась на грани срыва.
Дэниелу снова захотелось ее обнять, прижать к себе и успокоить. К сожалению, ей требовалось не его участие. Сильнее всего на свете она хотела заключить в объятия свою дочь, здоровую и невредимую. И чтобы ее мать покинула этот дом и встала рядом с ней.
Он ненавидел себя за бессилие. Потому что не знал, как поступить. Терялся в догадках, как освободить Роуз и Лили, не рискуя навлечь на них беду.
Звонок мобильника Оливии заставил всех содрогнуться. Она нажала клавишу ответа и включила громкую связь:
– Джимми, скажи, как нам выйти из этой ситуации, чтобы никто не пострадал.
– Именно этого я и хочу.
Он не говорил, а хрипел. Трудно было поверить, что накануне этот человек тепло улыбался им из-за стойки бара, источал обаяние и радушие.
– Пусть все отсюда уберутся. Включая тех, кто караулит заднюю дверь. Отойдите так далеко, чтобы я мог свободно сесть в свою машину.
– Мы можем это сделать, – согласилась Оливия.
Дэниел предположил, что она хочет дать ему выйти из дома. Из своего маленького городка он выедет, но далеко не убежит. Они разошлют ориентировку на него полиции штата, и его скоро задержат.
– И я на всякий случай возьму с собой Лили. Когда буду в безопасном месте, отпущу ее и дам вам знать, где она, – добавил Джимми.
– Нет. С моей дочерью ты из дома не выйдешь! – вскрикнула Оливия, а на ее глазах выступили слезы.
– Иначе наши проблемы не решить, – ответил Джимми. – Даю вам пятнадцать минут на размышление. Если не согласитесь, события примут очень плохой оборот. – Он отключился.
Оливия едва не рухнула на землю, но Дэниел ее подхватил. Он прижал ее к себе. Из глаз у нее потекли слезы. Не было больше шерифа Брэдфорд, осталась только охваченная ужасом мать. А над их головой сверкали молнии и грохотал гром.
В эту минуту разверзлись хляби небесные и полил дождь. И по лицу Оливии струились крупные капли. Дэниел обнимал ее, а она не могла сдержать рыданий.
Наконец подняла на него глаза:
– Надо вывести их оттуда. Освободи Лили. Она твоя дочь, Дэниел. Спаси ее.
Он замер, обнимавшие ее руки упали вниз.
– Что ты сказала?
Оливия вытерла слезы на щеках, а он впился в нее взглядом. Казалось, весь мир вокруг перестал для них существовать.
– Та ночь в Новом Орлеане… после нее родилась Лили. Она твоя дочь. – Оливия еще раз хлюпнула носом. – А теперь нужно, чтобы отец ее спас.
Ее отец. Сколько же ей точно сейчас? А эти зеленые глазенки, так похожие на его глаза? Боже, почему он раньше не догадался? Лили – его дочь. Кровь от крови и плоть от плоти.
Однако сейчас думать об этом было некогда. Иначе эмоции, совсем некстати, захлестнули бы его. Джимми дал им только пятнадцать минут для согласия с его требованиями.
Это время неумолимо и быстро таяло. Надо было срочно что-то предпринять и положить конец этому кошмару. Над их головой снова громыхнуло, и Дэниела осенило.
– Отведи отсюда всех людей, – сказал он Оливии. – И вызови тех, кто окружил дом.
– Ты ведь не собираешься принять его требования? – спросила Оливия, а ее глаза расширились от ужаса.
– Нет, но пусть он решит, что мы идем ему навстречу. Убери всех полицейских подальше. Доверься мне, Оливия. У меня есть план, но действовать надо быстро.
Через четыре минуты пространство вокруг дома опустело. Полицейские переместились на соседнюю улицу и там ждали распоряжений. Дэниел посмотрел на Оливию:
– Позвони Джимми. Скажи, что хочешь увидеть Роуз и Лили в окне. Что не можешь ни с чем согласиться, пока не увидишь их собственными глазами.
– А что ты собираешься делать?
– Надеюсь спасти мою дочь, – коротко ответил он и двинулся к дому, стараясь оставаться невидимым из окон. Сердце у него готово было выскочить из груди. Он крадучись обогнул дом и встал у задней стены.
Дэниел пригнулся у окна, за которым находилась спальня Лили. Он заглянул внутрь, свет в комнате не горел. Темнота была ему на руку, как и разразившаяся буря. А помешать могла охранная сигнализация. Если ее включили снова после того, как в дом проник Джимми, все могло закончиться очень плохо.
Если при попытке разбить стекло или открыть окно послышатся звонки тревоги, Джимми сразу все поймет. Он был перевозбужден и находился на грани отчаяния, а в таком состоянии человек способен на все. Дэниел надеялся лишь, что Оливия связалась с Джимми и тот согласился выполнить ее просьбу. А значит, Роуз, Лили и захвативший их преступник находятся в гостиной.
Осторожно, как профессиональный вор, он снял противомоскитную сетку и положил ее рядом на землю.
Лили была его дочерью. Эти слова стучали в его мозгу. Почему Оливия все ему не рассказала, как только приехала к ним в город? Почему раскрыла свой секрет, лишь когда встал вопрос о жизни и смерти ее близких?
Однако сейчас перед ним стояли другие проблемы. Надо было действовать, решительно и быстро. С колотящимся сердцем он ждал вспышки молнии и последующих раскатов грома.
Он вытащил револьвер, приготовившись ударить рукояткой по стеклу. Небо прочертила молния, и он встрепенулся, словно электрический разряд прошел через его тело. Прогремел гром, и в то же мгновение Дэниел разбил стекло рядом с защелкой окна.
Он замер в ожидании и через секунду облегченно выдохнул. Сигнализация не сработала. Очевидно, в суматохе после проникновения в дом Джимми никому не пришло в голову включить ее снова.
Раскаты грома приглушили звон разбитого стекла. Дэниел затаил дыхание, просунул руку внутрь и отомкнул защелку. Потом осторожно открыл окно и залез в спальню Лили.
Только оказавшись в доме, он задышал снова. С револьвером в руке подошел к дверному проему. Отсюда он мог увидеть всю гостиную.
Дэниел снова затаил дыхание. Стоило Джимми повернуться к нему, и все его усилия по вызволению заложников оказались бы тщетными.
Он выглянул из-за двери. Роуз сидела на диване, тихо всхлипывая. Джимми стоял у окна с поднятыми шторами и держал перед собой Лили, закрываясь ею словно щитом.
Ни ножа, ни какого-то еще оружия в руке у Джимми в эти секунды быть не могло. Сейчас или никогда, подумал Дэниел. Он выскочил из спальни:
– Джимми, все кончено!
Джимми резко обернулся, но Дэниел не стал медлить. Он выстрелил ему в правую ногу ниже колена. Джимми вскрикнул от боли и стал падать. Дэниел сунул револьвер в кобуру и бросился вперед, чтобы подхватить хлюпающую носом Лили.
Она обняла его за шею, обхватила ногами талию, крепко к нему прижалась и заплакала. Его ребенок! Его дочь! У него сжалось сердце.
– Я знала, что ты нас спасешь, Помощник! – наконец громко сказала она, чтобы быть услышанной, несмотря на стоны Джимми.
Роуз вскочила с дивана и обняла их обоих.
– Пойдемте отсюда, – сказал Дэниел. Он подошел к входной двери, приоткрыл ее, махнул ладонью и крикнул: – Мы выходим! – Он взял за руку Роуз, прижал к себе Лили, и они вышли во двор.
Оливия стояла у поворота к их дому, а с неба посыпались наконец крупные дождевые капли. Увидев Дэниела с Лили на руках, она бросилась к ним.
– Слава богу! – воскликнула она, взяв у него Лили.
Дэниел отвел их на лужайку, подальше от дома, подальше от опасности. Затем вытащил телефон, чтобы позвонить своим товарищам.
Бо вместе с несколькими полицейскими вошел в дом. Он посмотрел на лежащего человека, которого долгие годы считал своим другом: