— Место встречи — резиденция Брайтонов. Я выступаю в роли посредника… Подъезжайте к главному входу в одиннадцать сорок с десятью кусками в кармане. Если желаете, можете привезти с собой и какого-нибудь эксперта по живописи. Я буду ждать вас.
— Если это ловушка, ты пожалеешь об этом, Шейн, — предупредил Гордон.
— То же произойдет и с вами, — равнодушно заметил детектив, — если вы появитесь у главного входа раньше чем за минуту до назначенного срока.
— К чему такая точность? Звучит слишком мелодраматично.
— Это ваши трудности, — объявил Шейн. — Мы играем на моих условиях или не играем совсем.
Не получив немедленного ответа, Шейн продолжал:
— Послушай, дешевка. Я звоню тебе только потому, что надеюсь заработать на этом деле, но не собираюсь упрашивать тебя… Решай сам… и поскорее.
— Согласен, — произнес Гордон.
— О'кей, итак — одиннадцать сорок, — повторил Шейн и повесил трубку.
Пробираясь к кровати, он как никогда чувствовал себя слабым и больным. Ему еще предстояло переговорить с Пэйнтером, но он понимал, что не может этого сделать, если предварительно не выпьет стаканчик бренди. Подняв трубку, он попросил доставить себе в номер бутылку «Мартеля». Получив заказ, он присел на постели и отхлебнул прямо из горлышка.
Выдержанный напиток сделал свое дело. Когда Шейн снова взял телефонную трубку, он чувствовал себя почти человеком.
Голос Пэйнтера поразил его. Шеф полиции явно чувствовал себя не лучше.
— Сейчас уже одиннадцатый час, Шейн, — воскликнул он, едва услышав голос детектива.
— Успокойтесь, все идет по плану, — заверил его детектив. — Но должен заметить, что вы — старый скряга, Пэйнтер. Я что-то не увидел в сегодняшних газетах ваших заявлений о решении увеличить награду за поимку убийцы.
— Господи помилуй! Правительство штата и без того предложило две тысячи долларов.
— А вы со своей стороны обещали какие-то жалкие две с половиной сотни. Стыдитесь, Пэйнтер! Это что, предел ваших возможностей? Такое дело стоит намного больше.
— При чем тут мои возможности, Шейн? — в голосе шефа полиции Майами-Бич прозвучали нотки оскорбленного достоинства.
— Каждому свое. Меня не волнует слава. Она ни к чему в моем бизнесе. Но наличности я наверняка смог бы найти применение.
— Говорите яснее, — утомленно произнес Пэйнтер.
— О'кей. Мое предложение скромное и ясное. Удвойте награду. Обещайте, что все до цента пойдет в мой карман, а славу оставьте себе.
— Пять сотен? — недоверчиво произнес Пэйнтер. — Крупная сумма для меня.
— Разве ваша репутация стоит меньшего? — настаивал Шейн. — А вы представьте, что произойдет, если я сам соберу пресс-конференцию и взорву эту бомбу у вас под носом.
— Но это шантаж, — возмутился Пэйнтер.
— Называйте как хотите, приятель. Мне нужны деньги. У вас есть право принять или отвергнуть мое предложение.
На обдумывание Пэйнтеру потребовалось ровно тридцать секунд.
— Ваша взяла, Шейн, — произнес он удрученно. — Считайте, что мы договорились.
— Отлично. У вас есть люди в доме Брайтонов?
— Да, один полицейский.
— Отзовите его немедленно. Посадите человек шесть — восемь вокруг поместья. Перекройте все улицы. Прикажите вашим людям затаиться и не подавать признаков жизни до одиннадцати сорока. Понятно?
Пэйнтер подтвердил, что инструкция ему ясна.
— И относительно репортеров. Обзвоните все центральные газеты и пригласите их представителей в свой офис к двенадцати часам. Пообещайте им сообщение о преступлении века.
— Объясните, на что вы рассчитываете?
Шейн рассмеялся.
— Скажу вам только одно: не забудьте пригласить еще коронера и владельца похоронного бюро.
— Подождите! Вы обещали мне, что убийств больше не будет.
— Правильно. Но это будет убийство при смягчающих обстоятельствах, — усмехнулся детектив. — Вы еще получите медаль, сэкономив штату деньги на веревку. И будьте сами на месте без четверти двенадцать, но постарайтесь не слишком обозначить свое появление. Поменьше суетитесь и, ради Бога, не испортите мне спектакль, хотя бы до тех пор, пока не начнется стрельба.
— Стрельба? Послушайте, Шейн…
— Успокойтесь. Пока это только мое предположение. — Детектив повесил трубку и потянулся за бутылкой. Сделав еще один глоток коньяка, он сунул бутылку в карман и спустился в вестибюль, чувствуя себя почти человеком.
Оплатив счет, он направился в студию Пелхэма Джойса. Возбужденный художник встретил его на пороге.
— Может быть, ты мне объяснишь, Майкл, что все это значит?
— О чем ты толкуешь?
— Некий мистер Гордон только что позвонил мне, наплел с три короба о том, что ему рекомендовали меня как лучшего знатока живописи в Майами, и пригласил составить ему компанию при приобретении картины, могущей оказаться подлинным произведением Рафаэля. Но я не знаю никакого мистера Гордона.
Шейн уселся на ближайший стул и от души рассмеялся.
— Действительно, я рекомендовал ему обзавестись собственным независимым экспертом.
— Так это твои шуточки?
Шейн отрицательно покачал головой.
— Я не упоминал твоего имени. Должно быть, он навел справки… и, если честно говорить, при всем желании он бы не смог найти лучшего эксперта… по крайней мере, если говорить об этом Рафаэле.
Он откинулся назад и снова рассмеялся. На лице Пелхэма Джойса появилось слабая улыбка. Комизм положения дошел и до него.
— Итак, с картиной все ясно? — спросил Шейн после небольшой паузы.
Джойс подошел к столу, где лежал холст, бережно свернул полотно и завернул его во всё ту же коричневую бумагу.
Шейн поблагодарил приятеля и высказал надежду, что они вновь увидятся в одиннадцать сорок.
Детектив взял сверток и вышел на улицу. Спустя несколько минут он добрался до своего дома. Открыв дверь, он мрачно усмехнулся. Квартира была тщательно обыскана. Сомневаться в этом не приходилось. Неизвестные взломщики даже не пытались скрыть следы своего пребывания. Правда, надо отдать должное, замок был в полном порядке. Мистер Рэй Гордон был джентльменом и действовал вполне профессионально.
В спальне и на кухне царил не меньший беспорядок, чем в жилой комнате. Шейн открыл холодильник и, достав поддон с овощами, просунул пальцы сквозь листья салата. Жемчуг оказался на месте. Он возвратил поддон на место, вернулся в гостиную и уселся в кресло, не обращая больше внимания на беспорядок вокруг. Шейн курил сигарету за сигаретой и дегустировал коньяк в ожидании назначенного срока.
Когда стрелки часов приблизились к половине двенадцатого, он поднялся со своего места и вышел из квартиры, держа под мышкой коричневый сверток.
Глава 16
Подъезжая к резиденции Брайтонов, Шейн обратил внимание на пару пешеходов и узнал в одном из них детектива из местного полицейского управления. Тот в свою очередь окинул его равнодушным взглядом, когда автомобиль Шейна свернул в открытые ворота поместья.
Еще один филер в купальном костюме прогуливался по пляжу, четверо других лежали в тени пальмы позади гаража. Полицейская мышеловка была приведена в боевую готовность. Шейн припарковал автомобиль в привычном для себя месте и поднялся по ступенькам, держа под мышкой приманку стоимостью в миллион долларов. Пожилая горничная, встретившая его на пороге, попросила его пройти в библиотеку. Было ровно одиннадцать двадцать девять, когда Шейн пересек холл и раздвинул тяжелые портьеры.
Мистер Монтроз и мужчина, в котором детектив без труда признал Д. К. Хендерсона, поднялись ему навстречу. Они занимали два кресла, стоявших в центре комнаты. Позади них на стуле разместился Оскар, приветствовавший появление детектива свирепым оскалом прокуренных зубов.
— Доброе утро, джентльмены, — приветствовал трио Шейн.
— О, мистер Шейн, — мистер Монтроз, потирая руки и не спуская глаз с рулона, который детектив держал под мышкой, сделал шаг ему навстречу. — Вы принесли, что обещали?
— Конечно. — Детектив неловко переложил сверток в правую руку и протянул секретарю левую. — А эта обезьяна что делает здесь? — осведомился он, кивком головы указывая на мрачную физиономию шофера.
— Вы имеете в виду Оскара? Ха-ха, — мистер Монтроз вымученно рассмеялся. — Вы должны понять меня, мистер Шейн. Я не мог не испытать некоторые неудобства, имея при себе столь значительную сумму. Особенно в свете трагических событий последних дней. Я попросил Оскара выполнить роль телохранителя, пока сделка не будет завершена.
— Вы достали деньги? — осведомился Шейн.
— О да, конечно, — мистер Монтроз похлопал себя по карману пиджака. — А вы со своей стороны принесли?..
— Картину Рафаэля? — Шейн подошел к столу и положил на него принесенный с собой сверток.
— О, простите меня, — воскликнул Монтроз, когда Хендерсон в свою очередь сделал шаг к столу. — Мистер Хендерсон… мистер Шейн.
— Можете взглянуть, и закончим с нашим делом, — сказал Шейн, коротко кивнув эксперту.
Мистер Монтроз нервно облизал губы и стал рядом с Хендерсоном, пока тот распаковывал сверток. Секретаря трясло от возбуждения, его глаза нервно сверкали. Даже Оскар, похоже, оценил драматизм ситуации. Оторвав свое массивное тело от стула, он подошел к столу, оперся обеими руками о край и, раскрыв рот, уставился на скромное полотно, лежащее перед его глазами.
Хендерсон издал короткий немузыкальный свист и, повернувшись к Монтрозу, утвердительно кивнул головой.
— Это оно, никаких сомнений.
— Я выполнил свое обещание, — напомнил Шейн. — Дело за вами, Монтроз. Я хочу получить свои десять кусков.
— Вы абсолютно уверены? — спросил Монтроз, обращаясь к Хендерсону и разочарованно разглядывая полотно.
— Ручаюсь своей репутацией эксперта, — значительно подтвердил тот.
— Но это, — сказал Монтроз, наклоняясь над столом и обращая дрожащий палец в сторону подписи в правом нижнем углу картины, — мало похоже на подпись Рафаэля.
— Естественно, нет, — Хендерсон покровительственно улыбнулся. — В противном случае эта картина ни