у нее есть много вариантов, но, как и все прочие теории происхождения, ее очень трудно доказать или опровергнуть. Где бы псилоцибиновые грибы ни потребляли в пищу, вокруг них расцветают пышным цветом всевозможные предположения и гипотезы. Сохранившиеся тексты отрывочны и всегда неоднозначны. Показывает ли рисунок с Тассилин-Адджера грибное божество? Возможно. Но может, и нет. Доказательства в виде зубного налета неандертальца, тела Этци и прочих хорошо сохранившихся останков указывают, что люди употребляли грибы в пишу и как лекарство тысячи лет назад. Тем не менее ученым не удалось обнаружить внутри наших предков никаких следов псилоцибиновых грибов. Известно, что некоторые приматы отыскивают и поедают грибы; эпизодически появляются сообщения об употреблении ими псилоцибиновых грибов, но эти примеры недостаточно хорошо описаны. Некоторые исследователи подозревают, что древнее население Евразии использовало псилоцибиновые грибы в религиозных церемониях, наиболее известными из которых являются Элевсинские мистерии, древнегреческие тайные обряды, которые, как предполагают, посещали уважаемые люди, например Платон. Однако достоверных источников так и нет. И все же отсутствие источников не доказывает отсутствия феномена. И это неизбежно приводит к домыслам и предположениям. Маккенна, заряженный псилоцибином, в этом был истинным мастером.
Псилоцибе кубинская (Psilocybe cubensis)
Кордицепс однобокий послужил вдохновением для создания по крайней мере двух выдуманных монстров: каннибалов в видеоигре The Last of Us («Последние из нас») и зомби в книге «Девушка со всеми талантами» (The Girl with All the Gifts). Это странно, но это реальный особый случай – побочная ветвь эволюции. И все же кордицепс – это лишь один хорошо изученный пример. Подобного рода манипуляции по отношению к другим организмам – не исключение. Они встречаются в царстве грибов многократно в разных семействах и генеалогических линиях, совершенно не связанных родством. Кроме того, существуют многочисленные паразиты, помимо грибов, способные управлять умами и сознанием своих жертв.
Грибы используют разные методы, чтобы подправить биохимические часы, регулирующие поведение их жертв. Некоторые используют иммуноподавляющие вещества, чтобы погасить защитные реакции насекомых. Два таких «грибных» соединения попали в традиционную медицину именно благодаря своим свойствам. Циклоспорин – иммуноподавляющий препарат, дающий возможность проводить пересадку органов. Мириоцин превратился в финголимод – лидер продаж среди лекарственных препаратов от рассеянного склероза. Изначально мириоцин был экстрагирован из зараженных грибом ос, которых едят в некоторых регионах Китая как тайное средство для сохранения вечной молодости.
В 2018 году ученые Калифорнийского университета в Беркли опубликовали работу, где описали поразительную методику гриба энтомофтора (Entomophthora), паразита мух, изменяющего сознание этих насекомых. Здесь прослеживаются параллели с кордицепсом. Зараженные мухи забираются высоко вверх. Когда они вытягивают хоботки, чтобы поесть, клейкое вещество, вырабатываемое грибком, приклеивает их к любой поверхности, которой они касаются. Переварив тело мухи – сначала то, что пожирнее, а после жизненно важные органы, – грибок выпускает строму, проталкивает ее сквозь спинку мухи и выбрасывает споры в воздух.
Исследователи, к своему удивлению, обнаружили, что гриб энтомофтора переносит в себе разновидность вируса, который заражает насекомых, но не грибы. Руководитель исследования и автор статьи назвал это «одним из самых убийственных открытий» своего времени в науке. Убийственным здесь является напрашивающийся вывод о том, что гриб использует вирус, чтобы воздействовать на сознание насекомых. Это все еще гипотеза, но очень убедительная. Один такой вирус вводят божьим коровкам осы, паразитирующие на них. Божьи коровки дрожат и замирают на месте как вкопанные, становясь таким образом опекунами осиной кладки яиц. Другой аналогичный вирус делает медоносных пчел более агрессивными. Обуздав и приручив вирус, воздействующий на сознание, гриб уже не нуждается в способности манипулировать своими жертвами-насекомыми.
Еще более удивительный поворот в истории зомбирующих грибов описал Мэтт Кэссон и его команда из Университета Западной Виргинии. Он изучает гриб массоспора (Massospora), паразитирующий на цикадах и вызывающий полное разложение задней трети их тел, что позволяет грибу выстреливать спорами из тыла цикад. Зараженные мужские особи – «летающие солонки смерти», если цитировать Кэссона, – становятся гиперактивными и отчаянно привлекают самок, несмотря на отсутствие гениталий, что свидетельствует о том, как профессионально действует гриб. Однако центральная нервная система цикад остается невредимой.
В 2018 году Кэссон и его команда провели химический анализ «пробок», которые гриб выращивает в покалеченных телах цикад. Они были поражены, обнаружив, что гриб вырабатывает катинон, амфетамин того же класса, что и мефедрон, легкий наркотик. В природе катинон встречается в листьях каты (Catha edulis), растения, выращиваемого в Африке на мысе Горн и на Ближнем Востоке именно ради его листьев. Их люди жуют уже много веков ради их стимулирующего действия. Нигде, кроме растений, катинон раньше не замечали. Еще удивительнее было присутствие в «пробках» псилоцибина, который доминировал среди всех обнаруженных соединений. Хотя чтобы испытать самое слабое его действие, пришлось бы съесть несколько сотен зараженных грибком цикад. Это удивительно, потому что массоспора относится к совершенно другому отделу грибного царства, она не родственна грибам, которые, как нам известно, производят псилоцибин; их разделяют сотни миллионов лет эволюции. Мало кто мог предположить, что псилоцибин проявится на такой дальней ветви грибного эволюционного древа и станет главным манипулятором в совершенно иной истории.
Чего конкретно сможет добиться массоспора, накачивая свои жертвы психоделиком и амфетамином? Исследователи предполагают, что эти наркотики участвуют в манипуляции насекомыми. Но как именно – неизвестно.
Описания ощущений от приема психоделиков зачатую пестрят упоминаниями гибридных существ, стоящих на перекрестье видов. Мифы и сказки также строятся на необычном поведении неизвестных науке животных – от оборотней и кентавров до сфинксов и химер. «Метаморфозы» Овидия – каталог трансформаций одного существа в другое; упоминается там и земля, где люди вырастали из омытого дождем гриба[18]. Во многих традиционных культурах считается, что составленные из разных видов создания действительно существуют и что границы между организмами подвижны и гибки.
Антрополог Эдуарду Вивейруш де Кастру сообщает, что шаманы коренных общин Амазонии верят, что могут временно поселиться в сознании и теле другого животного или растения. Юкагиры, населяющие Северо-Восточную Сибирь, как пишет антрополог Рейн Виллерслев, одеваются и ведут себя как лоси, когда охотятся на лосей.
Эти описания, кажется, выходят за рамки биологически возможного и редко воспринимаются серьезно в современных научных кругах. И все же изучение симбиоза проливает свет на тот факт, что жизнь во многих случаях представлена гибридными формами, такими как лишайники, составленные из нескольких различных организмов. И действительно, в какой-то степени все растения, грибы и животные, включая нас, существа составные. Клетки-эукариоты – тоже гибриды, и свои тела мы делим со множеством микроорганизмов, без которых не могли бы расти, совершать поступки и производить потомство – все то, что мы делаем сейчас. Возможно, многие из этих полезных для нас микроорганизмов заимствуют техники манипуляции у таких паразитов, как кордицепс однобокий. Все больше исследований связывают поведение животных с триллионами бактерий и грибов, живущих в кишечнике и вырабатывающих химические вещества, влияющие на нервную систему. Взаимодействие кишечных микробов и мозга, так называемая ось кишечник – мозг, имеет столько следствий, что родилась новая научная область – нейромикробиология. И все же манипулирующие сознанием грибы остаются самым ярким примером сложносоставных организмов. Выражаясь словами Хьюза, зараженный муравей – это «гриб, переодетый муравьем».
В рамках науки можно поискать смысл в такого рода сменах ипостаси. В своей работе «Расширенный фенотип» (Extended Phenotype) Ричард Докинз указывает на то, что гены не просто содержат инструкции для развития, но и задают некоторые типы поведения. Птичье гнездо – внешнее проявление генома птицы. Бобровая плотина – выражение генома бобра. А вот смертельная хватка муравья – проявление генома кордицепса однобокого. Посредством наследуемых типов поведения, утверждает Докинз, гены существа, или его фенотип, входят в мир.
Докинз проявил осторожность и наложил «строгие ограничительные требования» на идею расширенного фенотипа. Хотя это гипотетическая концепция, он не устает напоминать нам, что теория имеет строгие рамки. Существуют три условия, которые следует соблюдать, чтобы понятие фенотипа все же не слишком расширялось (если бобровая плотина – выражение бобрового генома, то что можно сказать о пруде, образовавшемся выше по течению от плотины, и рыбе в этом пруду, и?..).
Первое: расширенные характерные черты должны наследоваться. Кордицепс однобокий, например, наследует фармакологический талант к заражению муравьев и манипуляции их поведением. Второе: расширенные характеристики должны изменяться от поколения к поколению. Так, некоторые «особи» кордицепса манипулируют поведением муравьев лучше, чем другие. Третье, и самое главное: эти изменения должны сказываться на способности организма выживать и производить потомство, то есть он должен уметь адаптироваться (кордицепсы, точнее контролирующие движения своей жертвы, лучше рассеивают свои споры). Если все эти условия соблюдены – характерные черты наследуются, изменяются, и эти изменения сказываются на приспособленности организма к выживанию, – улучшенный фенотип будет отобран в процессе естественного отбора и найдет выражение в следующем поколении живых существ. Бобры, строящие более надежные плотины, имеют больше шансов выжить и передать потомкам умение строить такие плотины. Но возведенные нами плотины, или, если уж на то пошло, любые человеческие постройки, не являются проявлением нашего фенотипа, потому что мы не рождаемся с инстинктом строить какие-либо сооружения, влияющие на нашу способность выживать.