Безбородый спокойно навёл пистолет на такую ясную теперь цель, но на руке у него повис контрабандист.
– С ума сошёл?! – лицо Корноухого Ли искажала гримаса ужаса. – Знаешь, что с нами сделают за убийство пограничника?
– Заткнись! – Безбородый неожиданно сильным толчком отшвырнул китайца прочь. – Поздно уже молебны заказывать… Бери, трусливая сволочь, свои манатки и топай вперёд.
Он ещё раз посмотрел на лежавшего на краю обрыва человека – тот так и не изменил своей неудобной позы. Пожалуй, и впрямь можно больше не стрелять, патроны ещё пригодятся…
Пограничники с трудом поспевали за рвущимся вперёд Персом. Бежать стало труднее – нарушители свернули с тропы и теперь шли прямиком по тайге.
– Куда их чёрт несёт? – выдохнул на ходу Марченко.
– Сам голову над этим ломаю, – признался прапорщик. – Впереди только сопки, болота да небольшая речушка. Наверное, надеются укрыться в какой-нибудь заранее подготовленной норе…
Внезапно овчарка метнулась в одну сторону, потом в другую. Пёс, похоже, не мог определить, куда же ему следует бежать. Наконец Перс сел и жалобно заскулил.
– Толкуй, Никита, на что он жалуется, – приказал Ваганов.
Марченко почесал в затылке.
– Похоже, разделились тут наши подопечные, – сказал он. – Вот Перс и спрашивает, по какому следу ему идти.
– Нормальный вариант, – одобрил прапорщик. – Дай-ка я огляжусь тут получше…
Он внимательно обследовал небольшую прогалину, на которой их движение застопорилось, и сказал:
– Они здесь привал устраивали. А потом и впрямь разошлись в разные стороны. Китаец к реке подался, а следы ботинок ведут в сопки. Ну а мы поступим так… Ты, Марченко, иди за Корноухим, а я тем временем прищучу этого Безбородого. Почва здесь мягкая, так что я и без собаки след не потеряю…
Ли продолжал ныть, жалуясь на судьбу, на неразумного спутника, на дурачка Кузему, который так глупо попался в руки погранцов. Пограничников китаец, похоже, боялся до судорог и был уверен, что после того, как его спутник убил одного из них, рассчитывать можно только на пулю.
Безбородый зло стискивал зубы и едва удерживался от того, чтобы не наградить поганого китаёзу этой самой пулей прямо сейчас.
На коротком привале окончательно потерявший голову от страха Корноухий предложил:
– Возвращаться надо. Пока те, кто за нами гонится, это поймут, мы уже за границей будем.
– Ага! – по-змеиному растянул губы Безбородый. – Они же все, как один, за нами идут. Выстроились гуськом и про всё остальное забыли. Придурок ты! Да границу уже на такой замок защёлкнули, что мышь не проскользнёт. Или думаешь, для нас красную дорожку раскатают: пожалте, господа, с хлебом-солью мы вас не встретили, так хоть проводим со всеми почестями. Кретин!
– Тогда давай в мою нору уйдём, – не обиделся на грубость Ли. – Есть у меня одно потайное местечко. Болото большое, а посреди его островок. Там отсидимся. Продукты я туда давно занёс, можно хоть полгода отлёживаться. Кузема о нем не знает, – добавил он, заметив сомнение, отразившееся на лице своего спутника.
«Тебе, недоделку, может, и можно месяцами в тайге ховаться, – раздражённо думал Безбородый, – а меня ждут дела. Да такие, что ты и вообразить не можешь… Но вообще-то мысль хунхуз предложил дельную: пришла пора каждому бить свою тропу… Или всё-таки завалить его? Не стоит. Он обо мне ничего не знает, разве что личико моё опишет, так это Кузема уже наверняка сделал. А живой китаёза может принести пользу – погранцы наверняка пойдут и по его следам, а значит, мне будет полегче…»
– И далеко до твоего схрона? – спросил он.
– Совсем близко! – обрадовался контрабандист. – Два километра, может, три.
– Близко – это хорошо… – задумчиво протянул Безбородый. – Только иди-ка ты туда один.
– А ты?
– Не твоё дело, – мутные глаза посмотрели на китайца. – И вообще: я тебя не знаю, а ты меня не видел. Понял?
– Понял, понял, – закивал Ли, с внезапным облегчением почувствовавший, что этот неприятный человек хочет уйти из его жизни.
– Люблю умных людей, – тонкие губы опять растянулись щелью. – Они живут гораздо дольше дураков… Да, вот ещё что… Давай-ка поменяемся обувками. Ноги у нас, похоже, одного размера.
– Зачем? – удивился контрабандист.
– Затем, что тебе, сам говоришь, идти совсем близко, а моя дорога стала гораздо длиннее, чем планировалось. По твоей, кстати, вине. А шагать далеко в тяжёлых ботинках трудно. Согласен?
Корноухий опять закивал, словно фарфоровый китайский болванчик. Он был готов на всё, чтобы только никогда больше не видеть этих мутных глаз…
Ли дождался, пока шаги Безбородого стали совсем не слышны, и аккуратно перевязал оба мешка с контрабандой припасённой на всякий случай верёвкой. Пристроил груз на плечи: тяжело, но терпеть можно. И вообще, русские говорят, что своя ноша не тянет. А всё это теперь личная собственность Ли, делиться ни с кем не нужно. Жаль, конечно, Кузему, но в том, что с ним случилось, Корноухий никак не виноват.
А вот Безбородого ему жалко не было. Дурак! Куда поплёлся, зачем? Возьмут его, как пить дать возьмут. И пускай не надеется легко отделаться – Ли найдёт способ стукнуть на эту сторону, кто убил пограничника…
Зато сам Ли умный. Сильно умный! Не пойдёт он ни в какое болото, да и не знает, есть там потайные острова или нет. Пускай Безбородый расскажет тем, кто его задержит, эту сказку, а они рыщут вокруг трясины, пытаясь нащупать тайную тропу. Ещё немного, и Ли поднимется вон на ту лысую сопку, потом спустится с неё и обойдёт стороной опасную осыпь, сползающую со спины горушки. Потом он опять поднимется вверх и дойдёт до небольшого водопада, который даёт начало той самой реке, к которой потопал Безбородый. Но до чего же всё-таки злой человек! Хуже волка… Хуже ядовитой змеи… А ведь привели его хорошие люди… Наверное, и они ошиблись…
Контрабандист остановился передохнуть. Совсем немного осталось до вершины. Часа через полтора он будет у водопада, который и укрывает его тайное убежище – длинный извилистый ход, ведущий в уютную сухую пещеру. Никто не догадается, что прячется за потоком воды, ни одна собака ничего не унюхает…
Внезапно до ушей Ли донёсся шум падающего камня. Что это? Неужели погоня? Не может быть! Но издалека послышалось строгое: «Стой!» – и воздух разорвала короткая автоматная очередь.
Корноухий запаниковал. Нет, он не может попасть в руки пограничников! Старых грехов за контрабандистом накопилось немало, но его пугала перспектива потерять с таким трудом пронесённый сюда груз. Большой груз, за него дадут большие деньги!
Что же делать? Ли отчаянно завертел головой. Разве что рискнуть и пройти прямо по осыпи? Это плохая дорога, но ему уже приходилось ею пользоваться, и ничего, обошлось. Зато он быстро доберётся до водопада, очень быстро…
Контрабандист поставил ногу на приметный плоский камень. Держит хорошо… Теперь ещё шаг… Ещё один… Можно опереться на жёлто-серый валун…
Внезапно камни под ногой дрогнули и медленно поползли. Ли испуганно взмахнул руками, но устоять не смог. Он упал и больно ударился головой. Глаза контрабандиста испуганно расширились: на него наползала груда щебня и мелких камней, а за ней неудержимо катились огромные валуны.
«Большой груз, – мелькнуло в голове. – Большой груз и тяжёлые ботинки Безбородого…»
Едва прапорщик спустился с сопки, он сразу заметил скрюченную посиневшую руку, нелепо торчащую из груды камней. Пограничник внимательно осмотрел осыпь: пожалуй, всё, что могло скатиться, уже скатилось…
Он осторожно приблизился к телу погибшего, снял укрывавшие его камни и растерянно выругался.
– Нет, ну не дурак ли ты, Корноухий, а? Вот какого беса тебя понесло на эту клятую осыпь? Неужели жизнь твоя стоит дешевле, чем та дрянь, которую ты таскал через нашу границу?
Ответа на эти вопросы Ваганов, естественно, не услышал.
Безбородый торопился. Он понимал, что шанс уйти от погони невелик, но не хотел терять и его. Карту местности нарушитель запомнил хорошо и пройти мимо намеченной цели не боялся.
Пожалуй, пора… Нет, лучше пробежать ещё сотню метров…
Он достал из рюкзака тщательно завинченную жестянку и присыпал свой след резко пахнущим порошком. Поморщился от неприятной вони и удовлетворённо кивнул. Теперь собака, если она идёт за ним, прочихается не скоро.
Безбородый ещё несколько раз использовал тот же приём, потом подумал, что, пожалуй, хватит – не десяток же розыскных псов у пограничников. Резко свернул на север и вскоре оказался на берегу реки.
А мудро он поступил, поменявшись обувью с китаёзой, – сшитые из мягкой кожи поршни не оставляют никаких следов. Тем не менее беглец старательно выбирал, куда поставить ногу. Наконец он шагнул в воду и сразу погрузился по колено. Дно каменистое, это тоже хорошо…
Безбородый прошёл вниз по течению несколько десятков метров и наконец заметил то, что искал – густые заросли тростника. Он добрался до них – глубина приличная, вода почти достигала горла. Вырезал приглянувшуюся камышину, взял её в губы и, погрузившись с головой, попробовал, как дышится. Нормально. Вода, правда, холодная, но это он перетерпит. Когда было нужно, Безбородый мог быть очень терпелив…
Очень осторожно, стараясь не примять окружающие его стебли, он забрался в самую гущу камыша и затих…
Марченко был уверен, что быстро догонит Корноухого Ли – Перс уверенно взял след и ни разу с него не сбился. Но внезапно овчарка шарахнулась в сторону, зачихала и принялась тереть лапой нос. Что за притча?
Пограничник опустился на колени и внимательно присмотрелся к траве. Та-ак… Мелкие крупинки на пожухлых стеблях были хорошо заметны. Принюхался – ну и вонища! Вот ведь гадство… И что теперь делать? Перс наверняка на несколько часов из строя выбыл…
Ваганов без особого труда разыскал своего товарища. Победителем тот не выглядел, но у прапорщика отлегло от сердца: как только он сообразил, что Безбородый обвёл пограничников вокруг пальца фокусом с п