Резко зазвонил телефон. Не тот, что стоял неподалеку от Серостанова, а другой, прикреплённый к углу стола.
Капитан встрепенулся, быстро облизал губы и осторожно поднял трубку.
– Слушаю, товарищ подполковник!.. Так точно, веду допрос… Но, товарищ подполковник, факты прямо указывают… Не успел ещё… Сию минуту… Слушаюсь, товарищ подполковник!..
Не глядя на Алексеева, он раскрыл принесённую сержантиком папку. Приблизил к глазам лежавший там листок бумаги, шевеля губами, прочитал напечатанный на нём текст. Ещё раз перечитал, тяжело вздохнул и процедил сквозь зубы:
– Подпишите протокол…
Олег просмотрел протянутый Серостановым бланк. Ничего там не было, кроме основных его данных. Пожал плечами, потянулся за авторучкой.
– Почему вы расписываетесь правой рукой? – проскрипел капитан.
– Потому что левой не умею! – взорвался Алексеев. – Ногой тоже. Не в цирке работаю!
– Свободны… – перехватив взгляд старшего уполномоченного, журналист понял, что нажил себе здесь и сейчас смертельного врага…
На улице ярко светило солнце. Олег вдохнул воздух полной грудью и широко раскинул руки: господи, хорошо-то как!
– Никак, отстрелялся?
Оглянулся на голос – к нему подходил широко улыбающийся Виктор.
– Ты как здесь? – удивился Алексеев.
– Тебя поджидал, – и почти потребовал: – Рассказывай!
– Не сейчас. Жрать хочу, – мрачно сообщил журналист.
– За чем же дело? Пойдём в какой-нибудь ресторан, совместим приятное с полезным, – предложил Ленкин ухажёр.
Алексеев посмотрел на часы и печально констатировал:
– Не получится. Седой просил, чтобы после четырёх я был дома… Ч-чёрт, полдня коту под хвост! И в холодильнике шаром покати…
– Обижаешь, – хлопнул его по плечу Виктор. – Я пельмешек прикупил, да и не только их. Елена тоже расстаралась для брата, чуть не попавшего в узилище. Едем?
И он, не дожидаясь ответа, остановил небрежным жестом (словно всю жизнь так делал) проезжавшую мимо машину.
– Весёленькие дела получаются… – Виктор, выслушав рассказ Олега, нахмурился и принялся барабанить пальцами по столешнице.
– Да уж… – Алексеев чувствовал себя абсолютно вымотанным: встал рано, не выспался, потом вся эта катавасия в университете, да ещё и «знакомство» с бравым капитаном Серостановым. – Ну чего этот придурок ко мне привязался? Несёт явную пургу и при этом верит всему, что напридумывал.
– Он всю жизнь такой, – хмыкнул Виктор, – самый въедливый из всех оперов. И самый тупой: если есть гипотеза, бросает все силы на то, чтобы её раскрутить. Ни вправо не смотрит, ни влево. Как лошадь в шорах[15].
– Ты что, знаком с ним?
– Бог миловал, – усмехнулся бывший Тёмин охранник. – Ребята рассказали. Наших «афганцев» в милиции немало, друг другу помогаем чем можем.
– Это каким же умом нужно обладать, чтобы связать вместе Мишку и Жоржа? – не успокаивался журналист.
– А вот тут твой пинкертон не ошибся, – возразил Виктор. – Они ещё со школы знакомы. Помню, я только работать к покойному боссу устроился, а этот Жорж притащился права качать. Ну и соседа твоего с собой прихватил как зэка со стажем. Тот раздухарился, начал орать, что на зоне «кровь мешками проливал, босиком по трупам бегал»[16], а за кореша, с которым за одной партой сидел, всех уроет.
– И что? – заинтересованно поднял голову Олег.
– Ничего, – Виктор пожал плечами. – Вышиб я их за порог, и поплелись горемыки искать себе счастья где-то ещё. Но в том, что они знакомы были, можешь даже не сомневаться.
– Неужели Мишка музей ограбил? – сказал Алексеев. – Никак не могу в это поверить…
– Он, – подтвердил Виктор. – У сыщиков наших на этот счёт никаких сомнений. И то, что сблатовал его на это бывший подельник моего босса, очень даже похоже. Жорж этот, как я разузнал, ничем не брезговал, ну и его услугами пользовались многие человеки.
– Думаешь, им было что-нибудь известно про Ключ? – предположил журналист.
– Непохоже, слишком уж они с Шибздиком людишки мелкие. Скорее всего, стоял кто-то за Жоржем, нанял его, а уж тот старого своего знакомца подрядил – не самому же двери да замки ломать. А потом этот кто-то пришиб бедолаг, чтобы не болтанули лишнего. У братвы сейчас это запросто делается.
– Серостанов так же, судя по всему, думает, – опять вернулся к своим злоключениям Олег. – Не пойму только, почему он так внезапно меня отпустил.
– Так ему же результаты свежей экспертизы принесли, – пояснил Виктор. – А из них следует, что орудовал кастетом человек не очень высокого роста, такой примерно, как Жорж, да к тому же ещё и левша.
– Ты-то как всё это разузнал?
– Сорока на хвосте принесла, – широко улыбнулся бывший секьюрити. – Говорят же: «Не имей сто рублей, а имей сто друзей». – И тут же стал серьёзным: – Только информация эта, сам понимаешь, не для распространения.
– Соображаю, – буркнул журналист, и тут ему в голову пришла новая идея: – Слушай, а вдруг Ключ у Мишки дома был?
– Маловероятно… Мне, во всяком случае, никто ничего подобного не рассказывал. Правда, обыск в берлоге Шибздика делали аккурат в то время, когда ты у Серостанова парился, а я изо всех сил старался тебя оттуда выцарапать. Так что…
Виктор встал из-за стола и выглянул в кухонное окно, по случаю устоявшейся жары распахнутое настежь.
– Всегда на посту, – удовлетворённо сообщил он.
– Кто?
– Бабки-бабулечки.
– И что?
– А то, что обыск без понятых не проводится, так что, скорее всего, их к этому делу и привлекали. Ты жди у телефона, а я быстренько всё разведаю и вернусь.
– Думаешь, получится их разговорить? – засомневался Олег.
– Ха! Даже и не сомневаюсь.
Вернулся Виктор не скоро – минут через сорок. Алексеев несколько раз в окно выглядывал: сидит на скамейке, общается с профессиональными сплетницами. Появившись, бывший секьюрити от души расхохотался:
– Уф… Ну, брат ты мой!
– Что-нибудь выведал? – взял быка за рога Олег.
– А как же! Прокофьевна и Тимофеевна чуть не подрались, отстаивая право рассказать мне обо всём. – И посерьёзнел: – В общем, именно их милиция и брала в понятые. Судя по всему, квартиру Шибздика прошерстили очень профессионально.
– И что нашли?
– Изъяли примерно ящик пустых водочных бутылок – подозреваю, для снятия с них отпечатков. А ещё – жменю серебряных «висюлек», как выразились старушки, «шибко старых», по их же определению. Сколько из музея поделок из серебра пропало?
– Семнадцать, – припомнил журналист.
– Точно! – Виктор поднял вверх палец. – Именно столько было занесено в протокол, старухи это запомнили.
– А Ключ?
– Ничего больше не найдено. Похоже, твой вороватый сосед прибрал серебро для собственных нужд. Вот только вряд ли он ради такой мелочи стал бы грабить музей. Подозреваю, что кто-то навёл Шибздика на Ключ, он и был его главной целью, за которую были обещаны хорошие деньги.
– Похоже на то, – кивнул Алексеев. – И что теперь делать? Ждать пока Серостанов отыщет Ключ? Как-то не верится мне в это…
– Ну почему же? Всё может быть, – не согласился с ним Виктор. – Пускай ищет. А тем временем я по своим каналам попытаюсь что-нибудь выяснить.
Но от ответа на вопрос, что именно он собирается предпринять, бывший секьюрити уклонился, предложив обсудить это попозднее. Потом, немного помявшись, спросил:
– Слушай… А ты не допускаешь, что за последними событиями могут стоять Седой и его ребята?
Олег недовольно поморщился (приходила ему в голову эта мыслишка, но журналист настойчиво гнал её прочь), но прямой вопрос требовал ответа, и он сказал:
– Если честно, не знаю… Вот только думать о таком варианте мне совсем не хочется. Седой, судя по моим впечатлениям и по записям Тёмы, с разными людьми по-разному разговаривает и методы убеждения использует разные. Но как-то не верится мне, что он на подобное способен. Не могу объяснить почему, но… В общем, не верю я в это…
Спорить Виктор не стал, покачал головой и предложил:
– А давай-ка и я во встрече с ним поучаствую. Заодно и присмотрюсь к нему повнимательнее…
Седовласый позвонил в начале пятого. Посетовал на то, что сам приехать не сможет, и предложил встретиться где-нибудь в районе набережной, если Алексееву, конечно, этот вариант подходит. Олег спросил, устроит ли его веранда ресторана «Обь», получил на это согласие, а потом сказал:
– Мне бы хотелось пригласить на нашу встречу одного друга.
– Виктора Павловича имеете в виду? – спросил Седой. – Ничего не имею против, более того, давно уже хочу с ним познакомиться, – и повесил трубку.
– Ну что? – спросил бывший секьюрити, поняв, что разговор завершился.
– Назвал тебя по имени-отчеству и сказал, что будет рад встретиться.
– Даже так? – хмыкнул Виктор. – Ну-ну…
Ресторан «Обь» Алексеев хорошо знал – с недавних пор там полюбили собираться писатели, журналисты, актёры, в общем, все, кто относил себя к категории «творческой интеллигенции». Правда, уже входя на тесно заставленную столиками веранду, Олег сообразил, что стоило, пожалуй, выбрать другое место: привяжется какой-нибудь знакомый или полузнакомый тип, и никакого разговора с Седовласым не получится. Впрочем, в это время ресторан был почти пуст, завсегдатаи собирались здесь позднее.
Друзья облюбовали столик, из-за которого открывался великолепный вид на могучую реку, неспешно несущую свои воды к северу, и заказали по чашке кофе с бутылкой минеральной воды – официант никакого недовольства при этом не высказал, видно, привык, что посетители «веранды» начинают по-скромному, зато потом, собравшись с духом, гуляют «во всю ивановскую» – пока хватит денег.
Виктор, попавший сюда впервые (бывший его босс предпочитал иные увеселительные заведения), с интересом осматривался, пока взгляд его не остановился на заросшем диким чёрным волосом мужике, – тот водрузил локти на стол и мрачно созерцал сиротливую, уже наполовину пустую рюмочку. Компанию волосатику составляла не первой молодости дама, облачённая в обтягивающий её костлявую фигуру костюм из чёрного кожзаменителя. Пальцы дамы сплошь покрывали тяжёлые, странной формы кольца, выточенные, судя по цвету, из стальной болванки.